И в Новгороде, и в Пскове типы византийских церквей долго сохранял византийский отпечаток; и все эти церкви: Спаса на Нередице, Святого Стратилата, Спаса Преображения на Ильинской улице, Иоанна Богослова, Псковско-Мирожский монастырь, женский монастырь Успения — все это варианты одного и того же мотива, и изучение их для неспециалиста было бы делом излишним.
Остается упомянуть о наших древних звонницах; на Западе, как известно, отдельных колоколен не было, у нас же с самой глубокой древности практиковалась отдельная привеска колоколов на деревянном срубе. Впоследствии, при расширении церковного богатства, воздвигались каменные колокольни почти всегда отдельно от собора и только в двух церквах: Спаса Преображения на Ильинской улице и в Мирожском монастыре — колокольни связаны с церквами.
V
Византийская архитектура Новгорода и Пскова уступила место московскому стилю. Московский стиль, в свой черед получил традиции из Владимира, выработавшего свой специальный суздальский стиль.
Перенесение центра гражданской власти с юга на север, из Киева во Владимир-Залесский, было вызвано многими причинами. В половим XII века князь Андрей Юрьевич надеялся учредить во Владимире новую митрополию, но получил решительный отпор от Византии. А жизнь шла и так складывалась, что киевские митрополиты сами стали чаще и чаще наведываться во Владимир, пока не устроили там свою постоянную резиденцию, сохранив за собою только звание митрополита киевского. Церкви вокруг Владимира росли; князь Андрей созвал к себе мастеров не только из Византии, но со всех земель. Если в Новгороде сказалось отчасти влияние стиля романского, процветавшего в ту пору на Западе, то стиль этот еще более сказался на новых храмах Владимирское великокняжества.
Из старых церквей эпохи князя Андрея Юрьевича (следовательно, половины XII века) особенно хорошо сохранилась Покровская церковь близ Боголюбова, представляющая значительный шаг вперед сравнительно с киевскими церквами. Стены этой церкви уже не голы, а покрываются красивыми изображениями всевозможных человеческих фигур и драконов; тоненькие колонки образуют пояс, служащий продолжением карниза на трех апсидах церкви. Колонки эти опираются на маленькие кронштейны и соединяются наверху полукруглыми арочками. Стремление к внешней красоте постоянно усиливается, орнаментистика стен, идя от верха к низу, постепенно укрывает стены и наконец выливается в превосходный архитектурный тип Дмитровского собора.
Что касается внутреннего расположения церкви, то в плане никакого отступления от византийского стиля сделано не было и по-прежнему греческий крест остался преобладающим.
Другой большой собор — Успения Богородицы, выстроенный во Владимире тем же Андреем Боголюбским, до нас не дошел в первоначальном виде, и только апсиды на восточной стороне собора остались прежними. С боков апсидов пристроены неуклюжие контрфорсы с какими-то бойницами вместо окон, а на кровле поставлено пять глав с луковицами вместо одной, которая была поставлена по первоначальному плану. Успенский собор сгорел в конце XII века и, вероятно, отличался блестящей внутренней отделкой.
Дмитровский собор — самая интересная церковь Владимира, постройку которой нужно отнести к концу XII века, — дошел до наших дней хорошо сохранившимся. Бесспорно, собор этот, хотя и построенный под руководством иностранных мастеров, представляет одну из самых оригинальных и самых красивых церквей в России. Князь Всеволод обратился к Фридриху V германскому с просьбою прислать зодчего, который был бы способен возвести такое здание, которое бы превзошло по красоте другие постройки города. План собора опять-таки чисто византийский, с тремя алтарными апсидами. С внешней стороны стены разделяются на три части, как они разделялись я в Новгороде, и в Пскове, но не выступами лопаток, а длинными тончайшими колоннами, идущими узкой полосой во всю вышь собора и соединенными наверху арками, которые оканчивают ствол под крышей тремя дугообразными фронтонами (эта типичная особенность владимиро-суздальской архитектуры перешла после и в Москву). Как раз на половине высоты стены перерезаны карнизом с колонками, упирающимися в кронштейны, очень вычурными, и с фигурками святых, помещенными меж карнизов. Такой же карниз украшает верх апсидов, причем и там имеются колонны, доходящие до земли. Окна в соборе узкие, длинные и окруженные множеством рельефных фигур людей и животных; купол принадлежит, вероятно, позднейшему времени.
Характер барельефов Дмитровского собора представляет собой смесь византийского стиля, романского и даже итальянского. Многие предполагают, что строителем собора был зодчий, хорошо знакомый с венецианским собором Святого Марка, так как многие из фигур и украшений этого собора: львы, кентавры, олени, птицы и даже восхождение Александра Македонского на небо — совершенно тождественны с венецианским собором. Барельефы отличаются пестротой и фантастичностью: тут есть борьба со зверями, невиданные львы и птицы, разные всадники, цветы и листья растений. Благословляющий Спаситель — центр барельефов — изображен безбородым, каким Он является в первое время христианства. Талантливость трактовки всей этой лепной работы заставляет гармонировать целое, устремляя все внимание зрителя на центральную фигуру Христа. В общем, впечатление, производимое Дмитровским собором, настолько сильно, что при постройке московских церквей Аристотель Фьораванти смотрел на него как на образец, отрешившись, впрочем, от орнаментистики.
Замечательны фрески Дмитровского собора, открытые при его реставрации в конце 30-х годов XIX столетия. Живопись сохранилась прекрасно, хотя едва ли она может считаться однолетком постройки собора. В XV веке, когда знаменитый русский живописец Андрей Рублев с дружиной расписывал владимирские соборы, вероятно, и Дмитровская церковь не миновала его кисти, хотя иные и утверждают, что им сделаны были только надписи над картинами. Сюжетом наиболее интересных фресок служат обычные изображения Богородицы и библейских патриархов, сидящих в довольно свободных позах под райскими кущами. Деревья, цветущие вокруг них, весьма фантастичны; не менее фантастичны и птицы, летающие и поющие среди них. Все растения снабжены усиками, очень игриво закручивающимися, и перевиты ползучими стеблями лиан. Далее изображен апостол Петр, который ведет святых в рай; святые изображены идущими тесной толпой, в полувизантийских, полурусских одеждах; рядом с ними два ангела трубят — один в землю, другой в море, о чем и свидетельствуют надписи, помещенные над их головами.
Из светских зданий Владимирского периода сохранилась часть дворца князя Андрея Боголюбского в Боголюбове с церковью Рождества, сильно измененной. Над остатками дворца теперь надстроена колокольня, сложенная из кирпича. Судя по остаткам, служащим ее основанием, можно сказать, что дворец был строен из известнякового тесаного камня, вывозимого из Волжской Болгарии. Характер этой постройки был чисто церковный, с карнизами, арками, с колоннами и лиственными греческими капителями.
VI
Итальянцы и немцы, приходившие во Владимир, приносили с собой знания Запада, но подчинялись требованиям и вкусам страны совершенно оригинальной, самостоятельной, хотя и страдавшей недостатком художественной инициативы. Дмитровский собор представляет собой уже нечто столь самостоятельное, что не может быть включен в число представителей византийского стиля. Полное и окончательное развитие церквей Владимиро-Суздальского края явилось в Москве, откуда Иоанн Калита начал собирание земли Русской и куда святитель Петр перенес свою кафедру. Первые соборы были, конечно, копиями суздальских. Но опытная рука талантливых зодчих и особенно Фьораванти, прозванного Аристотелем за его ученость, которого выписал Иоанн III из Италии, развивали все шире и шире данное направление, пока наконец не достигли своей кульминационной точки в Покровском соборе на Красной площади.
Конечно, самым интересным местом изучения московских памятников является местный акрополь — Кремль. Первый кремлевский храм, в честь Спаса Преображения, был выстроен на том месте, где теперь находится кремлевский собор, построенный в начале XIV века великим князем Даниилом. Церковь стояла среди дремучего леса, почему название Спаса на Бору удержалось за ней доныне; тогда это была маленькая дубовая церковка, около которой постепенно стали группироваться разные здания.