— Что ж, мне пора, — охнул Казенхам и принялся собираться. — Весьма приятно было поболтать. И помните, юноша, там, куда вы направляетесь, в это время года очень суетно. Будьте осторожны, — добавил он и, выпрямившись в рост, коротким движением приподнял шляпу в знак почтения.

Затем одернул пальто, поправил авоську поудобнее и заторопился к лестнице вниз, расположенной в аккурат напротив буфетной стойки, где с физиономией абсолютно блаженной служащий кафетерия вытирал насквозь мокрые волосы пушистым полотенцем из махры.

Родион же невольно икнул вместо прощального жеста, а когда сухопарый исчез, вновь обратил взор к панорамному окну, за которым на фоне яркого-оранжевого неба ширился конденсационный след. Самого самолета видно уже не было, однако белесая полоса продолжала раздаваться в размерах. Образовывая хитроумные фигуры, она меняла оттенки, медленно срасталась с прочими облаками и спустя несколько затяжных минут вовсе превратилась в гигантскую тучу. Скопище пара и газа окончательно почернело, и из его хмурых кренделей хлынул проливной дождь.