Посланнику было очень важно отслеживать реакцию других находящихся на трибуне «гостей», ведь в кои-то веки здесь собрались весьма высокопоставленные гости из множества стран, причем в большинстве своем из стран, к СССР симпатий явно не проявляющих. И, наблюдая за сидящими на трибуне людьми, он не очень хорошо видел творящееся на стадионе. И поэтому очень не сразу понял, почему вдруг наступила полная тишина. Почти полная, даже комментатор телевидения, непрерывно бубнящий что-то, замолчал. А несколько секунд спустя весь огромный зал буквально взорвался овациями — и только тогда Виктор Захарович обратил внимание, что все телеоператоры показывают одно и то же. Показывают, как шагающая во главе советской колонны высокая девушка несет флаг Страны Советов на вытянутой руке…
Когда церемония закончилась и спортсмены вернулись в отведенные им помещения под трибуной, к Константину Александровичу снова подошла Совушкина:
— Вы заберете флаг?
— Да, конечно… а ты… а вы куда?
— Я вообще-то стрелять сюда приехала. Мне, чтобы руку восстановить, потребуется неделя. Ну, пять дней, так что я пока в Ленинград, восстанавливаться. Да вы не волнуйтесь, двадцать пятого я как штык… а сейчас мне пора: пилот уже ждет. Надо побыстрее восстановиться, я товарищу Сталину пять золотых медалей пообещала, а обещания нужно держать.
— Хм… с такими-то руками вы наверняка хоть сегодня всех перестреляете.
— Возможно, но рисковать не хочется. Так что до пятницы…
— Фея, я все понимаю: ты и стрелок, и врач… но полчаса тащить флаг на вытянутой руке… — в кабине самолета высказала свое мнение об увиденном Ира, — ты после этого вообще стрелять-то сможешь? Я имею в виду в цель попадать?
— Сейчас — нет, мне на восстановление пара дней потребуется. Но макнуть мордой в грязь всех западных спортсменов стоило. У них уже мандраж начался: если в команде девчонка такая, то какие же все остальные?
— И какие?
— Довольно хреновенькие, футбольная сборная, например, только неделю назад смогла переиграть дворовую команду из Коврова. Но все же смогла, а полтора месяца назад они продули нашим фабзайцам со счетом девять-ноль. Да и с дисциплинкой у них… представляешь, даже после моего прямого предупреждения за пьянку пришлось выгнать из команды двенадцать человек!
— То есть шансов у нашей сборной немного…
— Точно, я больше чем на полсотни золотых медалей и не рассчитываю.
— Знаешь что, Фея? Сдается мне, что ты зажралась. У нас в Молотовске аэродромные мечтают хотя бы десяток золотых заполучить…
— Заполучить у нас все мечтают, а вот самим задницей подвигать…
— Двигают, а что толку? В Молотовске два спортивных общества, друг с другом соревнуются — и всё. Да и соревнования… волейбол и баскетбол — только в школьном спортзале, там даже зрителей некуда посадить. Что-то еще… дочка подрастет — придется куда-то поближе к югу перебираться, чтобы хоть ей было где размяться.
— Ты же вроде командир полка?
— Ну да.
— И пока в декрете?
— Я еще и рапорт написала до года за свой счет.
— Ну вот на досуге развитием спорта в городе и займись. В Коврове же дворцы спорта люди сами выстроили, а там что, народ другой?
— Так в Коврове ты все стройматериалы обеспечила, а там…
— Я обеспечу, ты мне только напиши что нужно. Ладно, уже садимся, тебе есть с кем до дому долететь?
— Есть, Голованов мне самолет с пилотом выделил. Он вообще был готов сам меня домой везти лишь бы я согласилась с тобой в кабине посидеть…
— Ну и отлично. Как взлетишь, вот эти таблеточки прими, обе сразу. Домой прилетишь с полными сиськами корма для дочки. Но не раньше, иначе по дороге лопнешь. А насчет юга… Тебе полком командовать нравится?
— Да.
— Есть идея у болгар арендовать остров Самофракию под курорты для советских граждан. С болгарами я договорюсь, так что выстроим там и пионерлагерь для детишек из Молотовска. Ну и санаторий для родителей этих детишек. Надеюсь, за пару лет справимся, а специально для наших летчиц отдельный семейный курорт устроим. Как тебе идея?
— В принципе нравится…
— Вот когда полком командовать тебе надоест, отправлю тебя в отставку и назначу начальником Самофракийского авиаотряда. Может быть, если хорошо себя вести будешь.
— Вот теперь у меня и сомнений не осталась, что ты Фея. Всё та же самая… вредная зараза. Спасибо тебе!
— Я же сказала «может быть».
— Спасибо за то, что ты есть, вот за что. Ну все, надеюсь, скоро еще свидимся… вот мой самолет стоит. До свидания!
Глава 21
С олимпиады Таня привезла семь золотых медалей. Просто так получилось: выставленный для стрельбы по «бегущему оленю» Петр Николаев сильно заболел. Простуда — она в любом сезоне случается, а стрелять, когда нос вообще не дышит — это заранее согласиться на проигрыш. Но Андрианов — то ли по хитрости, то ли смеху ради — записал «Совушкину» в качестве запасного стрелка на все виды стрелковых соревнований. И не прогадал, хотя потом Таня ругалась страшно: первый тур по оленю совпал со вторым туром «скоростной стрельбы» из пистолета, а второй тур стрельбы проходил в один день со стрельбой из мелкашки, где она участвовала в двух видах соревнований. Но ругаться — ругалась, однако золотые медали получила.
Причем в значительно степени просто «морально задавив» всех соперников: в первой же стрельбе из произвольного пистолета (это соревнование проходило двадцать пятого июля) она мало того, что поставила абсолютный рекорд в этом виде стрельбы, так еще каждую серию отстреливала меньше чем за пятнадцать секунд. А еще — вероятно, после соответствующей «обработки» стрелков врачами в Коврове — второе место тоже занял советский стрелок Костя Мартазов, так что наши сразу же продемонстрировали, «кто в городе шериф». Нет, никаких допингов Таня не использовала, однако «правильное питание и должная мотивация» свое дело сделали. Причем в первую очередь именно «питание»: Таня разработала диету, серьезно увеличивающую силу рук. Не только рук, но стрелку не дрожащие он напряжения руки очень важны…
Двадцать шестого стреляли по тарелочкам где-то за городом, и Таня — хотя туда ехать и не собиралась — просто решила «размяться», поскольку в этом виде от Союза был заявлен лишь один стрелок-мужчина (второго еще в Коврове выгнали «за нарушение спортивного режима», причем в последний день, и замены ему просто найти не успели). А двадцать седьмого в скоростной стрельбе из пистолета она снова установила абсолютный рекорд, причем все серии по пять выстрелов она производила не больше чем за три секунды, да и стреляла «с бедра».А на раздавшиеся было вопли судей попросила показать, где в правилах написано, что целиться нужно глазами…
В качестве «свободной винтовки» она выбрала СКС (правда, собственноручно «допиленную») и их нее палила только что не очередями, и один промах допустила лишь в стрельбе с трех позиций. То есть при стрельбе лежа одну пулю послала в девятку…
Однако личные Танины достижения не очень помогли ей выполнить обещание о полусотне медалей: команда едва завоевала их сорок две. А вот «обещание» провалить футбольный турнир было «исполнено с блеском»: команду вынесли в четвертьфинале. Правда лишь потому, что Мишу Шувалова «вынесли» югославы в одной восьмой, а сам он так ни одного мяча и не пропустил. Впрочем, Сталина это проигрыш особо не расстроил, а Миша Шувалов даже орден Красного знамени получил…
Когда — уже в сентябре — Иосиф Виссарионович поинтересовался желанием Тани поучаствовать в следующей олимпиаде, она ответила однозначно:
— Ну уж нет, стара я по соревнованиям бегать. Команды — подготовлю, кроме футболистов конечно.
— А почему вы так против футбола настроены?
— Я против футбола ничего не имею, а вот против футболистов… Они же, кроме как мячик пинать, ничего больше не умеют и уметь не хотят! Впрочем, это почти всех спортсменов касается: тупые куски красивого мяса. И с ними я работать просто не буду, а вот набрать ребят, для которых спорт — это форма отдыха и развлечения в свободное от работы время, я смогу. И их к победам на Олимпиаде подготовлю. Гарантий, что они победят, не дам конечно, но они хоть удовольствие получат.
