Алион снял амулет, свою единственную память о матери, полагая, что дальше придется идти по маятнику. В расчетах юноша не ошибся, хоть и поплутал немного по зимнему лесу. К утру он вышел к людям.
Тяжелый запах ударил в нос. Эльдара передернуло. «Они и правда пахнут как звери!», — Алион брезгливо скривился. Где здесь искать ее? Алион подошел к темным деревянным теремам, едва сдерживая тошноту.
Юный лазутчик позволил дозорным схватить себя. Разумеется, степняки ни слова не поняли на новоэльдарийском, но несколько раз произнесенное имя княгини, а точнее образ, старательно вкладываемый в скудоумные и темные головы, произвели некоторое впечатление. Алиона оставили ждать. Вскоре к нему спустился юноша, почти мальчик.
Тяжелый прямой взгляд заставил Алиона ответить на вызов.
Юноши пристально смотрели друг на друга, явно стремясь обнаружить уязвимые стороны. Алион был значительно выше, длиннее, но уступал в кости. Соперник был невысоким и плотно сбитым. Впрочем, небольшой рост компенсировался хорошим сложением. Черты лица отличала правильность и определенная строгость, темные глаза смотрели из-под густых золотисто-русых бровей. Алион удивился — степняк, как и эльдары, имел длинные косы, и даже в мутном свете чадящих факелов, волосы юноши отливали в цвет спелой пшеницы. Алеон поймал себя на мысли, что младшие могли бы считать его красивым.
Испуганные конвоиры Алиона что-то быстро тараторили на гортанном и незвучном языке, молодой конунг хмурился. Алион ухмыльнулся, в образах, рождаемых мыслями степняков, он легко узнал войско отца, некогда спускавшееся в мир Младших. Степняки явно жутко боялись внезапного гостя.
Алион снова повторил имя княгини, юный конунг вскинул брови и взглянул уже удивленно и несколько недобро. Однако, поразмыслив мгновение, велел что-то своим людям и ушел.
Через четверть часа он вернулся, конвой повел пленника вслед за конунгом. Алион хорошо чувствовал, как сердце отстукивало три удара на каждый шаг, и как ноги вдруг стали ватными, но упрямо шел вперед, сочтя свое состояние глупой детской блажью.
Наконец, они достигли светелки, так много раз являвшейся Алиону во снах. Он огляделся. Да, все было именно так, как ему и виделось: небольшая кровать занимала угол комнаты, сейчас там спала девочка, рядом стояла прялка и лучина с бадьей, пара сундуков дополняли очень скромный интерьер.
Княгиня стояла к Алиону спиной, ее белую косу привычно покрывал платок…
— Здравствуйте, госпожа. — Алион заговорил с ней на языке старого Излаима. Княгиня выдохнула и медленно повернулась. Почудилось, что выдох полон облегчения. Выходит, ждала она вовсе не его…
Алион с жадностью ждал, когда медленное движение будет окончено, и он сможет заглянуть в глаза. Темные? К странному удовольствию, он отметил, что глаза у мальчишки-конунга темнее и совсем не похожи на глаза матери. Может, они горчичные на свету? Или…такие как у него самого?
Княгиня тоже внимательно рассматривала гостя, потом вдруг очень властно сказала что-то степнякам. Алион догадался, что это был приказ, чтобы они вышли. Никто не осмелился ослушаться, даже юный конунг, хотя недовольство и изумление так и застыли на лице.
— Здравствуй, — как можно спокойней и холоднее произнесла княгиня, она, в отличии от степняков, мысленный барьер выстраивать умела. — Ты знаешь меня?
— Да, госпожа. — Алиона удивил и обидел такой прием, они же одни! Никто не видит и не слышит, а она…
— Зачем ты пришел? — Немного удивленно спросила княгиня. Алиона поразило то безразличие, с каким боролось её удивление. Внутри что-то зазвенело. Алион нахмурился, сглатывая тугую слюну. — Здесь эльф может найти только смерть, разве ты не знаешь об этом?
Алион вспыхнул от возмущения, слова оскорбили его. Он?! Здесь?! Да он дал схватить себя только для того, чтобы попасть в эту комнату! Что ему, эльдару, вонючие степняки?!
Его отец сделал все, чтобы трагедия не повторилась. Изнуряющими тренировками Алеон доводил сына, тогда еще совсем ребенка, до слез. Когда его просили остановиться, он только рычал в ответ: «Для жизни нет разницы — взрослый или ребенок». Алион подумал, что мог бы положить всех конвоиров вместе с их низкорослым конунгом одним ударом, близко не подошли бы! А она говорит ему о смерти!? Безумная.
— Захотел увидеть вас, госпожа. — Алион совладал со злостью в голосе, ответ прозвучал достаточно мягко, но княгиню обмануть не удалось. Едва заметная горькая усмешка пробежала по губам.
— Увидел? — продолжила княгиня.
— Да — чуть резче, чем того хотел произнес Алион, чувствуя, что едва справляется с накатившей обидой и злостью.
— Хорошо. Тогда уходи. Пока жив. У степняков личные счеты с твоим народом. — Она отвернулась, села к прялке и снова потянула бесконечную нить. Нить в душе Алиона натянулась до предела.
— И все? — Уже с вызовом спросил он, чувствуя, что голос дрогнул. А в голове все крутилось: «прав был отец, кругом прав!».
— Да, все. А что еще? — как можно ровнее произнесла княгиня.
С губ готовы были слететь самые страшные слова и обвинение, только вот, смысл? Она умерла…еще тогда.
Неожиданно пространство прорезало такое общее для всех языков слово, или оно прозвучало на новоэльдарийском?
— Мама, — испуганно пролепетала девочка, до того спавшая на кровати княгини. Слово острой иглой впились сознание: «мама», — сколько раз Алион мысленно обращался к ней так, и там, в его детских мечтах, она ласково отвечала?! Он почувствовал наворачивающиеся слезы и еще крепче сжал кулаки.
— Мама, кто это? — вцепившись глазами в незнакомца, спросила девочка. — Такой красивый! Он из сказок?
Девочка не умела прятать мысли, и Алион легко читал образы, даже не понимая языка.
— Да, малышка, он из сказок, — для кого из них двоих она сказала это на языке старого города?
— Вы правы, госпожа, я пойду. — Алион не смог сдержать слез, он зло отер их рукавом куртки.
Княгиня промолчала.
— Мама, мамочка, ты плачешь? — подняв ладошками лицо матери пролепетала девочка. Алион «видел» лицо княгини глазами девочки.
— Нет, детка, тебе показалось. — Княгиня быстро вытерла ладонью бегущие без остановки слезы и позвала стражу.
В комнату вошли конунг и конвоиры Алиона. Молодой конунг быстро загляну в лицо матери, но ничего не понял. Княгиня казалась безмятежно спокойной.
— Мой конунг, наш гость уже уходит, — ровно произнесла она сначала на новоэльдарийском, а потом и на языке степняков. — И… нам ничего не грозит, если юноша в целости доберется домой. Если же нет… Это будет последний час всех степняков.
Алион зло ухмыльнулся, все еще пытаясь успокоить дрожащие руки. Конунг с вызовом смотрел на гостя, который был выше почти на две головы. Во взгляде читались недоумение и ревность, что за дела у чужака с его матерью?
— Пусть он сначала ответит на мои вопросы! — начал было конунг. Алион в мыслях увидел темную комнату и догадался, что его хотят допросить с пристрастием.
— Драго! Он не ответит ни на какие вопросы! И если ты хочешь благополучия своему народу, тихо проводи нашего гостя в лес! — Нотки власти звучали в голосе княгини. Конунг насупился. Тогда княгиня попросила. — Мой конунг, послушай свою старую мать!
Конунг передернул плечами, но дальше спорить не стал. К тому же странный гость уже сам развернулся к двери, явно не заботясь о том, что он пленник, что-то в его движениях было опасным. Гость нисколько не боялся ни его, ни его стражей.
От Алиона не укрылось, как на прощание конунг задорно подмигнул улыбнувшейся сестрёнке.
Засаднило…Они ведь…Они ведь и ему брат с сестрою! Алион быстро вышел, по пути его попытался поймать за руку стражник.
— Не смей даже прикасаться ко мне! — прорычал юноша, от ярости перед глазами плыло. Стражник, хоть и не понял слов, быстро отдернул руку. Драго успел что-то сказать изумленному степняку.
— Это посол! Оставьте его, пусть идет. Он неприкосновенен! — Пояснила слова сына княгиня.
Алион быстро покинул грязное стойбище людей, легко перешел через Грань. Всю дорогу домой злые слезы застилали глаза. В доме лесных эльдаров его уже ждал отец. Алиону не надо было ничего рассказывать. Отец все знал.
