«Не только твоя просьба…» – эхом отдалось в ушах. Вампир выругался, но все же подошел к крыльцу и остановился, раздумывая – золото или неприятное ему серебро? Ответ пришел так быстро, что пока мозг лихорадочно обдумывал, рука сама собой вытянула из-за пояса небольшой кошелек и аккуратно пристроила возле двери. Не бросил с презрением, именно положил… Все-таки услуги предсказательницы ему были очень нужны, и он собирался прийти еще раз. Ровно через восемь дней. Золото – неподходящая плата за услуги беловолосой. Презренным металлом не стоило ее оскорблять.

Айша спокойно ушла к себе, не раздумывая над тем, что будет делать ночной гость и как, и не вспоминая про деньги. Прикрыла дверь спаленки и схватилась за голову – боль раскаленным обручем снова сдавливала виски. Женщина тяжело привалилась к стене и сползла на пол, не зная, как унять разбушевавшуюся голову. Виски давило и жгло немилосердно.

– Да что же это такое… – Кел-ле все-таки поднялась, дошла до серванта, вытащила какой-то пузырек и выпила половину. На несколько секунд стало хуже, она вынужденно схватилась за полку, чтобы не упасть, но боль нехотя начала отступать, позволив дойти до кровати и просто упасть носом в подушку. Практически моментально предсказательница забылась тяжелым, темным сном без сновидений.

Утро для нее началось только около полудня. Айша проснулась от яркого солнца и осторожно повернулась на бок, опасаясь приступа боли, но его не последовало. О вчерашнем напоминали только камешки в кармане, практически вдавленные в бедро.

«Синяки опять будут», – подумала она и поднялась.

После всех утренних процедур стало совсем легко, и она улыбнулась. Впереди был солнечный день, и… за окном послышался шум и громкие голоса. Айша скривилась – опять пришедшие ругаются, кто за кем стоял. И ведь прекрасно знают, что она не принимает всех подряд, и все равно идут с надеждой, и так каждый день. Как же всем хочется знать будущее, но только мало кто задумывается, что если узнать о беде, то не каждому дано ее избежать. Именно поэтому она не всех и не всегда предупреждала об опасности. Смысл, если ничего не исправить? Люди не могут смириться и всегда начинают метаться. Смутно помнилось, что и в безумии она поступала так же…

Наскоро натянув сапоги, предсказательница накинула балахон и вышла на крыльцо. Несколько десятков людей моментально затихли и уставились на нее.

– Зачем шумите? – Айша внимательно оглядывала пришедших. Достаточно было одного взгляда, чтобы узнать, кому не отказать в просьбе, у кого беда, а кого можно отправлять назад.

– Предсказательница, – впереди всех оказался почтенный Эмб, бородатый булочник. Сейчас он стоял почти у самого крыльца и держал в одной руке корзину, прикрытую белым платком. Гадать о ее содержимом не приходилось – слишком вкусно пахло свежеиспеченным хлебом. – Прошу, удели мне пару минут, – он по-прежнему обращался на «ты», но теперь с почтением.

– Но ты не первый пришел, – тихо возмутился второй и с мольбой поглядел на Айшу, но сказал совсем иное: – У ваших дверей деньги.

Женщина опустила взгляд – небольшой мешочек. С серебром, как и следовало ожидать. Золото он и не мог оставить, если рассчитывал на вторичное посещение… Но брать их сейчас было нельзя. Лишние.

– Пусть лежат, – она оглядела еще раз всех пришедших.

Некоторых видела в первый раз, некоторых раз в пятнадцатый. Кто-то смотрел с надеждой, кто-то упрямо поджимал губы, у кого-то в глазах была боль. Круглые, отполированные бусины скользнули между пальцев, пока она раздумывала. И едва она заговорила, как на улице стало еще тише, ловили каждое ее слово.

– Я не могу принять всех, – она обвела людей взглядом и быстро вычленила особо нуждающихся. – Ты, ты, вы… – Глаза названных вспыхивали радостью. Всего набралось около десятка. – Остальным не нужно ничего знать. Ни сегодня, ни завтра, – она перевела взгляд на булочника. – Почтенный Эмб, проходите.

Дверь за ними закрылась, оставив второго негодовать, но он быстро умолк под осуждающими взглядами остальных.

Едва закрылась дверь, булочник склонил голову:

– Спасибо.

– Не за что, Эмб. Вы же знаете мое к вам отношение.

Он улыбнулся:

– И благодарен за него, хотя и был к тебе несправедлив, – он поставил корзину на стол. – Я пришел поблагодарить.

– Уже столько лет прошло.

– Да, но… меня до сих пор это ранит.

– Ты же все выяснил еще тогда.

– Они особо и не скрывались, – он пожал плечами. – В конце концов, частично виноват я сам.

– И ты все еще любишь ее.

Булочник кивнул:

– Да.

Предсказательница вздохнула:

– Могу только пожелать удачи, – она помолчала, потом неожиданно светло улыбнулась. – У тебя все будет хорошо.

– Спасибо еще раз. – Едва склонив голову, он повернулся и вышел.

Она успела переставить корзину подальше, чтобы не смущать себя этим запахом, когда раздался стук в дверь.

– Можно?

– Да.

Хоть посетителей было немного, но приходилось прерываться. Ночное посещение не прошло даром, тело хотело отдыха, но отказать тем, кого сама же и выбрала, не могла. Кому-то приходилось раскидывать не один раз, кому-то одного оказывалось достаточно. Кто-то уходил радостный, кто-то уходил задумчивый, кто-то злился, что мало сказали, но спорить никто не пытался. На двенадцать человек ушло несколько часов, вместе с тремя перерывами, и сейчас Айша чувствовала себя чертовски вымотанной. Погода испортилась, дождь барабанил по крыше, выстукивая одному ему известный ритм и тщательно заворачивая душу в покрывало тоски по счастливому прошлому. Забившись в дальний угол приемной комнаты, предсказательница неторопливо пила настойку, совершенно не обращая внимания на окружающее. И не обращала бы и дальше, да пришел гость. Хлопнул дверью, пофыркал на погоду.

– Что-то ты зачастил. – Она поднялась с пола, пока Адальберт отряхивал на пороге плащ от воды.

– Дело есть… – Повесив плащ на какой-то гвоздь, маг прошел к столу и выложил мешочек. – Я сегодня на полке разбирался и нашел вот это.

Предсказательница подозрительно смотрела на принесенное, не стремясь прикасаться. От находящегося внутри предмета веяло родным теплом.

– Айша? – Аль и сам знал, что предмет вызовет приступ боли, но не мог его оставить. Чувствовал, что больше нельзя держать его у себя. Он нашел его после внезапного появления Безымянки и решил сохранить до лучших времен. И оно настало…

Она помедлила, несмело протянула руку и все-таки вытряхнула предмет на стол… Покатился, зазвенел старый медальон – две капельки, одна кроваво-красная, оплетенная тонкими голубыми «нитями», вторая – голубая, оплетенная кроваво-красными «нитями» и все это находилось в ажурной серебряной оплетке. Старый медальон рода Кел-ле… На глазах женщины сверкнули слезы:

– Я не думала, что увижу его снова.

Адальберт смолчал, ожидая дальнейших действий. Айша протянула руку и кончиками пальцев коснулась серебряной оплетки. Секунда промедления, и она резко отдернула руку, схватившись за голову:

– Рэан! Нет! – и рухнула на пол.

Крей ругнулся и кинулся к ней. Рука скользнула по шее, нащупывая пульс – Айша была без сознания. Маг вздохнул, поднял ее на руки и отнес в комнатушку, служившую спальней. Как скоро она придет в себя, ему было неведомо. Усевшись за стол, он взял в руки медальон, в который раз рассматривая странную вещицу. В том, что это не простой медальон, он был уверен… Когда-то Рэан, изрядно перебрав на отмечании какого-то праздника, поведал ему короткую историю семьи, попутно сетуя, что у тангарийцев, к расе которых и принадлежали близнецы, фамилия передавалась только по материнской линии.

Род Кел-ле не принадлежал к аристократии, но был достаточно сплоченным в прошлом, чтобы не допускать попыток отнять принадлежащие семье земли. Война все изменила… Целительницы, предсказательницы, маги, охотники и воины оказались востребованы как никогда. Женщины и мужчины рода Кел-ле редко оставались в стороне от каких-либо глобальных изменений истории, считая, что с имеющимися силами просто не имеют права безучастно смотреть на кровь и боль. Откуда у одной из лучших целительниц и предсказательниц прошлого Фимиан Кел-ле появились эти «капельки», никто не знал, а сама она молчала и унесла тайну с собой. Были кое-какие подозрения – Фимиан надолго пропадала из поля зрения семьи, и где она была, чем занималась, никто не смог узнать. «Капельки» почему-то стали передаваться мужчинам рода Кел-ле, как женщинам – камешки. И именно Фимиан, проработав всю войну медсестрой, впервые передала свои четки дочери, не унеся их с собой в могилу, как было до того…