Я уже стоял лицом к лицу с ним. Это был пожилой мужчина с густыми волосами, почти совсем седыми, но не полностью, и, что самое удивительное, лицо его было выбрито идеально чисто. И я невольно коснулся тех волосков, что топорщились на моем подбородке.
– Итак. Кто это?
Голос его звучал властно.
– Господин инженер, это мой друг, социальный работник. Два-три дня, что меня не будет, он вам берется привозить еду.
– Прямо сразу? Без испытательного срока?
– Нет, господин инженер. Надо обязательно сдать экзамен!
– Неужели ты ему уже рассказал?
Парвиз стоял перед креслом этого сумасшедшего падишаха в подобострастной позе и заливался соловьем. От его слов у меня буквально круги шли перед глазами.
«Тупица Парвиз, своему сумасшедшему дружку представил меня социальным работником?!»
В углу комнаты что-то завозилось. Я посмотрел туда. О Аллах! Ошибся я, когда подумал, что здесь одна кошка. Шесть или семь котов я насчитал теперь вокруг кровати. Между тем Парвиз сказал что-то еще, чего я не расслышал за своими мыслями.
Парвиз потянул меня за руку. Мне ничего не оставалось, как подчиниться ему и подойти к креслу инженера, стоящему возле кровати. Сквозь свой постоянный гул в ушах я расслышал негромкие слова Парвиза:
– Целуй ему руку! Целуй ему руку!
Я невольно улыбнулся. Удивительное представление разыгрывает эта парочка! Подведя меня к креслу, Парвиз выпустил мою руку.
– Итак, ты готов?
– К чему?
Парвиз вмешался:
– Господин инженер! Этот наш друг очень много думает о себе. Всё время вступает в дискуссии с господином Гасемом. Постоянно ночами фонарь жжет, читает книги. Задайте ему вопрос, я посмотрю, хватит ли у него знаний?
– Итак, юноша, я задам тебе главный и основной вопрос по поводу жизни и мира. Хорошенько подумай, прежде чем ответить. Во-первых, сядь!
Рука Парвиза надавила мне на плечо, и я сел, довольно послушно. «А почему я должен садиться? Что это за комедия, в которую я позволил себя втравить?»
– Итак, ты готов?
– Да, он готов. Спрашивайте, господин инженер.
Бессовестный очень искусно разыгрывал свою роль и как точно подстраивался под этого странного человека!
– Итак, что такое what?
– Что-что?
– Что такое what?
– Вы имеете в виду английское слово “what”?
– А почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? Отвечай на мой вопрос!
Парвиз оставил меня и с улыбкой снял заварочный чайник с самовара, налил себе чаю.
– Подумай, юноша! Что такое what?
– Дорогой и уважаемый! Я ответил вам. Если вы спрашиваете значение английского слова what, то оно означает «что?».
– И опять ты ответил в форме вопроса! Двадцать тысяч специалистов в области культуры, в рамках специальной комиссии, восемь дней и восемь ночей не могли найти ответ!
– А я вам дал ответ.
Он согнул свой указательный палец и поднес его к губам. В точности, как несколько минут назад, когда Парвиз пальцем и поварешкой делал мне знак молчать.
– Молчание! Вот этот твой товарищ говорил о глубоких знаниях?
Парвиз залпом выпил полстакана чая. Я, наконец, взял себя в руки и встал. Два сумасшедших, по сути дела, подвергли меня гипнотическому сеансу.
«Этот голубятник изначально остался в городе ради своих голубей, но с тех пор он мог бы стать человеком, однако же не стал. Меня не уважает совершенно. Вот уже несколько месяцев мы с ним вроде как друзья, теперь же выясняется, что настоящий его друг – этот сумасшедший гуру. А я оказываюсь крайним!»
Что-то вдруг ткнулось мне в ногу. Это был пушистый черно-белый кот, он облизывал мой правый ботинок. Парвиз схватил меня за руку.
– Господин инженер, простите его! Опозорился он! Пойдем отсюда, парень!
И Парвиз потащил меня к лестнице. Послышался свист снаряда и взрыв неподалеку, а потом – обычная взрывная волна, похожая на подземный толчок, от которого вздрогнула земля. Инженер продолжал сидеть в кресле, развалясь, и холодно смотрел на нас. Я попрощался с ним кивком, и он ответил мне тем же. Я спустился по деревянной лестнице – Парвиз предшествовал мне. Столкнуть бы его вниз, пусть бы ноги переломал! Мысль о мщении промелькнула в моем сознании, но столь же быстро Парвиз уже оказался на втором этаже, а потом, по другой лестнице, спустился на первый.
Когда мы вышли из здания, я вновь оглянулся на те два кактуса в горшках на третьем этаже. А когда садились в машину, я увидел, что Парвиз улыбается до ушей.
– Кто это был такой?
– О ком ты? Об инженере? Ответ очевиден: он инженер!
– Он такой же инженер, как… Безумец не хуже тебя – откуда он взялся? Почему он обитает в этой развалине? Отвечай мне!
– Ага! Смотрю, ты обиделся, что не смог ответить?
– Ни стыда ни совести у тебя! Зачем ты ему сказал, что я «социальный работник»?
– Потому что у вас социальные отношения.
Он уже вел машину. На перекрестке мы увидели свежую воронку. Земля со следами черной сажи, а осколки изуродовали облицовку из зеленого мрамора ближайшего к воронке двухэтажного дома. Видно, что до войны хозяин дома много затратил на его отделку, и вот теперь…
Стабилизатор мины валялся прямо посередине воронки и еще дымился. Шестиперый черного цвета стабилизатор…
– Притормози-ка! По крайней мере хоть воронку зарегистрирую.
Парвиз без всяких споров остановил фургон. Накинув полевую сумку на плечо, я нажал на дверную ручку. Но дверь кабины не открылась.
– Ты что, ослеп?
Парвиз наклонился к моей двери и вытянул фиксирующую замок кнопку. Тогда дверца открылась. Выйдя, я изо всех сил захлопнул ее. Парвиз жестом руки показал возмущение, я и глазом не моргнул. С утра мне не везло. Во-первых, сломался мотоцикл, затем поездка с этим светочем мудрости и знаний, наконец, этот безумец с его «что такое what?» Неясно, «инженер» – это прозвище, которое ему дал Парвиз или кто-то до Парвиза?
Прямо на землю воронки я положил свою полевую сумку и раскрыл ее. Издалека послышался шум машины. Я достал компас и тетрадь для записей. Шум машины усилился. Я сидел на одном колене примерно в такой позе, в которой сидит стрелок, зажмуривший один глаз, а вторым совмещающий мушку с прорезью прицела. Ориентирующий волосок компаса я нацелил на воткнувшийся в землю стабилизатор. Собственное положение тела я выбрал так, как подсказывал опыт и многократно, каждый день повторяющийся вид воронок: так, чтобы на одной линии был мой зрачок, стабилизатор и медиана[8] воображаемой, близкой к треугольнику дуги, которую я достроил в своем уме. Потом через увеличительное стекло компаса я прочел: 3420 тысячных. Из полевой сумки я достал карту. Парвиз тронул меня за плечо:
– Чего ты там мудришь?
Я поднял голову. Неподалеку остановился окрашенный в маскировочные цвета джип майора. Постоянный водитель майора сидел за рулем, рядом с ним – сам майор в каске с сеткой, с усами, которые порой бывали очень густыми, хотя он их периодически коротко стриг. Я поднял руку. Майор помедлил. Похоже, он всё еще колебался, как ему вести себя со мной. Я стоял без движения. После того первого дня, после моей ошибки, он ждал от меня нового подвоха. Он был минимум на тридцать лет старше меня. И именно то, что младший обязан проявлять уважение к старшему, заставило меня не допустить нового охлаждения в наших отношения.
– Здравствуйте! Я к вашим услугам!
Этой маленькой уступки оказалось достаточно. Майор снял свою каску.
– Здравствуйте, возникло очень важное дело. Сколько я ни пытаюсь связаться с вами по рации, вы не отвечаете.
Я взглянул на Парвиза. Он, прямо как воспитанный, стоял, приложив руку к груди.
– Я должен ехать в штаб. Позже выйдите на связь со мной. Всего вам доброго.
Меня задел командирский тон майора. Он всё еще думает, что мы простые солдаты. Значит, еще раз придется ударить его по больному месту.
– Уважаемый! Если у вас есть ко мне дело, свяжитесь со штабом берегового отряда или с Амиром!
