Термитник движется в сторону создания внесловесной основы человеческого существования. Найти эту основу – главная цель Термитника, после чего мы создадим новый язык, более соответствующий нашим нуждам. И в свете этой простой истины, завещанной нам насекомыми, мы исправляем ошибки нашего прошлого.

Увы, мы не исправляем прошлых ошибок и вряд ли когда-либо их исправим. Слишком долог путь, слишком много забот. Никто толком и не представлял, сколько времени нам потребуется, сколько ловушек возникнет на нашем пути. Поначалу, лет триста назад, во времена «устной традиции», они рассчитывали на «сто с небольшим лет». Как быстро мы поняли, что это – ошибка! И родилась новая истина: Термитник может просуществовать более тысячи лет, пока Внешний мир не будет уничтожен какими-нибудь драматическими событиями. Тогда-то, через тысячу лет, земля и окажется в нашей власти.

Но ведь такие знакомые и родные стены могут рухнуть и быть вновь восстановленными сотни раз, пока Термитник не наберет необходимую силу и его рабочие не возьмут под свой контроль поверхность этой планеты.

Что за фантазия! Эти стены вполне могут не пережить следующие несколько часов, и никто их не восстановит.

Никогда Хеллстрому не представлялась столь сложной задача: вдохнуть уверенность в население Термитника. Кивком он дал понять Сальдо, что готов его слушать. Как, однако, наивна эта молодежь, даже самые умные среди них! Они считают, что одно только слово от доминантной особи мужского пола быстро разрешит все проблемы.

– Фэнси похитила стимуляторы, – сообщил Сальдо. – Официального запроса не было…

– Зачем она это сделала?

– Чтобы бросить вызов – вам, Термитнику, Совету, – ответил Сальдо. Вопрос Хеллстрома ему показался странным.

– Не следует делать поспешные выводы, – заметил Хеллстром.

– Но она опасна. Ей следовало бы…

– Не будем ей мешать. Не исключено, что ее действия продиктованы глубинными мотивами, которые руководят всем Термитником.

– Именно поэтому Фэнси хотела спариться с Перуджем?

– А почему бы и нет? Мы не раз таким образом получали гены из Внешнего мира. А Перудж – результат тщательной селекции, живое свидетельство успеха.

– Успеха… Но какой ценой?

– Если у нас есть возможность заполучить сильные гены, мы должны это сделать. И, вероятно, Фэнси лучше других известно, как поступить.

– Я в это не верю. Наверняка все эти разговоры о роении она использует как предлог, чтобы покинуть Термитник и уйти во Внешний мир. Вы ведь знаете, как Фэнси любит тамошнюю пищу и удобства.

– Такая вероятность существует, – заметил Хеллстром. – Но почему она хочет уйти? Твое объяснение мне кажется слишком простым.

Сальдо, похоже, был ошеломлен оценкой, которую дал его версии Хеллстром. Несколько мгновений он молчал, после чего произнес:

– Нилс, я не понимаю того, что вы говорите.

– Я сам толком не понимаю, что происходит, но в основе поведения Фэнси лежат более сложные мотивы, чем ты представляешь.

Сальдо смотрел в лицо Хеллстрома, словно надеялся увидеть там тайные знаки, способные просветить его и дать ответ на мучившие вопросы. Что такого особого знает эта доминантная мужская особь и чего не знают все прочие? Хеллстром был потомком основателей, первых колонистов Термитника. Может, из этого древнего, таинственного источника мудрости он получил инструкции по поводу того, как поступить в условиях нынешнего кризиса? Неожиданно внимание Сальдо отвлекло движение слева – кто-то взял чашку с конвейера, по которому бульон подавали в зал. Вокруг обедали работники, не глядя на стоявших рядом с ними ведущих специалистов, элиту Термитника. Впрочем, это было нормой. Простые химические процессы показывали рабочим, кто здесь свой, а кто нет. Если бы сюда каким-то странным образом попал чужак из Внешнего мира, без сопровождения, без соответствующей маскировки своей, чужеродной для Термитника, химии, бессловесные рабочие, почувствовав враждебный белок, моментально препроводили бы его в чаны переработки. Сейчас же они реагировали обычно, но Сальдо, наблюдая за Хеллстромом, увидел, что́ чувствует тот, а именно – Термитник ранен и серьезно. В движениях рабочих, собравшихся в пункте питания, ощущалась некая скованность.

– У нас что-нибудь случилось? – спросил Сальдо.

Да, этот юноша умен не по годам, с гордостью подумал Хеллстром.

– Не исключено, – ответил он и, повернувшись, жестом позвал Сальдо за собой в галерею.

Спустившись по лестнице, они свернули в параллельную галерею и быстро прошли в соту Хеллстрома. Войдя, хозяин указал Сальдо на кресло, а сам растянулся на постели. Вкусный был бульон! Но как же он устал!

Сальдо послушно сел и осмотрелся. Он бывал здесь и раньше, но в теперешних обстоятельствах все тут выглядело несколько странно, и это беспокоило Сальдо. Вскоре он понял: доносился приглушенной шум со стороны служебного туннеля, располагавшегося за задней стеной соты. По этому шуму можно было судить о состоянии Термитника – вот, вероятно, почему Хеллстром отказывался переехать в более комфортные условия. Кроме шума сам воздух был буквально пронизан тревогой. Здесь можно было получить информацию о кризисе, охватившем Термитник.

– Да, кое-что не так, но никто из нас пока не знает, что именно, – ответил Хеллстром на вопрос, который Сальдо задал ему в пункте питания. – В этом наша проблема. Что-то должно произойти, и мы должны отреагировать, но только на тех условиях, которые нам предложат новые обстоятельства. Поэтому нам следует, как говорят люди из Внешнего мира, «расслабиться и ждать». Понимаешь?

– Нет. – Сальдо покачал головой. – Что произойдет и о каких обстоятельствах вы упоминаете?

– Если бы я их описал, они не соответствовали бы действительности. У нас нет средств поведать о неизвестном.

Хеллстром внимательно посмотрел на Сальдо. Тот показался ему таким же хрупким, как и Термитник. Что мог Сальдо с его интеллектом и силой воображения противопоставить катастрофе, тучи которой сгущаются над ними? Ему всего лишь тридцать четыре года. Образование, какое он получил в Термитнике, придало уму особую изощренность, но опыта пока маловато, а его можно получить, лишь живя во Внешнем мире. Сальдо наивен, как и сам Термитник. Он никогда не знал свободы, по законам которой живет Внешний мир, и не понимает, что это такое – быть по-настоящему «диким». Сальдо немного знает о диком нравственном хаосе, царящем за пределами Термитника. Со временем он мог бы обрести те навыки, что в свое время получил Хеллстром. Сальдо принадлежал к тому типу существ, кто обязан был закалиться в самой гуще дикого человечества. Но кое-что из того, что он узнает во Внешнем мире, станет причиной его ночных кошмаров. И, как все специалисты, побывавшие в этом аду, Сальдо надежно спрячет источник этих кошмаров в самых глубинах подсознания.

Так же, как это сделал я, подумал Хеллстром.

Однако трудно стереть эти воспоминания, особенно вблизи от чанов переработки. Они все равно проникают через защитные механизмы памяти.

Расценив долгое молчание Хеллстрома как упрек, Сальдо опустил голову.

– Да, мы не знаем того, что с нами может случиться, – сказал он, – но обязаны готовиться ко всему.

Как бы хотелось Хеллстрому закричать: Я несовершенен, слаб и ограничен!

Но вместо этого он спросил:

– Как продвигается Проект-40?

– Как вы узнали, что я недавно наводил справки? – удивился Сальдо. – Я ведь о нем даже не упоминал.

– Все мы, несущие груз ответственности за Термитник, регулярно интересуемся состоянием проекта, – произнес Хеллстром. – Что тебе удалось выяснить?

– В общем, пока ничего нового. Группа работает над тестовой моделью, которая…

– Они изменили свое мнение относительно перспектив ее использования?

– У них появились новые данные о способах получения очень высоких температур.

– Что-нибудь еще?

Сальдо поднял голову и посмотрел на Хеллстрома. Несмотря на то что хозяин соты выглядел усталым, оставалась проблема, которую следовало обсудить.