– Эк, как вы меня соблазняете. Остаюсь, куда уж мне деваться.

Мужчины направились к дому. Я с ребятами постояла немного на улице, наслаждаясь наступившей тишиной и тоже пошла в дом. Маруся с Артёмкой отправились на ферму.

8

Мужчины уехали из дому, только начало сереть. С самолёта решили снять всё, что можно. А что нельзя постараются притащить. Железо очень нам нужно. Я с Марусей аптеку буду перетаскивать. Вчера за ужином решили не оставлять её. Мало ли, нагрянут молодчики, не стрелять же в них, в самом деле. А в дом надеемся не сунуться. Артём пошёл на ферму к братьям. Вавила с Прошкой косить сено собрались. Так Артём пошёл показать, как бензокосилкой пользоваться. А то мужики в ручную косить собрались. Где-то там, на ферме, ручные косы обнаружились.

Быстро у нас с Маруськой марадёрить уже получается. До обеда почти всё в аптеке в коробки сложили. Решили сходить на ферму, обед отнести и посмотреть на косарей. Ни разу же не видели, как сено косят.

Во дворе фермы стояла телега нагруженная сеном. Да такой высоты, что мы головы задрали, что бы увидеть верх копны. Как так грузили? Не трактором же? Да и нет у нас трактора. А как лошади тащили такой груз?

Наши фермеры лежали в теньке, отдыхали.

– Вы, что уже всё сделали? – Обратилась к ним Маруся.

– А то не видно, – отозвался Артём. – Видела, сколько накосили. Правда, Прошка больше меня сена навалял.

– А что это так? – Удивилась я, – так быстро триммером пользоваться научился?

– Не, – Артём мотнул головой, – он ручной косой, литовкой, как он её назвал. Я вроде и не медленно работал, да у Прошки быстрее получалось. Сказал бесполезная вещь, да ещё шумная и вонючая.

– Вот-вот, – подтвердил Прохор, – это же чем сено вонять будет? Как его скотинке, то давать? Бесполезная вещь. От слова совсем. Да и я быстрее литовкой сено скошу, чем этой тарахтелкой.

– Ну, не спорьте, кушать садитесь, я на стол накрыла. – Успокоила я спорщиков.

– Кушать это мы всегда за, это мы не откажемся, – подошёл к столу Вавила, – хорошо у вас кормят, вкусно, молоко вот только на обрат больше похоже. Да мы и этому рады. – Вавила грустно склонил голову и тихо проговорил, – вот бы мамку с батей и с сестрёнками сюда, да видно всё же бога мы прогневали, что он их одних там с голодухи помирать оставил, а мы тут жируем. Эх-хе-хе.

– Ну, не переживай ты так. Уже нечего не поделаешь, так судьба распорядилась. Насколько я историю помню, голод ещё весь 33 год будет. Причём на всей планете. От вас совсем ничего не зависит.

– Да понимаю я всё, – вздохнул Вавила, – но всё одно душа за своих болит. Это, наверное, адом и называется.

– Кто же его знает, есть ад или рай или нет их, – вступил в разговор Артём.

– Ты душу-то не баламуть, а лучше святое писание почитай. Есть загробная жизнь, и мы этому доказательство.

–Та мы же живые, – ахнула Маруся, – как есть живые. Нас в землю никто не закапывал. И мы не умирали. Так что никакое вы не доказательство.

–Почём ты знаешь, что живые? – Вмешался Прошка.

– Сейчас по башке дам и ты сразу поймёшь, что жив, – отрезала Маруся.

– Так стоп. – Прервала я спорщиков, – Мы все живы. Это ясно. Я не знаю, есть загробный мир или нет, но вот тела остаются на земле и разум тоже. А душа кушать мясо не просит. А мы поесть любим. Значит, живы. И если вы не перестанете спорить, то будете есть холодное, а это не так вкусно.

Все молча принялись за еду.

– Ну, точно, – раздался голос Егорыча, – мы их ищем, а они тут за забором сидят. Надо пост наблюдательный делать. А то пока мы все здесь в городке кому не лень шариться могут.

– А мы в аптеке уже всё собрали, – похвалилась Маруся, – осталось только загрузить.

– Вот я про это и говорю. Вы собрали, а грузить хоть кто может, сторожей-то нет. – Проворчал Егорыч, садясь за стол. – А чего еды так мало?

– А мы вас ещё и не ждали, – ответила я. – Для вас обед дома.

– Не ждали, – буркнул Егорыч наливая себе чай, – вы не ждали, а мы припёрлись.

– А где Дима и Сергей.

– Устали очень, пошли отдыхать, – жуя, ответил Егорыч.

– Значит, и я пошла, – вставая со стула, я потянула за руку Маруську. Вот не нравится мне, как на неё Прошка смотрит, прямо поедает глазами. И Маруська хороша, глазками так и стреляет. Ох, уж этот возраст.

Уже у калитки до меня долетел рассказ Прошки о том, как они с Артёмом сено косили.

– Мам, а о каком посте Егорыч говорил? – Спросила Маруся.

– Не знаю, я в этом совсем не понимаю. Сейчас домой придём и узнаем, почему это Егорыч нас искал, а Дима и не побеспокоился.

Подойдя к подъезду, обнаружили закрытую дверь. Значит не Сергея, ни Димы дома нет. Что за ерунда. У гаражей мы их тоже не обнаружили, да и машины Егорыча нигде не было.

– Ты, что-нибудь понимаешь? – Повернулась я к Марусе. – Как Егорыч без машины вернулся? Пошли ка назад, на ферму.

Далеко мы не ушли, из-за китайки показалась буханка Егорыча. Подъехав во двор нашего дома, машина остановилась. С правой стороны дверь открылась, и на дорожку выпрыгнул Дима, улыбающийся:

– Привет девочки, вы чего? – Опешил Дима глядя на наши сердитые лица

– Егорыч где? – Не обращая внимания на удивлённого Диму, спросила я.

– Тута я, – дверь машины открылась, и на дорожку ступил Егорыч, вот только одет он был не в рубаху и брюки, а в свитер и тёплое шерстяное трико. – Ты чего Верочка за мной больше соскучилась, чем за мужем?

– Дед ты, когда переоделся? – Маруська успела быстрее меня задать вопрос.

– Я? Так утром я, как оделся, так и всё. А ты чего это моим гардеробом интересуешься? – Опешил он.

– Егорыч, тебе еды хватило? – Начиная, что-то подозревать поинтересовалась я.

– Бабы, вы чего белены объелись? – Егорыч начал медленно подходить к нам, – Какой еды? Мы с собой жрать не брали.

– Стой Егорыч, – остановил его Дима, – девочки, объясните, что произошло.

– Егорыч там сидит, – махнула я на ферму, – обедает.

– Я? – Мужчина пощупал себя за лицо, – я не обедал. Я за рулём был.

– А там тогда кто?

Переглянувшись, мы пустились бежать на ферму.

За столом мирно сидели Артём, Прошка и Вавила.

– Где Егорыч? – Подскочила я к столу.

– Ма, ты чего? Вон он бежит. О, уже переоделся, а когда успел-то? Только же вышел.

– Я вышел? – Подбежал Егорыч.

– Ты. А переоделся-то когда. И где конфеты к чаю? – Уставился на него Артём.

– А нет конфет, чего я ещё говорил?

– Говорил, где пост нужно ставить и как лучше дежурство устанавливать. А ты чего? – Артём непонимающе уставился на старика. – Память отшибло? Да чего произошло?

– А то, что не я это был, – Егорыч плюхнулся на лавку. – Не знаю кто или что. Не знаю! – Поторопился он ответить на невысказанный вопрос.

– А такое раньше было? – Спросил Дима.

– Не слышал, да я же отшельник, может, где и было. Я что пришёл, купил и ушёл. С людьми толком и не общался. – Почесал в затылке Егорыч.

– Ой, кстати, а деньги – то тут, какие? Мы всё никак не спросим, – спохватилась я.

– Местные деньги, тугриками их называют. На рынок с товаром поедете и тугрики получите. В Завидово есть администрация, там вроде вам, как прописку сделают. Место жительства определят. Поинтересуются, кем работать хотите. Ну, и если нуждаетесь в деньгах, вам на первое время подъёмные выдадут. Ну, вам не выдадут, – усмехнулся Егорыч, – вы вроде, как и не нуждаетесь.

9

– Так нам, что на поклон к Головченко идти?

– Причём тут Головченко? Этот паразит сам по себе, бандюга. – Отрезал Егорыч.

– Значит, власть тут всё же есть? – Уточнила я.

– Ну, если можно так назвать. Сидят в администрации три тётки, бумажки пишут. Вот и вся власть. Подъёмные всем миром собираем. Хотите это властью назвать, пусть будет так.

– А тугрики-то кто печатает? – Поинтересовался Дима.

– А не кто. Я сюда попал, они уже были, история умалчивает об этом. Бумажки затрёпанные уже. Народ если честно, обменом живёт. Ты мне я тебе.