Один замялся, а затем признался (он молод, лет двадцати пяти):

— Меня даже деньги не интересуют, поэтому хочу стать известным.

— Благодарю за откровенность. Вполне понимаю тех, кто хотел бы быть увековечен в анналах науки. Увы, но мне вы не подходите, требуется секретность в исследованиях.

Молчел явно не догнал почему он, такой великий-превеликий, не имеет права стать знаменитым за своё собственное открытие.

— Но, почему, мистер Изборски, я же и вас упомяну, как человека который мне помог с финансами? О вас тоже будут знать.

— Проблема в том, что уже в начале 80-х ведущие учёные мира создадут, как бездымный порох, так и соответственные виды взрывчатки. А пироксилин уйдёт в забытье, как временное бризантное вещество. Кроме того, безопасный пироксилин будет гораздо дороже именно из-за процесса обезопасивания в технологии. На него не будет покупателей.

Изобретатель призадумался и задал, хоть и распространённый, но совершенно тупой вопрос.

— А откуда вы это знаете?

— Да какая разница, честно говоря? Может от знакомых услышал, может в газете вычитал или в каких-нибудь алхимических трактатах нашёл. Это роли не играет, будущее за бездымными взрывчатыми веществами, а не за малодымными. Поинтересуйтесь над чем работают в той же Франции и поймёте что к чему.

Дуру гоню вскользь, на уровне еледышащего послезнания, зато уверенно, как сраный авторитет из интернетных разборок. Молодой человек понял, что он больше не нужен и халявного бабла не увидит, откланялся и ушёл. Зато другой остался. Лет за тридцать и явно обременён жизненными трудностями.

— Мне слава не нужна. Мистер Ричардсон сказал, что могу рассчутывать на финансирование, но разработка, как и её результаты, должны остаться в тайне. Одно не пойму, мистер Изборски, если иные бризантные вещества появятся в ближайшее десятилетие, то какая вам в этом выгода?

— Дело в другом, мистер Сандерс, мне нужен быстрый результат для частного применения. И я готов финансировать всё, включая ваши личные потребности, как и то, что в итоге получится. Да, оно будет дороже, например порох, но меня это устроит.

— Понимаю ваш подход и согласен на такие условия. Всё равно лучшего никто не предложит, а если вдруг добьюсь успеха самостоятельно, то деловые люди всё равно перехватят открытие. Только и останется мне, что имя первооткрывателя. Так лучше совсем без него, зато хоть свои идеи тоже буду воплощать в жизнь, когда вы позволите.

Совершенно другой психотип, да ещё и откровенный. Видимо действительно жизнь загнала в кубышку. С таким проще сотрудничать поэтому надеюсь на его разумность и взвешенность в сохранении тайны.

— Мистер Сандерс, я вам помогу и с другими вашими разработками, но лишь через год, когда вернусь из одной экспедиции. И даже безопасный пироксилин пока не нужен. Хотелось бы, чтобы вы посвятили этот год очищению нитроклетчатки: как хлопка, так и древесины. Максимальное очищение, всеми видами и способами. Финансирование столь странной задачи будет открыто, когда подпишем договор о соблюдении секретности.

— И это всё? — удивился учёный.

— Да, это всё что требуется в данный период. Нитрирование пока отложите в сторону, а то, не дай бог, ещё взорвётесь ненароком. Когда я вернусь, мы обговорим дальнейшее сотрудничество.

Дурное дело — не хитрое, договор подписали прямо в кабинете у Хопкинса, причём банкир заверил его, как свидетель. А когда посетитель ушёл окрылённый, Хопкинс спросил.

— Не понимаю, а зачем вам такие исследования, уводящие от нужного пороха и взрывчатки?

— Скрывать не буду. Дело в том, что нестабильность пироксилина зиждется именно на том, что целлюлоза просто плохо очищена. Никому не приходит в голову это, вот и взрываются, не понимая причин. Если же исходники очистить тщательно тем же химическим путём, то пироксилин станет послушным ягнёнком.

Мой партнёр и компаньон допетрил и даже восхитился.

— Через год Сандерс разработает максимальную очистку того же хлопка и останется лишь его нитрировать. И вы сразу станете обладателем более мощных взрывчатых средств, чем имеющиеся, причём безопасных в хранении. Жаль, что более дорогих, чем чёрный порох.

— Именно так, но предстоящий путь будет долгим…

В предстоящую субботу состоится сразу два мероприятия. Так в жизни всегда бывает, когда ничего-ничего, а потом всё одновременно. В Сити-Холле собрались очень солидные люди Сан-Франциско (вместе с не очень солидными, конечно), более сотни человек. Главный редактор обрисовал ситуацию на Балканах, причём иногда пользовался помощью Харви. Почтенная публика, сидящая в просторном зале, время от времени прерывала выступление овациями одобрения и возмущением деяний беков и пашей Оттоманской Империи.

Ясен пень, что присутствующие, являются добрыми христианами и недовольны беспределом против других христиан. После главредов выступил мистер Хопкинс, пообещавший, что деятельность благотворительного фонда будет жёстко контролироваться специалистами «Вэллс Фарго», чтобы у руководителей не возникало даже мысли о нецелевом использовании приходящих финансовых средств. Все наслышаны, как иногда благотворительность создаётся для махинаций, а не для добрых дел.

Я лишь присутствовал, но якобы невидимый и непричастный членопотам. Мне действительно по барабану, да и не рвусь использовать средства фонда в своих целях. Пусть готовят на них отряды, вооружают и даже фрахтуют корабли, когда это понадобится. Тем более, что очень солидные мэны тоже заинтересованы в поддержке мероприятия. Выступил не только шериф Фриско, но и мэр города. На следующий год начнётся очередная гонка за президентством, а Улисс Грант уже второй срок заканчивает. По негласной договорённости после Вашингтона решено ограничиваться восемью годами правления, поэтому ясно что президентом станет кто-то иной. И чем больше благих разрекламированных поступков совершат представители той или иной партии, тем громче можно будет кудахтать на прелиминарис перед выборами.

Я, согласно новой поправке к Конституции и обзаведясь хоть каким-то документом, имею право голосовать, наряду с другими американцами, а также чернокожими мужчинами. Правда выбирают главу страны по-прежнему лишь несколько сот выборщиков, но даже участие в «конкурсе популярности» является признаком всеобъемлющей демократии. Это вам не неконституционная монархия, как в Англии, здесь вам не тут!

В конце концов, все довыступались до того чего хотели и начался торжественный сбор средств. Некоторые лица аж гордо и громко называли размер своих взносов. Да что там «называли» или «оглашали» — они кричали, как оглашенные. Ярмарка тщеславия продолжалась и лишь окончательный фуршет угомонил публику, урезав размер массовых децибелов. Как всё-таки люди любят участвовать в добрых делах, особенно в присутствии представителей масс-медиа.

А мы своей небольшой гоп-компанией тихонько свалили, чтобы подготовиться к вечерней схватке…

Глава 19

Глава девятнадцатая

Всё то же самое и лишь я одет и обут правильно, по-боксёрски. Голый по пояс, на руках плотные перчатки, штаны вместо узких брюк, башмаки без шипов по бокам.

— Эндрю, вы бы всё-таки с шипами надели, — сетует мадам Лежье, — дополнительный шанс победить.

— Не нужно, мадам, зачем калечить соперника? Ему ещё и ещё выступать в боях, согласитесь.

Так и не понимаю до конца в чём подстава, хотя нутром её чувствую. Оружие у всех приходящих забирают на входе, однако какой-нибудь маленький двухствольный «дерринджер» можно пронести незаметно. Именно из подобного убили Линкольна относительно недавно. Впрочем я не президент, да и Гарфилду нужна победа в поединке, а не «за отсутствием соперника». Ладно, бог не выдаст, свинья не съест, посмотрим по ходу. Вот и соперник, причём энергичный и вроде очень довольный. Публика вопит, организаторы знакомят её с поединщиками, а Гарфилд аж рвётся в бой. Правда, не изменяя любимой стойке.