– Мы вас в прошлом году мысленно похоронили, тел не нашли, думали волки, растащили. – Начала рассказ старшая из девочек, Матрёна. Она была высокой, выше Вавилы, лицо изъедено оспой из-под платка выбивалась жиденькая чёлочка. – Батюшка отказался отпевать, нет тел, хоронить некого. Ванька председатель, сказал, что вы предатели и когда вас найдут, то расстреляют. А вы тут как-то?

– Как и вы. – Ответил ей Вавила, – Только почему в прошлом году. Неделю нас нет, ну или чуть больше.

– Да ты что! – Замахала руками на него другая девочка. Алёнка. – Вы в день святого Михаила из дому ушли, в прошлом году. А в этом вот только покрова прошли. Года нет ещё.

И они все дружно перекрестились.

– Вот, принесла, – к нам подбежала Маруська, протягивая корвалол.

– Ты почему здесь! – Прикрикнул на неё Дима, – а на посту кто? Мы же Артёмку за лекарством отправили.

– Он разве чего найдёт? – Огрызнулась Маруся, – Артём на посту остался, а я сюда. Артёмка разрешил.

– Прошенька, а покушать у тебя, нет? – Тихим, нежненьким голоском спросила третья девочка, Васелиса. Она действительно походила на сказочное существо. Личико у неё было похоже на фарфоровую куколку. Огромные синие глаза, длинные пушистые ресницы, румяные щёки и маленькие розовенькие губки.

– Да помолчи ты блаженная, – прикрикнула на неё мать.

– Да от чего же маменька, – перебил её Проша, – сейчас на стол накроем.

Я подошла к Васелисе и пощупала её лоб. Недаром у девочки такие блестящие глаза.

– Температура высокая, вы тут обустраивайтесь, а я Васелису к себе заберу. Лечить её надо. А я сюда не набегаюсь.

– Не пущу! – Грозно проговорила тётка Дуся, – и есть никто не будет. Повидали братьёв и домой. Все знают, что если на том свете чего съесть назад дороги не будет!

– Мамань, ты чего? Назад собралась? Так воды ты уже пила. Да и не мёртвые мы. Тут другое.

– Ах выж, обманули, обманом тут жить оставили, – залилась слезами женщина. – Там же все могилки! Батю вашего в прошлом году похоронили, весной. А нас и не похоронят, как и вы сгинулиииии! – Причитала она.

– Вавила. Ты мать успокаивай, – шепнула я тому на ухо, – корми и отдыхать уложи, а я Василиску лечить буду. Плохо ей совсем, того и гляди свалится. Слушай, а коровка то, где?

– Прикрыли, обожрётся, издохнет. Прошка ей сена по – маленько давать будет. Откормим, а уж потом пасти начнём.

Я обняла за плечи Васелису, боже мой, до чего же худющая и повела к нам в квартиру. Девочке было уже всё равно, что с ней делают. Пройдя немного, она стала опускаться на землю. Увидев это, Сергей подхватил её на руки и понёс домой.

– Боже, пушинка, – изумился он.

– Серёж, ты её в Артёмкину комнату неси, а он и в зале поспит. Мне удобней за ней ухаживать будет. Врача бы. – Мечтательно проговорила я.

– Так я съезжу, – отозвался Егорыч, – есть в Завидово. Года три, как здесь живёт. Только не бесплатный он. Да у меня деньги есть, заплачу.

Я выразила Егорычу благодарность и занялась Василисой.

– Маруська, быстро поставь суп разогреться, мы сейчас Васелиске бульон дадим и температуру измерим. Ну, ты ка девочка? – Спросила я у неё, увидев, что она открыла глаза.

– А вы кто, – тоненьким голоском спросила девочка, – я умерла?

– Да, что ты. Я Вера, ты теперь с нами жить будешь. А сейчас мы тебя накормим. Маруська, – крикнула я дочери. – Блендером хорошо взбей суп, пюре пусть будет.

На кухне зажужжал блендер, и через минуту в комнату вошла Маруся, торжественно внеся пиалу с супом. Молодец девочка, догадалась не в тарелку суп налить. Да и ложечку маленькую захватила. Догадливая.

Взбив подушки повыше и усадив в них Василису, принялись кормить нашу больную.

– Вкусно. – Прошептала она, – я сама, – Василиса попыталась взять ложку. Вдруг ещё больше побледнела, закрыла рот руками, попыталась удержать пищу в желудке. Потом свесилась с кровати и её начало нещадно тошнить.

– Вы её кормили, – раздался грозный мужской голос, – зачем вы её кормили?

11

В комнату ворвался мужчина с чеховской бородкой:

– Воды! Быстро тёплой воды! И уберите здесь всё, – раздавал он приказы.

Отобрав у Маруськи чайник, быстро развёл в стакане какой-то порошок и дал выпить девочке. Затем открыл свой саквояж, и где только выкопал, достал шприцы и ампулы. Глянул строго на нас и выставил нас за дверь.

– Его случайно не Антон Павлович зовут? – Повернулась я к Егорычу.

– Нет, – усмехнулся он,– Иван Иванович. Но подозреваю, что в той жизни имя у него было совсем другое. Ну, типа Самуил Абрамович. Уж очень Иван Иваныч ему не идёт. Мы его просто доктором зовём.

– Решительный, – отозвался Сергей, – ничего не спросил, сразу ругаться.

– А чего спрашивать, я ему по дороге всё рассказал. Кстати, денег он с меня не взял. – Егорыч посмотрел на меня, – Сказал, лекарствами оплатим. Знает он про наши аптеки.

– Откуда? Мы же ни куда не ездили, и к нам гостей не было. Думаю, просто догадывается. Стоп, а он с какого года?

– А кто его знает? – Пожал Егорыч плечами, – если судить по одежде и манере говорить, наверное, с прошлого века.

– Тогда, что ему наши лекарства?

– Да чего вы гадаете, – вмешался Сергей, – сейчас выйдет и узнаем.

– Руки, где можно помыть, – вышел из комнаты доктор, обращаясь сразу ко всем.

– Сюда проходите, – пригласила я его в ванну. Включила свет и посмотрела на его реакцию. Ни какого удивления. Не выказал он удивления и на наш кран, значит всё же современный человек. А вот вода из крана не потекла. Ни капли. Всё вода закончилась, но мы к этому уже готовы. Бочки с водой стоят в подвале. Там же мужчины собрались копать колодец. Время вот только нет.

Я сбегала на кухню и принесла пластиковую бутылку с водой. На что доктор тоже не обратил никакого внимания. Устав ставить эксперименты над доктором я спросила:

– Ну, что доктор, как девочка?

– Ослаблена, а ваш суп её чуть не убил. Организм истощён, ей бульоны нужны, причём вторые, а лучше третьи. Она не ела очень давно, а вы её таким насыщенным супом, – Доктор покачал головой. Ну, и говор у Ивана Ивановича. Он точно Абрамович. Таким говорком одесситы анекдоты рассказывают. Так и подмывало сказать: «Шо вы, дохтор, я ж не знала».

– Я не знала, – спокойно ответила я, – наоборот, думала, сил будет больше с болезнью бороться.

– Не надо заниматься самолечением, – изрёк он, отдавая мне полотенце, – я ей сейчас лекарство дал, она спит. Проснётся, дадите ей второй бульон. Знаете, как готовить второй бульон? – Я кивнула, – вот и хорошо. С кем я смогу поговорить об оплате моего труда?

– С нами, – вышел из комнаты Дима.

– А у вас ещё демократия? Ну, со всеми, так со всеми. Денег мне не надо. Я обеспеченный человек, да и тратить их здесь некуда. А вот немного лекарства из ваших аптек я бы взял. Сами понимаете, не часто аптеки сюда попадают и лекарства здесь на вес золота.

– А с чего вы взяли, что у нас есть аптека? – Задал Сергей, мучивший всех вопрос.

– Не ломайте голову, я вас умоляю, Ни среди вас, ни среди нас нет дураков. Современный маркетинг так устроен, в каждом микрорайоне есть аптека, а то и две. А с вами сюда весь микрорайон попал ну, или вы с ним. Соответственно, аптека есть.

– А с какого вы века? – перебила я Диму, собравшегося что-то сказать.

– А это имеет значение? Вас смущает мой костюм и мой саквояж? Не смущайтесь, это мой стиль. Я вполне современный человек. Двадцать первый век вас устроит?

– Вполне, Моя жена переживает, знаете ли вы назначения всех лекарств?

– Молодой человек, я врач высшей категории. И в аннотациях разберусь. Я надеюсь ваша аптека не 18 века? Тогда да. Тогда мне будет сложновато разобраться во всех колбочках и порошочках. Но и в них я разберусь, не сомневайтесь. Кстати, у вашей девочки подозрение на туберкулёз. Рентгена здесь нет, по результатам анализа будет точно известно. Так что насчёт аптеки, есть?