После того как Мария оставила Дадли в живых, он был выпущен из Тауэра свободным от всех обвинений, получив обратно все отнятое: имущество и звание. Елизавету же продолжали держать в Гетфильде. Конечно, она не теряла там времени даром: изучала языки, историю, музыку, литературу, беспрестанно танцевала. Ах, как она обожала танцы! И на всю жизнь сохранила эту страсть, каждый день начиная с шести-семи гальярд… А ночами она открывала окно своей спальни, ожидая возлюбленного. Слухи о том, что Роберт Дадли слишком часто исчезает из Лондона и что его якобы видели на дороге, ведущей в Гетфильд, дошел до королевского дворца. Мария разъярилась так, что даже ее супруг, Филипп Испанский, втихомолку ненавидевший свою жену, толстую старообразную англичанку, и исполнявший свои обязанности по отношению к ней с нескрываемой скукой, почувствовал что-то вроде изумления: да неужели сия увесистая истеричная матрона способна на столь изысканные чувства?!
По счастью, о вспышке королевской ярости Дадли узнал от верных людей и успел не только предупредить Елизавету об осторожности, но и предпринять кое-какие шаги. Например, жениться. Избранница его Эми Робсарт – прелестное, незамысловатое существо, мечта любого мужчины… если только он не лелеет честолюбивых замыслов, которые не имеют границ.
Шаг был ужасным для Елизаветы, но единственным, который мог успокоить ревность Марии Кровавой, а главное, утихомирить недоброжелательные слухи, которые начали роиться вокруг имени узницы Гетфильда. Дадли верил – или надеялся, что иногда почти одно и то же, – что Елизавета станет королевой. И сейчас он думал больше о ее репутации, чем о том, как будет разрубать им же самим завязанный гордиев узел. Он верил в свою счастливую звезду, верил, что имя этой счастливой звезды – Елизавета.
Как ни удивительно, Роберт не ошибся. В один прекрасный день (то есть он был, конечно, прекрасен для очень многих, только не для королевы Марии!) 1558 года Мария Тюдор покинула сей мир, освободив трон не для своего супруга Филиппа Испанского, а для нелюбимой и презираемой (Мария считала Елизавету незаконнорожденной, поскольку та родилась через три месяца после свадьбы Генриха VIII с Анной Болейн, стало быть, зачата была во грехе) младшей сестры. Филипп, правда, пытался зацепиться за престол, предложив свою персону в качестве супруга для новой владычицы Англии, коронование которой состоялось 15 января 1559 года, однако Елизавета вежливо, но непреклонно отклонила его предложение, заявив, что принадлежит своей стране, а о замужестве пока не помышляет.
Ее слова стали настоящей ловушкой для многочисленных претендентов на руку и сердце молоденькой королевы, которые так и ринулись к ней со всей Европы, словно мухи на мед.
Елизавете было не впервой отказывать женихам. Еще когда она пребывала в заточении в опостылевшем Гетфильде, Мария изо всех сил старалась сосватать ей герцога Савойского, однако Елизавете совершенно не улыбалось променять одну тюрьму на другую, удалиться в какую-то там замшелую, провинциальную Савойю, навсегда распростившись с надеждой сделаться английской королевой, поэтому она отговорилась тем, что вообще не намерена выходить замуж, а тем паче – покидать Англию. Теперь таким «герцогам Савойским» стало имя легион – электор палатин Казимир; эрцгерцог австрийский Карл (племянник, между прочим, Филиппа Испанского); герцог Голштинии; Эрик, наследный принц Швеции и дядя датского короля (он оказался необычайно настойчив!)… И даже сам Карл IX Французский был предложен молодой английской королеве в приватном письме Екатерины Медичи! Ну и, конечно, Филипп Испанский не оставлял Елизавету в покое. Все получили отказ.
Решив, что государыня не желает выходить замуж, так сказать, на сторону, и всячески ее позицию одобряя, английские джентльмены тоже принялись лелеять смелые матримониальные планы. Себя в качестве принца-консорта (ну, а прямо скажем – будущего короля!) предлагали кавалер Пикеринг, граф Арондель, граф д’Арран… Да множество их было, опять-таки. Им тоже не повезло.
Тогда от парламента была послана к молодой королеве целая депутация с просьбой выбрать хоть кого-нибудь! Елизавета отвечала:
– Для славы Божией, для блага государства я решилась нерушимо хранить обет девства. Взгляните на мой государственный перстень, являющийся символом власти, им я уже обручилась с супругом, которому буду верна неизменно до могилы. Мой супруг – Англия, дети – мои подданные. Если польза и счастье последних потребуют от меня принесения им в жертву моей девической свободы, я изберу себе в супруги человека достойнейшего; но до тех пор желаю, чтобы на моей гробнице начертали: «Жила и умерла королевой и девственницей!»
Опять расплывчатые обещания – «если», «до тех пор»… Дадли встрепенулся. Ему виделась в словах королевы лазейка, оставленная нарочно для него. Разве не он был самым достойнейшим, который уже владел телом и сердцем королевы? Она ведь теперь так и называла его – сердце двора. Дадли был пожалован в обершталмейстеры королевы, в кавалеры ордена Подвязки с придачей замков и поместий Кенилворта, Денби и Черка. Он получил право беспошлинно вывозить из страны шерсть, королева подарила ему двенадцать тысяч фунтов стерлингов на мелкие расходы, а поскольку в Англии не было мужчины-государя, который бы командовал рыцарскими турнирами (а Елизавета обожала такие забавы!), она поручила выполнять обязанности распорядителя Роберту Дадли. Королева словно нарочно делала его достойнейшим претендентом на свою руку.
Но людей поражало не только это. Елизавета непрестанно беседовала с Робертом, подзывала его к себе, смотрела на него… А когда его не было рядом, говорила лишь о нем.
Сэр Джеймс Мелвилл, посол Шотландии при английском дворе, писал в своем отчете: «Сама Елизавета помогала ему одеться к парадному приему, а он в это время стоял на коленях перед ней и был очень серьезен и покорен, но что касается королевы, то она не могла удержаться от того, чтобы не положить руку ему на шею, и улыбалась, в то время как и я, и французский посол стояли возле нее…»
Конечно, он был очень красив. Очень. Назвать такого красавца мужем мечтала бы каждая женщина, даже королева!
Одна неувязка – сэр Роберт был женат…
И вот пронесся слух – бедная леди Дадли, оказывается, тяжело больна. Кто бы мог подумать! Какое несчастье – она не заживется на свете. Она так убита вестью о своей страшной болезни, что непрестанно помышляет о самоубийстве. Нет, нет, сэр Роберт не верит, что Эми возьмет такой грех на душу. Конечно, она будет терпеть, как велел нам Господь…
Однако долго терпеть Эми не пришлось. Однажды случилась в соседнем городке ярмарка – знаменитая Абингтонская ярмарка. Все слуги из принадлежащего Дадли имения Камнор-Плейс отправились туда поразвлечься, а когда вернулись, нашли леди Эми лежащей у подножия лестницы с переломанной шеей.
Должно быть, оступилась, бедняжка, на ступеньке, да и покатилась вниз кубарем… А может быть, не оступилась? Может быть, все же покончила с собой?
Кто ж знает! Ни единого человека при том не было…
Не было-то не было, однако немедленно поползли слухи. Странные слухи! Якобы кто-то видел каких-то неизвестных людей, входивших в дом, где находилась одна хозяйка… Потом якобы там раздавались женские крики… затем неизвестные визитеры спешно умчались от дома, гоня лошадей во всю прыть… А что, если это были наемные убийцы? Убийцы, которых послал муж Эми, чтобы освободить место рядом с собой для королевы, которая, по слухам, влюблена в него, как безумная?
Когда слухи дошли до Елизаветы, она пришла в неистовство. Как мог сэр Роберт поступить столь неосторожно?! Конечно, они не раз беседовали о том, какая, мол, жалость, что их разделяет другая женщина… Конечно, они не раз строили планы, как превосходно, как справедливо и благородно правили бы государством вместе… Но неужели Роберт мог оказаться столь глупым, чтобы принять всерьез, за чистую монету байки, которыми всегда кормят милых сердцу мужчин влюбленные женщины?!
Себе-то, наедине с собой, Елизавета могла признаться, что никогда не желала смерти Эми. Конечно, когда-то она страшно ревновала любовника к погибшей бедняжке – особенно в первое время после их свадьбы. Представить, как ее возлюбленный лежит в объятиях другой женщины… Но потом это прошло. Роберт сумел убедить ее, что между ним и Эми нет никаких супружеских отношений. Ну да, ведь у них не было детей, значит, они не спали вместе…
