Потом меня облачили в одноразовый костюм для торжественного выхода в операционную, уложили на разделочный… тьфу, операционный стол, подключили к капельнице и…

Дальше я ничего не помню.

Петя Щукин по прозвищу Петруччо беспокойно ерзал на подоконнике лестничной площадки между четвертым и пятым этажами. Поближе подобраться к квартире дяди Игоря, которого не оказалось дома, никак не получалось. Вредная бабка из двадцатой квартиры, похоже, приклеивалась к дверному глазку сразу же после утреннего пробуждения и не покидала свой наблюдательный пункт до самой ночи.

Старуха страдала бессонницей и сенсорной депривацией, каковой красивый диагноз в переводе с научного на простой русский означал, что неугомонная бабка мучительно мается скукой. При этом доброжелательности и общительности в старой ведьме не было ни грамма, иначе что ей мешало развлечь себя, например, чаепитием и неторопливой чинной беседой все с тем же Петруччо? Он всегда проявлял уважение и внимание к бабушкам и их вкусным пирогам.

Петруччо сглотнул слюнки. Из двадцатой квартиры тянуло запахом свежей выпечки, а он торчал на лестнице уже третий час и сильно проголодался. Дядя Игорь, должно быть, забыл о назначенной встрече, и это было странно. Встречаться в обеденное время в последний день уходящего месяца – это была традиция длиной почти в год!

Петруччо задумчиво побренчал мелочью в кармане – дурная привычка, за которую дядя его не раз упрекал, и совершенно справедливо: даже редкие монеты, если они в плохом состоянии, стоят недорого. Впрочем, все мало-мальски ценное Петруччо заботливо перекладывал в специальный монетоприемник, старомодную такую вещицу с отверстиями разного диаметра. Отсеки были подписаны: «1 коп», «5 коп», «10 коп»… Увесистый, как кастет, монетоприемник был модной штучкой еще в советские времена, что, впрочем, вполне соответствовало целям и задачам Петруччо.

«Промывать породу», то есть перебирать самую обычную, имеющую хождение денежную мелочь, его приучил дядя Игорь – известный в городе коллекционер-нумизмат. Петруччо с детства засматривался на дядины раритеты, но сам по причине хронического безденежья нормально собирать монеты не мог. А вот перебирать мелочь – это запросто!

– В современной «ходячке» полно монет, которые стоят намного дороже номинала. Взять, к примеру, хотя бы так называемые «разновидности», – просветил его как-то дядя Игорь. – Заурядные, на первый взгляд, монеты, а на самом деле – необычные и этим ценные: где-то листик окантован, где-то плащик у Георгия Победоносца с поперечными складочками, где-то буковки под копытом у коня повернуты по-другому. Таких монет целая куча! Вот только для того, чтобы распознать золотник, нужно иметь немалый опыт. А еще – время, терпение и зрение.

У самого дяди Игоря орлиной зоркости уже не было и в помине, былая цепкость из взгляда ушла – вероятно, переместилась в руки, обеспечив непревзойденную деловую хватку. Зато Петруччо как начинающий коллекционер оказался вполне профпригоден.

Кроме терпения и острых глаз, у него имелись упорство, живой интерес и немало свободного времени. При этом свободным капиталом для старта бедный студент не располагал, так что начинать ему пришлось с пяти сотен рублей, которые он по совету мудрого дяди постоянно разменивал на мелочь и обратно.

Вдобавок ко всему, Петруччо оказался удачлив. Уже на третий день добросовестной, до рези в глазах, «промывки породы» ему повезло обнаружить свою первую редкую монету – 1 рубль 1997 года с широким кантом. За нее приятно удивленный дядя Игорь дал ему пять тысяч рублей (позднее Петруччо узнал, что мог запросить и больше), и в этот самый момент смышленый парень понял, что обрел не занятное хобби, а недурно оплачиваемую работу. Веер из тысячных купюр моментально развеял наивные детские мечты о собственной коллекции! Теперь Петруччо хотел просто денег.

Он начал сердиться на дядю за то, что тот опаздывает к назначенному времени. Сегодня Петруччо было, что предложить нумизмату: 1 рубль 1998 года, выпущенный Московским монетным двором (ориентировочная цена – восемь тысяч обыкновенных рублей), и 2 рубля 2001 года без клейма монетного двора (в среднем шесть тысяч рэ). Весьма неплохой улов!

В этом месяце Петруччо, как обычно, не поленился пройтись с визитами по друзьям-знакомым, в семьях которых были дети-именинники. Результаты тщательного изучения содержимого детских копилок, как правило, с лихвой окупали стоимость небольших подарков их маленьким владельцам.

Столь же эффективно бывало общение предприимчивого Петруччо с трамвайными и троллейбусными кондукторами. К концу смены усталые тетки, сгибающиеся под тяжестью сумок с разнокалиберными монетами, с великой радостью принимали предложение обменять пару кило мелочи на невесомые купюры, за что сердечно благодарили доброго юношу.

Сегодня добычливый Петруччо твердо рассчитывал на дядину похвалу и на его же деньги – минимум, четырнадцать тысяч «деревянных». На ожидаемый гонорар у него уже были определенные виды, так что уходить восвояси не солоно хлебавши племянник непунктуального нумизмата не собирался.

Не обращая внимания на шорохи и стуки за дверью двадцатой квартиры, где все стояла свою бессрочную вахту вредная бабка (а пироги у нее уже подгорали!), Петруччо полировал мягкой бархатной тряпочкой мелкие медные монеты. Это были ничем не примечательные «десюнчики» и «пятидесюнчики», которым достаточно давний год выпуска – до одна тысяча девятьсот девяносто пятого – сообщал определенную нумизматическую ценность: в хорошем состоянии такие монетки стоили от двух до пяти рублей, то есть в несколько раз дороже номинала. Обычно Петруччо сдавал их дяде оптом, недорого, но все же с выгодой для себя. Буквально: мелочь, а приятно!

Дядя появился, когда трудолюбивый Петруччо до блеска натер шестую по счету монетку.

Солидный человек, серьезный коллекционер и – главное – человек весьма тучного телосложения, Игорь Николаевич Костин поднимался по ступенькам с такой скоростью, как будто серьезно готовился к международным соревнованиям по скоростному забегу на Эйфелеву башню. Впечатление усиливал «олимпийский» спортивный костюм, своим великолепием, вероятно, призванный скрасить неважную общую физическую форму спортсмена.

– А «Динамо» бежит? – машинально пошутил Петруччо, вспомнив другого толстяка-бегуна – актера Леонова в фильме «Джентльмены удачи».

– Удачный день, Петюша! Уффф, какой удачный день! – в тон ему возбужденно отозвался Игорь Владимирович, с паровозным пыхтением преодолевая последний лестничный марш.

За дверью двадцатой квартиры устрашающе забренчало железо замков, засовов и ухватов. Дядя Игорь громко сказал:

– Марьванна, это я, все нормально, отбой воздушной тревоги! – и с удивительной ловкостью последовательно открыл все четыре замка на своей двери.

Мудрый Игорь Владимирович максимально обезопасил свое жилище от несанкционированного доступа, снабдив стальную дверь самыми современными запорными механизмами, а все окна – металлическими жалюзи.

Петруччо вслед за дядей вошел в прихожую и посторонился, ожидая, что Игорь Владимирович, как обычно, тщательно закроет дверь на все имеющиеся замки. Однако на этот раз дядя проявил совершенно не типичную для него небрежность. Задвинув в паз один-единственный засов, он заторопился в свой рабочий кабинет – и даже кроссовки не снял!

Удивленный и заинтригованный Петруччо сбросил туфли и пошел вслед за дядей.

Таким возбужденным и мало вменяемым он видел солидного нумизмата только дважды.

В первый раз – лет пять назад, когда Игоря Владимировича без предупреждения оставила жена, не столько в качестве своей доли супружеского имущества, сколько из чистой вредности забравшая с собой самую любимую дядину золотую монету древнегреческого Пантикапея с грифоном и колосом.

А второй раз дядя Игорь потерял обычно присущее ему хладнокровие в прошлом году, когда ему лично пришлось принимать роды у любимого абрикосового перса Филимона. До того момента нумизмат и не подозревал, что он хозяин кошки, а не кота. Роскошное золотое руно на редкость мохнатой зверюги прекрасно маскировало и половые признаки, и даже беременность.