Литмир - Электронная Библиотека

А Испанской Сахаре сам собой образовался «учебный военный гарнизон», в котором «обучалось» в том числе и почти полсотни тысяч немецких солдат и офицеров. Еще — тысяч двадцать уже испанских военных, столько же оказалось «учащихся» из числа местных берберов. Вообще-то это могло показаться странным, ведь в «учебном гарнизоне» как бы обучалось десять процентов всего местного населения, но и немцы, и сами Франко считали, что уж лучше просто кормить полсотни тысяч человек (берберы в учебные лагеря с семьями приезжали), имея безусловную поддержку местного населения, чем воевать с кочевниками в пустыне. А так как Мануэль Медина еще в сорок седьмом году нашел в пустыне богатейшие месторождения фосфатов, то это было весьма важно. Франко был не против того, что немцы выстроили до месторождения железную дорогу, и совершенно не против того, что половину фосфоритов они забирали себе, ведь вторая половина Испании, не вложившей в проект ни песо, доставалась совершенно бесплатно — а некоторые страны были готовы их покупать в любых доступных количествах, причем за вполне ощутимые деньги — а ради них можно и с в общем-то социалистической Германией совместно поработать. Тем более, что немцы не лезли ни в испанскую политику, ни в экономику (ну, если все более расширяющейся торговли не считать)…

Вальтер Ульбрихт (как и руководитель служб безопасности Германии Эрих Хоннекер) не могли понять одного: зачем русская девушка уговорила их ввязаться в этот проект с Испанией и какая ей от него польза. Но, очевидно, какая-то польза для нее имелась, ведь она по сути «прикрывала» правительство ГРД и руководство СЕПГ от гнева товарища Сталина, на которого, как шепотом говорили отдельные советские товарищи, имела огромное влияние. Ну а то, что товарищ Берия относился к товарищу Ульбрихту с плохо скрываемой неприязнью, было делом совершенно личным…

Тане испанские фосфаты были в общем-то нужны. Но не как фосфориты, а как весьма специфическое сырье: эти фосфориты содержали в себе довольно много кадмия, от которых фосфаты освобождались на трех больших заводах в Германии, и который затем немцы с удовольствием продавали в СССР. Кадмий — он вообще-то для здоровья не очень полезен, и девушка с большим интересом наблюдала, как янки удобряют свои поля откровенной отравой. Кстати, каудильо, с которым она лично пообщалась, информацию о «пользе» кадмия воспринял достаточно серьезно, поэтому на внутренний рынок Испании фосфаты поставлялись с выстроенной Таней в Ла-Корунье перерабатывающей фабрики. Политика — политикой, а бизнес — бизнесом… к тому же русская мухер ховен к коммунистам ну никак отнести было нельзя: она даже в детстве в пионерах не была и в советском комсомоле не состояла. А раз с ее фабрики готовые удобрения продаются испанцам дешевле, чем привезенное из Сахары сырье, то почему бы и нет? Тем более, что Испания (правда, без особой огласки) получала из СССР очень качественные медикаменты (официально как бы на этой же фабрике удобрений и производящиеся), а на выручку СССР закупает в невероятных количествах оливки, масло и мандарины, отчего сельское хозяйство расцветает на глазах…

Лаврентий Павлович был откровенно недоволен контактами Тани с «фашистами», но не мог не признать, что СССР это выгодно, а том числе и по сугубо «политическим» мотивам: доступ населения к мандаринам это самое население воспринимало как одно из видимых «достижений социализма», а откуда эти мандарины поступали, людей особо и не интересовало. Оливковое масло тоже людей радовало, а откуда оно шло — из болгарской Фракии или из франкистской Испании, на бутылках никто не писал. А Сталину Таня эту часть своей работы объяснила просто:

— То, что Франко с радостью уничтожал коммунистов, вовсе не делает его фашистом, как не делает и то, что он получал помощь во время гражданской войны от Гитлера и Муссолини. И что опирался на Фалангу, тоже.

— И что посылал в СССР свою Голубую дивизию, так?

— С одной стороны, это было плохо — для нас плохо. А вот для Испании… Франко отправил к нам самых, скажем, оголтелых фалангистов, и те, что вернулись живыми и здоровыми, резко поменяли свое отношение уже к Советской армии. Теперь мы мажем быть уверены, что в любом случае испанцы с нами воевать уже никогда не будут. А вот приносить Советскому Союзу пользу… Кстати, Франко в значительной степени воевал и с теми, кто у нас в СССР сейчас считается врагами. С теми же троцкистами, например. А откровенно говоря, в основном как раз с троцкистами и анархистами, ну а то, что против Франко воевали и вменяемые коммунисты, то так уж тогдашняя политическая ситуация сложилась. Я на сто процентов уверена: если бы не победа именно трокцистов на выборах в Испании, то каудильо не начал бы свою Гражданскую войну. И потом, вы же до войны вполне нормально торговали с гитлеровской Германией.

— У нас тогда особого выбора не было, стране требовалась индустриализация.

— У меня и сейчас особого выбора нет: стране требуются продукты, которые у нас в принципе не растут.

— Я так не думаю… но ладно. Если вы уверены, что наши… ваши торговые контакты с Испанским режимом останутся…

— В газетах, понятное дело, их рекламировать никто не будет. Да и сам Франко… он же торгует персонально в фрейфройляйн Таней, которую ему отрекомендовали бывшие генералы вермахта, ему проще сделать вид, что он ведет дела с немецкой баронессой. А то, что эта баронесса советские ордена и медали на мундир с трудом вешает, даже немцы не знают.

— Давненько я вас в таком мундире не видел… вообще ни разу. Но это не к спеху, вот выстроим в стране социализм, тогда и увижу. Но вы уверены, что после переработки испанские фосфориты нашим полям вреда не нанесут?

— Абсолютно, иначе бы я постаралась советскую фосфоритную промышленность поскорее развивать. А так мы сэкономили порядка пяти миллиарда рублей, удобрения нам ГДР поставляет, мы не истощаем свои недра. Сплошная выгода!

— С одной стороны, мне не нравится, что вы только о выгоде говорите. А с другой стороны вы абсолютно правы, просто выражения ваши… я помню, помню, что вы иногда других слов не знаете, но все же…

— Здесь я правильно все слова употребляю. Кстати, я вам про Китай рассказывала? То есть про Китай двадцать первого века?

— Нет вроде.

— Китай тогда стал самой мощной промышленной державой в мире, а основой его столь бурного развития стал как раз ваш, то есть сталинский, социализм. С одной незначительной поправкой: все преимущества социализма распространялись исключительно на собственное население. Запрещалось, вплоть до уголовного преследования, внутри страны продавать низкокачественные товары, цены полностью регулировались правительством. Но за рубеж разрешалось поставлять все, что иностранцы готовы купить, и по любой цене — естественно, не ниже себестоимости, но таких дураков и не было — которую иностранцы готовы платить. Правда иногда это давало неважные результаты, когда производители просто переставали продавать что-то внутри страны, все вывозя за рубеж, но после того, как товарищам объяснили, что иностранцам можно продавать лишь то, что не купили собственные граждане…

— Вы опять предлагаете какие-то капиталистические подходы.

— Ну да. Я именно так и веду дела. По сталински: буржуям продаю то, что нам больше не требуется, денег с них деру сколько получается, покупаю лишь то, без чего страна обойтись не может. И все, между прочим, довольны, в меня в артелях ни один рабочий не считает, что товарищ Серова с жиру бесится, летая куда захочет на собственном самолете. Даже Лаврентий Павлович не считает, что я что-то неправильно делаю. То есть он все же считает, что я с плохишами связалась, с тем же Франко, например, но с ними-то я по их правилам играю, то есть граблю тех же испанских трудящихся через узаконенную торговлю. И вот как раз на испанцев Лаврентию Павловичу плевать, что правильно — пусть они сами о себе заботятся. Неправильно то, что он не плюет на разных там прибалтов, молдаван с украинцами и киргизов с узбеками.

77
{"b":"874844","o":1}