– Сегодня же ночью еще раз спросите, что скажут звезды! Боги ли, демоны ли откроют час падения Вечного города, мне уже все едино!

Ясновидцы на цыпочках покинули шатер, и в тишине снова затарахтели мельницы. Их назойливый шум изводил Кира.

– Ox, еще эти мельницы, – простонал он.

Стиснув виски ладонями, он поднялся, чтобы выйти.

Перед шатром Кир заметил несколько седовласых, бородатых старцев в черных балахонах. Они кланялись ему у приоткрытого входа и кричали через головы его телохранителей:

– Борух габо! Да сияет слава и мудрость Кира!

Царь окликнул начальника стражи:

– Кто такие?

– Послы иудеев с Хебара, – ответил тот.

Кровь прилила к лицу персидского владыки. Нет, сегодня он их принять не может. Сегодня пусть оставят его в покое.

Но старцы пали на колени и начали биться лбом о землю, моля владыку мира выслушать их смиренные речи.

– Войдите, – угрюмо уступил наконец Кир.

– Мы принесли тебе, искупитель народов, ключ от врат вавилонских.

– Ключ от врат вавилонских? – Царь едва не пошатнулся.

Самый древний из старцев достал из-под полы длинного балахона обмотанную холстиной книгу и положил на ее верхнюю дощечку морщинистую ладонь.

– Здесь, царь царей, указан путь к твоей победе.

Кир недоверчиво нахмурился.

– О славнейший из владык, – убежденно проговорил третий посол. – Пока ухо не услышит, сердце не поверит. Мы же готовы пожертвовать жизнью в знак того, что веруем в твое великое начинание. Свидетельством тому – строки этой книги. Дозволь разложить перед тобою дощечки, и если у тебя хватит терпения выслушать хотя бы одну небольшую главу, вовек будешь благословлять этот день.

– Сядьте, – повелел им Кир, – а ты, – он кивнул старику, который держал книгу, – читай!

Царь опустился на широкое, покрытое алым сукном ложе. Поначалу равнодушно, перемогая себя, внимал Кир чтецу, но потом стал вслушиваться.

Старик кончил читать и положил изрезанную морщинами ладонь на верхнюю дощечку. Широко раскрытыми темно-серыми глазами он с беспредельной верой смотрел на Кира. Вот оно, слово, способное открыть врата Вавилона, сокрушить его стены, поколебать трон. Вот оно, слово, которое десятки лет дремало, неведомое, в глиняной оболочке, чтобы в один прекрасный день ожить и восстать против поработителей, имя которому – Город Мардука.

Так думал величественный старец с берегов Хебара; не дождавшись от Кира изъявлений восторга, он молвил, вызывая царя на разговор:

– Вот и все, царь царей.

– Да простит меня Ормузд, – отозвался Кир, – но я не догадываюсь, в каком слове сокрыт дар, о котором вы говорите. Сколько брошено на ветер речей, вот таких же речей, никчемных, пустых!

Кир в раздражении поднялся с ложа. Его пронизывающий, зоркий взгляд блуждал по земле, по стенам и куполу шатра, пока не остановился на лице чтеца.

– Я говорю, что не понимаю; смысл не совсем ясен для меня, – нахмурился Кир.

– Мы прочитали тебе о том, как однажды вавилонская царица Нитокрис подвиглась на некое деяние. Она построила мост через Евфрат, мост, который долго почитался чудом света – не меньшим, чем было бы теперь покорение Вавилона.

Толкователь предания помолчал.

– Продолжай, – голос Кира стал строже, – не люблю, когда умолкают на полуслове. Какая связь между делами царицы Нитокрис и войной с Вавилонией? Да осенит меня Ормузд – разум мой нынче помрачен. Чего вы от меня хотите?

– Вели своему войску отойти от стен Вавилона и до поры не вступать в сражение, покамест не будет на то нужды.

– Но халдеи нападут на нас, увидев, что мы сложили оружие. Твой совет мне не по душе. Или ты задумал меня провести?

– Доверься мне, царь царей. Мы ли не жаждем скорейшего вызволения из вавилонского рабства?! Ради этого иудеи готовы служить тебе и почитать тебя как своего царя. Дай нам оправиться – и наша страна безропотно станет платить тебе дань. Не было и не будет у тебя слуг преданнее нас. Если не веришь на слово, царь царей, мы согласны составить уговор. Ты показал себя милосердным властелином, и евреи с берегов Хебара присягают тебе на верность. Хебар радуется твоим победам и распевает псалмы в честь избавителя. Но еще гибнут от мечей халдеев наши братья в еврейском квартале Вавилона, и чем скорее ты вступишь в город, тем больше их будет спасено. Потому-то, владыка мира, мы и прибыли; прибыли, чтоб укрепить в тебе веру и помочь советом.

– Видно, ты знаешь, как проникнуть за крепостную стену?

– Знаю, царь царей, – кивнул старец, – но твой ум проницателен, и ты по примеру царицы Нитокрис, о которой вспомнили мы, старейшины еврейской общины на Хебаре, сам найдешь верный путь.

– На войне дорога каждая минута, – внешне более спокойно заметил Кир. – Если ты знаешь способ, не таи этого от меня. Обещаю вызволить из вавилонского плена ваших братьев и отпустить их в Иерусалим. Сверх того получите от меня золото на постройку жилищ.

– И еще одно, сын Камбиса…

– Проси чего хочешь!

– …Навуходоносор похитил из храма Соломона четыре с половиной тысячи золотых сосудов и немало священной утвари. Ныне все это хранится в святилище Мардука. Обещай нам, что изымешь наши сокровища у Эсагилы, – это она перенесла их из царских подвалов в Храмовый город.

– Эсагила?! – вырвалось у Кира.

– Да, Эсагила. Жестокая повелительница Вавилонии. Она отняла у нас детей и принесла их в жертву Мардуку.

– Довольно! – Движением руки царь прервал старика и задумался.

В памяти его всплыло все, что он слышал о недостойном поведении жрецов Храмового города. Но еще не настала пора рассчитаться с теми, кто творит беззакония. К тому же Эсагила предусмотрительно заручилась его защитой, передав в качестве откупа план Мидийской стены. Обязательства тревожат его, но что значит эта тревога в сравнении с теми муками, которые доставляют ему несокрушимые стены Вечного города! Кир велел старцам, коль скоро они на деле хотят ему помочь, выложить все без утайки.

И те рассказали ему о том, как великая и мудрая владычица, задумав построить Макат-Абарти-Пуратту, мост через Евфрат между Вавилоном и Борсиппой, приказала сперва вырыть южнее Борсиппы обширный водоем, а также каналы выше и ниже этого водоема, при помощи которых были отведены воды Евфрата, и его русло в этой части стало сухим. Когда замысел премудрой царицы был воплощен и первые путники перебрались с Мардукова берега на берег Набу, Нитокрис велела вернуть воду в русло Евфрата.

– Край, где находится бывший водоем и каналы, о владыка владык, ныне в твоих руках, – многозначительно заметил один из послов.

– Я проходил через эти края, но не видел ни водоемов, ни каналов.

– Они занесены песком.

– При царице Нитокрис их без устали углубляли и, наполняя водой, орошали поля. Но с тех пор многое изменилось. О них давно уже никто не заботится, и ветры засыпали их песком.

– Царь царей, прикажи снова расчистить каналы и водоем, и тогда халдеи познают всю пагубность твоего деяния.

– О! – воскликнул Кир. – О мудрые мужи!

– Ты догадался, избавитель порабощенных! Догадался и уже видишь, как по осушенному руслу Евфрата твое войско проникает в город? Теперь ты согласен, что мы явились не зря?

– Признайтесь, кому из вас пришла в голову эта мысль? Если тот человек не пренебрежет моим даром, я увенчаю его главу золотым венцом.

– Не золото, – назидательно заметил Киру самый древний из старцев, – но дела твои послужат нам величайшей наградой.

К вечеру того же дня персидский владыка проследовал в свою передвижную башню и провел в ней всю ночь наедине со своими тревожными мыслями. Когда под утро он вышел оттуда, лицо его было изборождено морщинами – следами тяжких раздумий и бессонницы. Вид у Кира был усталый, измученный, но в голове его созрел план действий, и это придавало ему сил.

На востоке занималась заря, рассветные лучи гасили сияние звезд. В воздухе еще веяло ночной прохладой, приятно освежавшей после дневного зноя. Кир полной грудью вдохнул эту свежесть и вошел в свой шатер, где по его приказанию уже собрались все военачальники.