На следующий день сразу после утреннего развода начпо вызвал меня в кабинет к себе.
– Ты, что скотина себе позволяешь, – обратился сходу он ко мне.
– Подбирайте слова, – товарищ майор, ответил я.
– Да…, я…, тебя… из партии исключу, в звании разжалую…
– Так меня нельзя разжаловать, я еще лейтенант – вы не забыли.
– Я тебя…, его губы и ладони тряслись, как будто он сидел верхом на перфораторе, – под суд военного трибунала отдам.
– За, что, мне столько много чести? – с сарказмом спросил я.
– Ты на глазах у всех на «Огоньке» подрывал принципы единоначалия, подорвал авторитет командира полка.
Мне было странно это слышать из уст начпо. Обычно это была его прерогатива подрывать авторитет нашего командира.
– Вы можете конкретно сказать, в чем Вы меня обвиняете – уже громко и раздраженно стал отзываться я.
– Ты с его женой вчера танцевал?
– Да, с его разрешения, Вы же видели.
– Лучше бы не видел. Ты же ее груди прижимал к своему телу.
– Вы, о чем? – я реально не понимал, как я мог это сделать.
– Ты что, придурок, не понимаешь? Или притворяешься? – опять рычал он на меня. Ты, танцуя, прижимал ее к себе. Ее груди прижимались к твоей груди и это…
В этот момент я стал смеяться. Я долго не мог остановиться и поэтому не слышал, что он еще уже не просто кричал, а визжал со страшной силой.
– Товарищ майор, а что, кто-то придумал, возможность, танцевать по – другому? Мне командир претензий не предъявлял.
– Вы сами танцевать вальс умеете? – спросил я начпо.
– Этот танец враждебный, он немецкого происхождения. Я бы его у нас в Советском Союзе вообще бы запретил.
В этот момент в кабинет зашел командир части. Думаю, начпо так сильно кричал, а звукоизоляция в нашем стареньком, деревянном штабе была никакая, кто-то услышал и доложил командиру.
– Что здесь происходит? – спросил очень строго и сразу на повышенном тоне командир.
– Товарищ подполковник, майор Валик обвиняет меня, в подрыве, Вашего авторитета, – быстро стал объяснять я, что бы начпо не стал развивать свою версию.
– В чем это заключается? – спросил командир, повернув голову в мою сторону, дав мне понять, что и на этот вопрос отвечать должен я.
– В том, что на «Огоньке», я с Вашего разрешения, танцевал с Вашей женой.
– Можешь идти лейтенант – отдал приказ командир.
– Есть, четко по уставу, ответил я и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.
То, что там происходило, литературными словами описать невозможно. Повторюсь, слышимость была очень хорошая.
После этих событий, месяца через два, к нам приехала комиссия от вышестоящего руководства. Инициировал эту комиссию наш командир. Мне об этом рассказал Сашка Воловенко, ст.лейтенат, с которым мы успели подружиться. Он служил в политотделе нашего полка. Комиссия работала целую неделю. Опрашивали всех, в том числе и меня. Основные вопросы касались поведения нашего начпо. Я рассказал, а потом написал, все как было. После отъезда комиссии майор Валик немножко утихомирился. Он стал менее груб, более терпим и чаще стал посещать наши подразделения отдельные радиолокационные роты, находящиеся на островах Курильской гряды. А это означало, что его не было в полку, после каждого такого посещения, минимум неделю, максимум две недели. Между островами не было регулярного движения не по воде, не по воздуху. Приходилось подстраиваться под попутный транспорт: вертолет, ПСКР (пограничный сторожевой корабль) или другие корабли.
Поэтому в отсутствии начпо отдыхали все. При этом он готовил мне сюрприз. Мой перевод на другой остров.
Случилось это так. Меня, как и других моих коллег, вызвали для проведения сборов в Южно-Сахалинск. Вызывали на три дня, но я уже из предыдущих командировок понимал, что сборы могут закончиться через три дня, а вот вернуться обратно в часть, была целая проблема. Особенно в осенне – зимний период. А дело было вот в чем. Добраться на любой из островов Курильской гряды, где массово проживали люди, можно только двумя способами. Первый и главный морем-океаном. Второй – воздушным. Теплоход мог забрать 200-210 пассажиров. На самолете АН-24 можно было перевезти 48-50. Но главная причина задержки в Южно-Сахалинске, после сборов это отсутствие погодных условий для принятия самолета на аэродромах на Курильских островах. По этим причинам, командировка автоматически продлевалась на неопределенный срок. Однажды я вернулся в свою часть только через месяц.
Так вот. Во время сборов меня к себе пригласил на беседу начальник политотдела нашей дивизии. От такой приватной беседы, мы (офицеры), никогда хорошего не ждали. Постучав в дверь его кабинета, открыв, я доложил, как положено: «Товарищ полковник, по Вашему приказанию прибыл».
– Садитесь, Владимир Газарович, – он взглядом показал на стул стоящий рядом с его столом. Откровенно говоря, такое обращение меня удивило.
– Как Вам служится? – спросил он меня, улыбаясь.
– Нормально, жалоб нет, – ответил я.
– Вам дают хорошие рекомендации.
– Можно узнать кто, товарищ полковник?
– Ваш начальник политотдела майор Валик, командир части.
Я был сильно удивлен и видимо не смог на своем лице скрыть этого. Майор Валик хорошо отзывался обо мне, это нонсенс. Он в принципе не мог отзываться хорошо ни о ком.
– Вы удивлены? – спросил Вячеслав Васильевич, так звали начальника политотдела.
– Откровенно, да.
– Мы хотим отправить Вас на усиление в другое подразделение Вашего полка, на равнозначную должность. Вы не против?
– Можно подумать, мое мнение кого-то интересует, – подумал я.
А вслух сказал:
– Готов служить, куда Родина пошлет!
Теперь мне стало ясно. Валик очень красиво меня удалил с глаз своих и соответственно, фактически понизил меня в должности. Так как меня переводили на должность освобожденного секретаря комитета комсомола. Была раньше такая должность. Она не предполагала самостоятельности и была для профессиональных политработников, унизительной. Как правило, на такие должности назначали младших офицеров, закончивших командные или инженерные ВУЗы, но не справлявшиеся со своими прямыми обязанностями. Итак, я был отправлен служить на остров Кунашир в п. Менделеево, там находился отдельный РТБ (радиотехнический батальон). Командовал батальоном майор Петров Сергей Владимирович. Отличный командир и знающий специалист. Спустя 30 лет через социальные сети мы нашли друг друга и поддерживаем отношения до сих пор.
О том, как проходила служба подробно рассказывать не буду это не интересно. А вот про остров, на котором находился природный заповедник «Курильский», расскажу насколько можно подробнее, по моему убеждению, он этого заслуживает.
На острове находится самый большой действующий вулкан на Курильской гряде – Тятя. Его высота более 1800 метров. В своем основании имеет правильную форму усеченного конуса, а на нем располагался второй конус, в любое время годы вершина была в снегу. Кроме вулкана Тятя на острове было еще три действующих вулкана Головнина, там находилась наша подчиненная рота, вулкан Менделеево, рядом с ним и находился наш батальон и одноименный поселок с аэропортом. Еще одного название не помню.
В заповеднике «Курильский» проживало более 80 видов животных, включенных в Красную Книгу. На его территории можно было встретить как привычные для нас деревья сосны, ели, клены, так и лианы, и бамбук. Вот такое многообразие.
Около вулкана Головнина находятся два уникальных озера. Первое называется «Кипящее» или Мертвое, так его называли южно – курилчане. Второе называлось – «Горячее». Рядом с озерами зарегистрирована сильная термическая активность, там можно было увидеть, как на Камчатке, выбросы газов сероводорода и струи горячей воды. Температура воды озера «Кипящего» составляла, в некоторых местах до +80. Поэтому купаться там было невозможно. Второе название Мертвое коренные жители дали по причине того, что в озере была большая концентрация мышьяка и других сильных отравляющих веществ. Кипящее озеро было соединено искусственным ериком, прорытым японцами, с озером «Горячее». В отличие от «Кипящего» второе озеро было лазурно-голубого цвета и это было самое глубокое озеро на Курильских островах, глубина местами достигала более 60м. В этом озере можно было купаться даже зимой. Помню случай, когда очередная комиссия, приехавшая проверять боевую готовность зимой, изъявила желание там искупаться. Обычно основные комиссии приезжали к нам во время начала путины горбуши и лосося. Нерка у нас встречалась очень редко. Мы все прекрасно знали, что основная задача комиссии – это не проверка боевой и политической подготовки (БПП), хотя формально она проводилась. Нужна была красная икра и вяленая рыба.
