Серебристое свечение парализующих лучей объяло Комиссара и, в этот же момент, я оказался сзади. Как следует замахнувшись я опустил свой секретный кирпич на его затылок, скрытый тканью плаща. Кирпич звякнул обо что-то металлическое. Капюшон плащ сполз с его головы, оголив поверхность металлического шлема.

— Сука, почему никто не подумал о том, что у него может быть каска! — злобно выплюнул я.

Не придумав ничего лучше, я вновь схватил кирпич и принялся колотить его по шлему — если внутри нет подложки, его черепушка наверняка треснет! Однако Комиссар оказался крепким орешком — его литой череп с легкостью пережил мою атаку, и как только парализация спала, он тут же создал вокруг себя воздушную волну — меня откинуло и больно приложило о каменистую почву.

Преграждая ему путь, вновь вступил в дело черепах Павлик. Остальные многоликие тоже потянулись вниз — похоже решили дать Комиссару последний бой.

— О, это была хорошая попытка! Сколько тысяч душ сожгли? И всё зря! Что ж, давайте закончим это дело побыстрее! — произнес Мутный. Меня он так и не заметил, похоже решил, что по макушке его лупили те же многоликие.

И началась страшнейшая Битва из тех, что я когда либо видел! Хотя не, вру. Артиллерийская атака копрофилов в Сысрани была куда зрелищнее! Но все же картина стояла впечатляющая: Комиссар был невероятен — он летал по воздуху, создавал огненные шары и отрывал головы огромным многоликими, а мелких просто разрывал на куски. Те, в свою очередь накатывали на него волнами, стараясь зверскими пастями и когтями разорвать на куски, обстреливали его целым арсеналом магических заклятий: ледяными стрелами, копьями, таранами, сотнями разновидностей молний и огненный спеллов. Из земли вырывались потоки лавы, а с потолкам падали стальные и каменные пики. Но Мутный казался совершенно неуязвимым: все что удалось многоликим — всего лишь сбить с него шлем и поцарапать неприятную тощую рожу. Он мерзотно лыбился, как копрофил прокравшийся в Совет Федерации и продолжал истреблять поголовье душ.

Пока вокруг творился Ад и Махачкала, я принялся спешно размышлять: что же делать? Всё-таки использовать гранаты? А сработают ли? Призвать лом и активировать «мутатор»? И тут мой взгляд упал на умение полученное в жабьем царстве «иллюзорное клонирование» или призыв бомжей. Странно, оно почему-то доступно. При этом у меня даже нет маны, чтобы его использовать! Я всё же решился на эксперимент и активировал умение: появился первый вонючий бомжара, а следовал за ним второй, третий, четвертый… умение не останавливалось и продолжало спавнить пахучих уродцев, смутно похожих на меня. О-па! Похоже что-то глюкануло и у меня теперь бесконечный призыв бомжей!

— Муа-ха-ха! — я воздел руки к потолку и рассмеялся, как долбоёб опереточный злодей.

В этот момент Комиссра наконец-то раскидал по углам всех многоликих и заметил меня.

— А ты еще кто? — удивленно произнес он и активировал магический щит, покрываясь прозрачной оболочкой с радужными разводами. Сука, так это он еще и не защищался!

Я отвечать не стал, продолжая штамповать клонов — они множились в геометрической прогрессии, заполняя своими немытыми обосанными телами все пространство пещеры, все плотнее и плотнее обступая Мутного. Мои клоны были немного ошарашены происходящим и, стоя на месте, тупо пялились по сторонам, не понимая, что делать и кто виноват. Тем временем, Комиссар не выдержав их мускусных ароматов и морального давления, ударил первого бомжа ладонью, окутанной белым сиянием — тот лопнул, как мыльный пузырь, забрызгав противника зелеными соплями. Комиссар, ухмыльнулся — видимо почувствовал вкус легкой победы! О, это было ошибкой! Ранее индифферентные ко всему бомжи, внезапно активировались и пошли на него в атаку. В их глазах загорелись красные огоньки ярости, а изо рта повалил ядовитый перегар. Прыгая на Комиссара, они лопались один за другим, но все было бесполезно! Постоянно появлялись новые! При этом, клоны обладали реальной массой и если их не уничтожать — могли просто завалить противника своими телами!

— В атаку моя армия! Порвите сраку этому ублюдку! — продолжал бесноваться я и одновременно продумывал дальнейшую стратегию.

Защищенный магическим щитом противник — серьезная угроза, а тем более здесь, где нет никакого оружия. Разве что вилку-негатор использовать? Миз…эта престарелая сука говорила, что негатор сможет пробить щит. Это шанс!

Выгадав момент, я как ледокол «Арктика» попер через море бомжей, стараясь постоянно находиться позади Комиссара. Благо из-за обилия противников, тот совсем потерялся в пространстве. Подойдя в упор, я несколько раз ударил его в печень, после чего запрыгнул на спину: ногами обхватил его туловище, одной рукой схватился за шею, а другой принялся яростно бить его в лицо. Зажатая в руке вилка легко проходила через магический барьер и на всю глубину лезвий погружалась в его мякоть, скрежеща о кости черепа.

— На. Н-на, получи сука! — кричал я, втыкая вилку то в правый, то в левый глаз. Рожа Мутного обильно кровоточила, больше напоминая свежую отбивную, чем человеческое лицо.

— Нет оружия страшнее вилки — получи мразь в носопырку! — страшнейший удар трехлезвийного артефакта в клочья разорвал его шнобель, сделав похожим на сифилитика.

— Умри паскуда! — вилка в очередной раз вошла в глазное отверстие, я нажал сильнее, с хрутом провернул и она погрузилась по самую ручку, войдя в мозг Комиссара.

Противник тут же повалился на землю, изрыгая из себя потоки кровищи, полупереваренной овсянки и белесых соплей. Я вовремя спрыгнул с него и держа наготове свое страшное оружие, обошел тело спереди. Он все еще дергался в конвульсиях, не желая умирать. Я воткнул вилку в его горло и взяв в другую руку кирпич, принялся бить по ней, будто молотком. Вскоре вилка уперлась в позвоночник и пробила его насквозь — голова практически отделилась от тела, оставшись висеть на соплях.

Я приподнялся над телом и поднял окровавленную вилку вверх. Бомжи зааплодировали в едином порыве, наполнив пещеру звуком победных оваций и многочисленных отрыжек. Я раскланялся, принимая заслуженную похвалу и отменил действие умения, отозвав клонов. Вновь стало тихо.

Я повернулся к трупу и несколько долгих минут пялился в его развороченное ебло. Всё в мелких красных дырочках, оно напомнило мне карту родного звездного неба. Вот он ковш, андромеда, а это кажется большая медведица…

— Ну, чего стоишь? Раздевай его! Или тебе понравилось с голым задом разгуливать? — игриво гавкнула подошедшая Анджела и лизнула меня в правую ягодицу.

— Да щас… — ответил я и принялся за мародерство.

Стащил кирзачи, мундир и следом штаны: оказалось, что покойный разгуливал без трусов.

— А у вас тут прачечной нет? Он ж своим пиструном спидозным о штаны терся! — возмутился я.

— Не ссы! Нижнее белье у них индивидуальное, периодически самообновляется и самоуничтожается после смерти. Вместе со всеми катяхами и мандавошками. Так, что чистые у него штаны были. — пояснил ошивавшийся поблизости Гера. После битвы у него недоставало собачьей головы, но какая-то сиреневая хуета на ее месте уже начинала прорастать.

— Ты-то откуда все это знаешь? — я подозрительно уставился на горыныча.

— Так все знают — вон Анджела и еще несколько многоликих занимались разведкой.

— Я за ними все время слежу, я тайный агент — разведчик. Мы специально души подбирали — все как один профессиональные шпионы. — выдала она.

— Ясно-понятно. Так где говоришь мне добыть это белье? — спросил я.

— Без понятия, наверное где-то можно. А где — то мне не ведомо. Они об этом не разговаривали. — она пожала плечами и дружелюбно закачала головой, прикреплённой к собачьему хвосту.

— Ладно, сам разберусь…Может это белье со временем само нарастет…

Ради интереса я решил проверить один момент — достал из инвентаря мусорный бак и закинул в него всю кучу одежды. Результат вышел весьма интересный: большая часть шмота, находившаяся на Комиссаре не только не определилась, но и прямо на глазах принялась превращаться в какие-то лохмотья и рванину. Зато оставшиеся вещи меня сильно удивили: