Воспользовавшись растерянностью противника, Кощей незаметно отступил и прижался спиной к стволу дуба, надёжно скрывшись в его тени. Осмотрелся, оценивая обстановку, и то, что он увидел, его совсем не порадовало. Огромные молчаливые тени выступили полукругом из окружающих поляну с дубом зарослей густого кустарника. Увенчанные медвежьими головами и заросшие бурой шерстью человеческие торсы были покрыты боевыми шрамами и расписаны знаковыми татуировками, отсчитывающими количество жертв каждого воина.

«Не менее дюжины, и все из клана Медведей, – отметил про себя колдун с убийственным спокойствием. – Не худшие, но далеко и не лучшие воины из Монстров. Весьма сильны и выносливы, но медлительны, неповоротливы и глупы, как пробки».

Тем временем остальные Монстры тоже обнаружили цель. Чёрные провалы глаз впились в сухую фигуру колдуна, здоровенные медвежьи головы одновременно, как по команде, оскалились, демонстрируя ярость хищника в охоте. Воздух зазвенел от напряжения в ожидании предстоящего боя.

Не делая ни лишних, ни суетливых движений, Кощей изящно вытянул правую руку, и вокруг неё тотчас обвилась, словно появилась из ниоткуда, золотая змея, доселе прятавшаяся у него на груди. Медленно, завораживая во мраке слепящим глаза блеском, змея стекла на землю, вытянулась, затвердела. Миг – и вот уже в руке колдуна длинный и узкий золотой меч. До стоящего спиной Монстра, напавшего первым, наконец, дошло, что старику как-то удалось выжить, он обернулся, увидел Кощея и с рёвом кинулся на него. Остальные не заставили себя ждать, напали одновременно с разных сторон. Оскаленные пасти сверкали огромными клыками и целили прямо в горло.

Дожидаться, пока его разорвут в клочки, Кощей не стал, первым сделал шаг в сторону противников. Заблестело волшебное оружие, отражая атаки грубых топоров, зазвенело музыкой, полетели искры, сверкая в ночи. Хоть и тонок меч дивный, но крепок и остёр, а рука, его держащая, и того крепче. Только и свистит воздух да мелькает меч быстрее мельничных крыльев в самый ветреный день. Не прошло и нескольких мгновений, как половина стаи полулюдей-полумедведей уже лежала порубленная на земле и спала вечным сном, а колдун не останавливался, продолжал размахивать волшебным мечом направо и налево.

Оставшиеся в живых Монстры замерли, попятились, переглянулись и вдруг, подчинившись команде вожака, с неожиданной для них скоростью бросились к густым зарослям кустарника и мгновенно исчезли в темноте.

Затихло всё в ночи – ни ветка не шелохнётся, ни травинка не дрогнет. Меч в руке Кощея изогнулся, обмяк, снова превратился в золотую змею, обернулся вокруг руки. Безобразное лицо колдуна исказила гримаса – некое подобие улыбки. Ласково погладил он золотую свою любимицу по голове точёной: спасла и на этот раз чародейка-змейка, не подвела.

Хоть и настороже были Соратники, а не догадались, что в тёмных зарослях, что вокруг поляны заветной, притаилась засада. Вот и атаковали их всех почти одновременно.

Увидев, что на дожидавшегося у дуба Кощея напали Монстры, Горыныч тут же подал с высоты знак Соратникам, и те поспешили на подмогу. Но не успела Яга сделать и двух шагов, как преградили ей путь невесть откуда появившиеся пёсьеглавцы – да не кто-нибудь, а самые сильные и опасные Монстры из клана самого Левса. Хоть и звали их всех без разбору Львами, однако ж объединял клан Львов, и Тигров, и Леопардов, и Пантер, и Рысей. Ловкие, быстрые, безжалостные, вооружённые короткими клинками из драконьих зубов, которые перерубали любую сталь, они слыли непобедимыми – защититься от них было крайне нелегко, а порой и вовсе невозможно. Неудивительно, что Яга опешила в первый момент, замерла, точно оробела.

– Что с тобой? – встревоженно крикнул подруге подоспевший Леший, и зычный голос его, разнёсшийся над всей тёмной долиной, вывел Ягу из оцепенения. Прошептала Яга слова заветные, обратила свой узловатый посох в меч и бесстрашно приняла бой. Тяжело ей пришлось, верно, даже тяжелее всех Соратников – чай, старуха, а не богатырь, нелегко мечом махать без устали. Кое-кого из врагов и она уложила, но уж больно силы были неравны. Окружила её целая толпа чудовищ и теснила всё сильнее и сильнее.

Но тут как раз и Горыныч подоспел.

Будь Змей один, взлетел бы сейчас повыше в небо, обрушился бы сверху огненным ливнем да и сжёг бы дотла врага, а заодно и всю поляну, устроил бы в ночи знатный костёр. Но понимали братья, что сейчас их излюбленный метод не годится – пострадает от огня и дуб-портал и, что ещё хуже, их Соратники. Кощея-то Горынычам нисколько не жаль было – давно уж они враждовали. Но вот Яга, а тем более Леший, которого братья, особенно Горыня, своим другом считали, – совсем другое дело. И потому осторожничал Змей. То поднимался лишь на несколько метров над землёй, чтоб не могли его достать вражеские клинки, и, пыхая тонкими языками пламени, бил огнём в одну точку, выцеливая противника, то вновь опускался пониже и хватал Монстров когтями мощными. Кому просто отрывал с хрустом руку или ногу, кого отбрасывал подальше, кого хвостом костяным с ног сбивал да раскидывал веером.

Лешего Монстры тоже от Соратников оттеснили. Не успел оглянуться лесной владыка, как словно из-под земли выросла между ним и Ягой целая стая хищно оскалившихся Монстров-полуволков. Было их так много, что Леший и считать не стал, сломил прутик с куста ближайшего, превратил в одно мгновение в мощную дубину и ринулся в бой. Сильны пёсьеглавцы поганые, но Леший тоже не лыком шит! Махнёт влево – двое падают, махнёт вправо – трое кубарем катятся. Да только меньше ворогов всё равно не становится – одни полягут, так новые подойдут. И откуда они только берутся? Смекнул Леший, что привычные приёмы боя, знакомые ему с тех давних времён, когда он ещё обычным человеком был и звался воеводой Лесилко, тут не помогут.

Зажмурился он тогда, вызвал в памяти слова заветные, пробормотал вслух. И тотчас заклубилась ворожба, словно дым серый, растеклась по перелеску, где шёл бой не на жизнь, а на смерть, – и вмиг ожили кусты да травы, откликнулись на колдовской призыв царя лесного, на подмогу ему пришли. Потянулись в ночном мраке к монстрам ветви да травы, вцепились мёртвой хваткой, спутали, заволокли, задёргали. Напрасно полузвери дубинами колотили да мечами размахивали – погнутые кусты мигом распрямлялись, на месте срубленной ветки две вырастало, а уж травы им точно крепкими верёвками ноги заплели, затянули, словно трясиной. Не спасло Монстров грозное оружие от гибели страшной, не прошло и минуты, как все лежали на земле задушенные да раздавленные тугими сучьями, разодранные в клочья стремительно проросшими сквозь тела кустами.

Оглянулся Леший вокруг, убедился, что никого из ворогов больше в живых не осталось. Кинулся он к поляне с холмом, где рос дуб-портал, Соратникам на выручку и увидал издалека ещё, как Кощей и Горыныч с Монстрами бьются, а измученная боем, окружённая плотным кольцом врагов Яга бросила меч, обернулась птицей – горлицей лесной – и из последних сил взлетела над звериными головами. Вот только Монстры словно к этому готовы были. В один миг выхватил откуда-то огромный полулеопард сеть тонкую и накинул на птицу. Забилась Яга отчаянно, но вырваться уже не могла.

Не стерпел Леший, забурлила кровь, застила ярость глаза, когда Ягу пленили, кинулся в самую гущу схватки. Но прежде снова произнёс заклинание – и вдруг сделался прозрачным, словно истаял. Недаром Лешему было подвластно ветром оборачиваться. Закружил он в ночной тьме, заметался февральской вьюгой студёной, яростным ледяным ураганом набросился на врагов, расшвырял в разные стороны… Да только всё равно не сумел вырвать сеть у врага. Не выпустил Монстр с головой леопарда добычу из когтей, не достало ветру силы его руки могучие разжать. Вновь принял тогда Леший свой привычный облик, хотел сеть вырвать да за тот краткий миг, пока превращался, сбились монстры в кучу и вдруг пропали все с глаз долой, словно и не было их вовсе на поляне. А с ними исчезла и сеть с оборотившейся в птицу Ягой.