— А у тебя?

— Что?

— Ты подозреваешь меня, а я думаю, что всех подозрительнее здесь ты.

— Ну ты нахал, — выдохнула Крис дым мне в лицо.

— Не соскакивай с темы. Папа у тебя крутая шишка. Ты всегда в центре внимания. Все мальчики ходят перед тобой на задних лапках. Ну так кто из нас всех окрутил и хочет сдать оптом?

— Между прочим, у меня мировой отец. Передовой и прогрессивный. И он совсем не считает наши квартирники чем-то предосудительным.

— Да не верю.

— Ну и не верь.

— Может, он у тебя ещё и взяток не берёт?

— Что⁈ Да ты вообще! Идиот!

— Ну-ну, не кипятись. Если он такой продвинутый и честный, так может, посодействует в одном деле? Детскому дому помочь.

Крис уставилась на меня в немом изумлении.

— Умеешь ты удивить. А причём тут ты и отец, и вообще…

— Ладно, забудь.

— Нет-нет, продолжай, я заинтригована.

— Ты не знаешь, что такое детский дом? Это место, где живут несчастные обездоленные сироты. И жить им там совсем не сладко.

— А ты?

— Я хочу помочь.

— А отец?

— А он лучше знает, на какие рычаги надавить, чтобы сдвинуть с места неповоротливую бюрократическую машину.

— Ну вот, взял и сломал мне всю теорию заговора. Такая шикарная гипотеза была, — стукнула меня Крис кулаком в плечо.

— Так ты поговоришь с отцом?

— Так что ты от него хотел?

— Привлечь комсомол к помощи детдому.

— Я подумаю.

— Думай быстрее. Я завтра туда собирался ехать.

— Что за спешка?

— По личным причинам.

— Посмотрим.

— Посмотрите, сделайте одолжение.

— Сделаю. Но при двух условиях. Я расскажу ему о тебе и моих предположениях насчёт твоей профессии. Глядишь и заинтересуется.

— А не боишься, что вместо заинтересованности он попросту прикроет Борькину лавочку.

— Не прикроет. Он Борьку любит и многое ему прощает. Как я уже говорила, он у меня продвинутый старик. Глядишь, такой необычный кадр, как ты, его заинтересует.

Ха! А моя версия наобум, что Крис тут самая подозрительная, не такая и дикая. Сама она, может, и не сдаст приятелей, но папа на эту компашку собирает досье. Необычные люди его интересуют. Разумеется, совершенно бескорыстно. Так, на чёрный день. Впрочем, выводы будем делать после личной встречи.

— Погоди, это было первое условие. А второе?

Крис быстро приблизилась, обхватила мою шею двумя руками и прильнула в поцелуе. Предсказуемо. После Би-2 чего ещё ждать? Надо было Высоцкого играть. Или КиШа. Хотя нет, КиШ я пока не потяну. Но раз теперь у меня есть гитара, надо потихоньку тренироваться.

А Крис? Ну нет, не готов я пока сменять мой прекрасный цветок на этого гадкого утёнка.

За корочками к Володе я ехал с особым чувством предвкушения. Собственно, он не подвёл. Удостоверение майора п/я КВ-780205 получилось ощутимо подлинным. Чуть потёртое, оно имело запах настоящей ксивы.

Я будто наконец оделся после того как появился в этой новой жизни голым. Всё правильно, люди не приходят в мир одетыми. Вот и я — возродился для новых свершений.

Не откладывая в долгий ящик, тут же и приступил к должностным обязанностям.

Первым делом забежал в продуктовый, утёр скупую мужскую слезу при взгляде на ассортимент конфет. Преобладали раковые шейки и гусиные лапки. Грушевая карамель истекала липким повидлом, просочившимся через обёртки, и аппетита не вызывала. Это при том, что в городе две кондитерские фабрики! Вопросик у меня к руководству магазина. Мне же не заржавеет устроить вояж, подобный девятому гастроному. Потому что комсомол комсомолом, а мои личные дары детям должны быть приличного качества.

Я нагнулся над витриной и позволил свежеобретённым корочкам выпасть из нагрудного кармана. Цепкий взгляд продавщицы моментально зарисовал их, хотя я и упихал обратно своё главное оружие.

— Что же, девушка, у вас такой ассортимент бедный? А шоколадных конфет совсем нет? — капризно поинтересовался я.

— Ну что вы. Конечно, есть. Рабочие замешкались. Сейчас принесут. Галя! — гаркнула продавщица, аж в ушах зазвенело.

— Чего кричишь? Напугала, — вынырнула из-за шторки в подсобку Галя.

— Постой за меня. Я быстро, — улыбаясь в мою сторону, рванула продавщица за кулисы. — Подождите минутку, мужчина, я принесу.

Я усмехнулся и мысленно засёк время. Не прошло и минуты, как на сцену вступила целая бригада подсобных рабочих с коробками наперевес.

— Вот, пожалуйста. Вам каких? Маска, Кара-кум, Ромашка, Буревестник?

— «Мишка на севере» есть?

— Нет, к сожалению. Есть «Красная шапочка».

Народ, бродивший по магазину, моментально навострил уши и выстроился за мной.

— Кто крайний за конфетами? — раздалось по цепочке.

— Что дают? Конфеты, конфеты шоколадные, — унеслось вдаль.

Когда я выносил свои заслуженные сладости, народ начал прибывать извне. Весть о конфетах, как набат, разносилась по близлежащим улицам.

Следующей целью был детский дом. Я узнал номер нужного объекта и засел за телефон. Сделал пометку в памяти — разжиться телефонной книгой. Надоело названивать в справочную. К тому же, это след. Предпочитаю не оставлять ненужных следов.

— Майор Казаков, комиссия по проверке работы детских социальных учреждений. Директора пригласите. Нет на месте? А вы кто? Завуч? Ну тогда с вами переговорим. Представьтесь, будьте так любезны. Марина Дмитриевна? Прошу подготовить отчёт о работе за предыдущую, десятую пятилетку и начало одиннадцатой. Динамику, развитие, успехи. Особо интересуют вопросы снабжения. Проблемы вынести отдельным документом. Задача ясна? Исполняйте. Сроки? Вчера, милая барышня. Я через час буду у вас.

В детском доме было тихо. Сон-час, что ли?

— Майор Казаков. Я звонил, — вынул я ксиву при входе.

— Я Марина Дмитриевна, завуч.

— Очень рад. Рассказывайте, как живёте, всего ли хватает, какие проблемы?

— Понимаете, товарищ майор, в нашей форме отчётности…

— А где дети? — спросил я, вступив под сень казённых сводов.

— Обед, — сладко улыбаясь, сообщила тощая и пронырливая тётка. Она мне с первого взгляда не понравилась.

— Идёмте, посмотрим. Это от нашей комиссии маленький подарок ребятам. Прошу раздать к обеду, — протянул я конфеты, фасованные по серым кулькам.

— Но это не положено, меню… — запротестовала она.

— Ничего, в честь праздников можно отступить от правил.

— Да, но…

— Мне что, самому их раздать? Приятного аппетита, бойцы! — вошёл я в дверь, из-за которой мы наблюдали за обедом.

— Спасибо, — отозвался дружный хор.

— Как мы приветствуем гостей? — вынырнула вперёд меня воспиталка.

Дети задвигали стульями и начали вставать. Бедные вымуштрованные дети.

— Садитесь, садитесь, кушайте. Сегодня у вас к обеду будет сладкое. У кого есть просьбы, жалобы, не стесняйтесь, говорите, — разрешил я.

Наступила полная тишина. Дети переглядывались, но молчали.

— Понятно. Боитесь. Ну ничего. Я здесь не в последний раз, к следующему визиту подготовьте свои вопросы в письменной форме. Я привезу специальную опечатанную коробку, куда вы сможете их опустить. Никто не увидит, что вы туда кладёте, ваши записки прочитает лишь специальная комиссия, цель которой — улучшить вашу жизнь. А если вас начнут запугивать и запрещать писать эти записки, то этот человек больше никогда не будет воспитателем детей. Ясно вам, Марина Дмитриевна?

Я дождался, когда кухработник начала выдавать по две конфетки на блюдца с хлебом и только тогда вышел. Две конфетки — слишком мало. Надо что-то масштабное замутить.

— А у персонала есть какие-нибудь жалобы, просьбы? Что есть, чего недостаточно? — решил я копнуть с этой стороны.

— У нас всё хорошо. Не понимаю, откуда взялась проверка, мы очень аккуратно относимся к документации.

— Бумаги сложите в коробку какую-нибудь, — оценил я масштаб работы. — Я забираю их с собой, изучим комиссионно. По итогам будут приняты меры.

— А в чём дело, собственно говоря, товарищ майор? — насмелилась Марина Дмитриевна.