– Вряд ли мы найдем «красных» в этой компании, – заметил шеф. – Но нужно и это иметь в виду, если хотим добиться результата. Впрочем, дела гораздо серьезнее, чем вы полагаете.

– Вот как?

Перудж напрягся, вслушиваясь в голос из телефонной трубки.

– Сегодня мне звонили сверху. Спецпомощник Первого. Они хотят знать, не мы ли суем свой нос в дела Хеллстрома.

– Ясно.

Вот объяснение того, почему Хеллстром вел себя так уверенно, словно полностью владел ситуацией. Как же этот энтомолог сумел найти столь мощную «крышу»?

– Что вы ответили? – спросил Перудж.

– Я солгал, – усмехнулся шеф. – Сказал, что это, вероятно, кто-то другой, потому что мне об этом ничего не известно. Хотя пообещал проверить, поскольку иногда мои люди роют землю слишком усердно.

Перудж, не отрываясь, смотрел в стену. Кого, интересно, изберут в качестве жертвы? Немного помолчав, он произнес:

– У нас есть Мерривейл. Можно им бросить его.

– Это один из вариантов, который я обдумывал.

Один из вариантов!

– А теперь расскажите мне, чем они занимаются там, на ферме, – попросил шеф.

– Делают кино про насекомых.

– Это я уже слышал вчера. А еще?

– У меня возникли кое-какие соображения по поводу того, что они могут делать. В этом амбаре-студии есть подвал. Там у них гардеробная и прочее оборудование для кино. И все настолько обычно… Ни к чему не придерешься. Но от амбара к дому тянется туннель. Меня по нему провели, когда мы направлялись в дом на ланч. И там нас обслуживали очень странные женщины. Красивые куклы, все четыре, но они не разговаривают, даже когда обращаешься непосредственно к ним.

– Что?

– Молчат. Просто накрывают стол и уходят. Хеллстром объяснил, что они отрабатывают какой-то особый акцент, и их педагог запретил им говорить в его отсутствие – он должен их контролировать и исправлять, если они скажут что-то не так.

– Звучит вполне убедительно.

– Вы думаете? Мне это показалось странным.

– У вас была постоянная связь с Жанвертом и остальными?

– Нет. Все получилось, как вчера. Они были милы и вежливы. Но радио попросили выключить, мол, оно мешает работе над озвучкой. Велели не создавать проблем.

– Мне все-таки не нравится, что вы ходите там без радио. А вдруг… Кстати, может, вы назначите вместо Жанверта вторым номером Миэрли или ДТ?

– Успокойтесь, шеф. Мне намеками объяснили, что все будет хорошо, если я стану вести себя как положено.

– Как именно?

– Хеллстром подробно рассказал, как он злится, когда из-за кого-то у них случаются задержки в производстве. И предложил мне поближе держаться к тому, кто меня сопровождает, и не отходить в сторону ни на шаг.

– Кто же был сопровождающим?

– Какой-то юнец Сальдо. Такой же маленький, как Коротышка Жанверт. И молчаливый. А той женщины, которую они напустили на меня вчера, сегодня не было.

– Дзул, а вы уверены, что женщина – это не плод вашей фантазии?

– Да. А вообще, мы в тупике. Мне нужна помощь. Необходимы полиция, ФБР и много людей, чтобы могли носом прорыть холмы вокруг фермы Хеллстрома.

– Дзул! Вы, вероятно, не до конца расслышали то, что я сказал по поводу звонка сверху?

В горле у Перуджа пересохло. Он попытался сглотнуть, но не смог. Когда в голосе шефа появлялись эти нотки, он бывал способен на самые резкие действия. Значит, шеф что-то недоговаривает по поводу звонка от Первого. Войска приведены в состояние боевой готовности.

– Мы не можем просить помощи в связи с проектом, которого нет в природе, – произнес шеф.

– Вы знаете, что я передал заявку в ФБР через балтиморский коммутатор? – спросил Перудж.

– Я перехватил ее и отменил. Заявки больше нет.

– Есть кто-нибудь, кто сумеет нам помочь в изучении фермы с воздуха?

– Зачем?

– Именно это я и начал объяснять. Так вот, если они прорыли туннель от амбара к главному дому, то не исключено, что под фермой находятся и другие туннели. Хотелось бы это выяснить, а в управлении геологических исследований есть технологии, позволяющие это проверить.

– Вряд ли мне удастся это сделать, не выдав себя. Должны быть иные способы. Так вы предполагаете, что под амбаром, в туннелях, могут быть лаборатории и что-нибудь еще?

– Да.

– У меня есть несколько друзей среди нефтяников.

– Но Совет…

– Дзул!

В голосе шефа прозвучала угроза. Как этот юнец смеет сомневаться в моей сообразительности!

– Простите, шеф, – произнес Перудж. – Просто мне не по себе от всего, что происходит. Целый день, пока я там был, мне хотелось рвануть оттуда к чертовой матери! Там сильно воняет зверьем! И вообще, местечко мрачноватое. Хотя я так и не смог понять, отчего мне не по себе. Ну, кроме, естественно, того, что где-то поблизости пропали Портер и эти двое.

Голос шефа обрел покровительственные, даже отеческие нотки.

– Дзул, дорогой мой, не изобретайте проблем на свою голову. Если мы не сможем положить лапу на разработки Хеллстрома и контролировать с их помощью металлургические процессы, все дело станет очень простым. Я случайно обнаружу, что один из моих слишком усердных подчиненных обнаружил змеиное гнездо, где готовят специалистов по подрывной деятельности. Но для этого мне нужно гораздо больше информации, чем у нас уже есть.

– Портер и…

– Их не существует. Вы забыли, что на приказах стоит моя подпись?

– Да, конечно.

– Я могу отправиться наверх и заявить, что мы располагаем файлом, который один из наших сотрудников нашел в библиотеке Массачусетского технологического института. Но мне нужно будет доказать, что речь идет о частной программе создания мощного оружия.

– Если у нас не будет больше информации, они упрутся в ту же стену, что и мы?

– Да.

– И вы хотите, чтобы я провел с Хеллстромом по этому вопросу открытые переговоры?

– Разумеется. Существуют ли причины, по которым вы не сможете этого сделать?

– Я попробую. У меня есть повод завтра вернуться на ферму. Я убедил Хеллстрома и его людей, что приведу с собой на днях целую армию профессионалов, чтобы провести осмотр местности вокруг его долины, и они…

– Как вы подготовились?

– Жанверт и его команда установят со мной визуальный контакт, пока я буду на улице. Если мне придется войти внутрь, связь будет потеряна. Конечно, мы можем поискать у них и слабое место, например окно – наша техника позволяет использовать его как микрофон. Они смогут считывать информацию с помощью лазера. Однако я не думаю, что такой контакт нужен.

– Как вы начнете переговоры?

– Упомяну о резервах, на которые могу положиться. Признаюсь, что представляю серьезное правительственное агентство. Конечно, не назову, какое. Потом…

– Нет!

– Но…

– Мы потеряли троих агентов, и они, вероятно…

– Они же не существуют! Вы сами это сказали.

– Для всех, кроме нас, Дзул. Нет. Вы просто сообщите им, что представляете людей, заинтересованных в Проекте-40. Пусть сами гадают, какие у вас резервы. Вероятно, они убили троих людей. Или держат их в плену.

– Могу я использовать данное обстоятельство?

– Нет! Но, похоже, их пугают собственные подозрения. Они думают, что в вашем распоряжении и армия, и флот, и морская пехота, и ФБР. Если вам понадобится убедительный аргумент, упомяните наших пропавших друзей, но пусть у Хеллстрома не складывается впечатления, будто мы так уж мечтаем их вернуть. Не стройте переговоры на этом основании. Нам нужен лишь Проект-40, не более. А с убийцами, похитителями и похищенными мы иметь дела не хотим. Это ясно?

– Да, – отозвался Перудж, ощущая, как душу его заполняет пустота. Интересно, что будет, если он и сам пропадет? Перудж знал ответ на этот вопрос, и он ему не нравился.

– Нефтяники сделают все, что возможно, – продолжил шеф, – но лишь в том случае, если их действия нас не подставят. Хотя я не уверен, что это нам как-то поможет. Проблема ведь не в том, где Хеллстром и его люди занимаются своими разработками, а в том, что́ они делают.