– Ты очень красивая, Даш. – поймал мой, насмешливый взгляд. – Не могу насмотреться на тебя. Почему ты не красишься так каждый день?

– Это вечерний макияж, Дим. – объяснила очевидное. – Слишком яркий для повседневного. В институт с таким не пойдёшь.

– Правильно. Ты же там всех художников ваших с ума сведёшь! – ревниво нахмурился Белозёров, а я засмеялась. Так забавно он наморщил лоб и поджал губы. Отелло! Но приятно.

Второй бокал развязал языки, и мы уже болтали обо всём на свете. Чувство неловкой скованности, которое мы по-началу испытывали, зная, ради чего был затеян этот ужин дома, для чего горят свечи по всей комнате, от самых маленьких на полках до самых больших на подоконниках, рассеивая полумрак осеннего вечера, создавая мягкую, романтическую обстановку, отступило.

Мы перебрасывались шутками, ловили горячие недвусмысленные взгляды друг друга. Пульс учащался, по телу волнами прокатывался жар и в какой-то момент мы одновременно потеряли терпение, не в силах бороться с обоюдным желанием. Просто отставили бокалы и устремились друг к другу, не в состоянии больше бороться со взаимным притяжением.

Столкнулись, как два космических тела, и от родившейся взрывной волны, прокатившейся по комнате, задрожали огоньки свечей.

– Ммм... – глухо, с наслаждением стонал Дима, целуя мои плечи, шею, проходя языком по выпирающим косточкам ключиц и снова возвращаясь к губам. – Даша... Дашенька... Красивая моя, сладкая... нежная....

Мне жизненно необходимо было добраться до его горячей кожи, срочно перецеловать каждую золотую веснушку, щедро подаренную ему солнцем. Я успешно преодолела весь ряд мелких пуговичек на его рубашке, распахнула её и, наконец, дотянулась до желаемого. До гладкой золотистой кожи, до, подрагивающих под моими руками и губами, мышц.

Димка был горячим, словно солнце от души напитало его тело своим жаром, зарядило термоядерной энергией, обжигающим теплом, которые электрическими разрядами проникали в меня от прикосновений ладоней, губ, языка.

Сердце заходилось, замирало только от вида этих широких плеч, когда, приподнявшись надо мной на вытянутых руках, Димка смотрел на меня. И я тянулась к нему, чтобы снова прижаться к золотой, горячей коже, слизнуть капельки влаги с его виска, прильнуть к губам.

Ласковый и нежный, неутомимый и напористый, Димка всю ночь сводил меня с ума, заставлял моё тело гореть, таять, снова зажигаться и пылать.  Жаркий шёпот разливал по венам лаву, доводил до неистового взрыва и потом успокаивал, нежил, расслаблял.

Не помню, как я уснула. Кажется, просто выключилась в один момент. Уставшая, довольная и счастливая. Провалилась в сон, обвив сильное, мужское тело руками, ногами, всей собой.

Разбудил меня дразнящий запах кофе. Убрала ладонью спутанные пряди с лица и приподняла голову.

Белозёров в одних только брюках, босой, с голым торсом хозяйничал на кухне. Сервировал поднос с завтраком. Боже, он последний романтик в этом безумном мире, мечта любой женщины!

Я тихо опустила голову на подушку, закрыла глаза и притворилась спящей. Не буду портить парню сюрприз. Кофе в постель, так кофе в постель. С трудом удержала расползающуюся счастливую улыбку.

– Даша-а-а… – Димка сел на край кровати, держа в руках поднос с, дымящейся и источающей любимый утренний аромат, чашкой. – Ваш кофе, королева моего сердца.

Я приоткрыла один глаз, потом второй, приподняла голову и сдула упавшую на нос прядь.

– Просыпайся, красавица. Нас ждёт прекрасный день. – от его улыбки я таяла как сливочное масло на солнцепёке.

Не спеша села, скрестив по-турецки ноги, и сонно улыбнулась моему личному золотому мужчине. Кто бы мог подумать, что я влюблюсь в такого рыжего парня? Взяла с подноса белоснежный бутон розы и уткнулась в него носом, вдыхая нежный, цветочный аромат.

– Ты решил побаловать меня утренним кофе в постель? – прятала за бархатными лепестками счастливую улыбку.

– Всегда буду баловать. – самоуверенно кивнул и, наконец, поставил поднос между нами на кровать. – И не только кофе. Я блинчики печь умею. Ты любишь блинчики?

Ответить я не успела, у Димы зазвонил телефон.

– Прости. – Белозёров нажал на кнопку и приложил трубку к уху. – Это по работе.

– Привет, Димон! – то, что микрофон включён на громкую связь не ожидал даже Дима. – Давай, колись! Закрыл гештальт? Ахнул свою водомерку?

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Между тем продолжаем знакомится с историями нашего литмоба "Любовь осени"Шикарная история Мой чужой от чудесного автора Ventrue

.

.

Глава 9

Я как в замедленной съёмке смотрела на то, как Белозёров, не сводя с меня наполненного ужасом взгляда, пытается отключить телефон. Только по губам поняла, что кричит в трубку "иди к чёрту, придурок!". В голове звенело от осознания только что услышанного.

– Ты?... – с трудом выдохнула, вытолкнула из себя застрявший в горле воздух.

– Даша, ты не так поняла. – он пытался дотянуться до меня, но я взбрыкнула, опрокинув на постель и поднос, и чашку с кофе, и блюдце с булочкой, со взбитыми сливками.

– Ты, как тебя там? Тот самый Витя-Митя? – не могла поверить в происходящее.

– Дима. Меня зовут Дима. – упрямо вздёрнул подбородок Белозёров. – Не Витя, не Митя и не рыжий, ушастый клоп! Я Дмитрий.

Помниться, в обиде я обзывала этого рыжего гада ушастым клопом. Он был старше меня на два года, но ниже на целую голову. Мелкий и противный, как насекомое. Да он прохода мне с первого класса не давал! Из-за этого Мити-Вити, я школу без содрогания вспомнить не могу! А сейчас он... Он...

– Уходи! – затрясла головой, пытаясь унять поднимающуюся истерику и слёзы.

– Даш...

– Проваливай! – закрыла уши руками, не в силах слышать его голос. – Уходи! Убирайся!

– Даш, постой!

Я проскользнула под его рукой и метнулась в ванную. Мест, где можно было спрятаться за закрытой дверью, в моей квартире–студии было немного. А точнее – только в ванной.

– Давай поговорим! Я всё объясню, Даш! Всё не так, как ты подумала! Не слушай этого дурака!

Я захлопнула дверь перед самым носом Белозёрова и закрыла замок. Прикусила костяшки пальцев, пытаясь сдержать слёзы. Как? Как я могла не узнать его? Как могла поверить рыжему чёрту? Этот гад спорил с друзьями, что переспит со мной? Обещал похвастаться победой? Дура! Какая же я дура!

Села на пушистый коврик, обхватила руками колени и уткнулась в них лбом. Вот вляпалась, так вляпалась!

– Даш, открой, пожалуйста. – поскрёбся в дверь Белозёров.

– Уходи! – крикнула, не поднимая головы.

– Давай поговорим. Мне нужно тебе многое рассказать. Даш...

Вот настырный!  Он и в школе таким был. Доходило до того, что я боялась на перемене из класса в коридор выходить. Потому что он там постоянно вертелся у нашей двери. Кривлялся как обезьяна. Дразнил, обзывал водомеркой.

Ничего не помогало, ни игнор по совету мамы, ни слёзы и жалобы учителю, ни обзывательства в ответ, как подучивала моя смешливая бабушка. Он только злее становился и громче кричал.

Что-то стукнуло о дверь и прошуршало вниз. Он что, сел на пол?

– Даш...

– Уходи, Белозёров. – я шмыгнула носом и вытерла рукой слёзы. – Ты получил, что хотел. Можешь бежать, хвастаться друзьям.

Димка на минуту притих, потом раздался странный стук, будто кто-то бился затылком в дверь.

– Я думал, ты меня ещё там, в метро, узнала, поэтому отшить хотела. А в кафе уже понял, что нет. Не узнала. Просто не понравился. А ты мне всегда нравилась, Даш. Я в тебя ещё в школе влюбился. Вот как увидел первый раз на линейке, так и сошёл с ума.