Первый звоночек был вчера вечером, почти ночью. В Сашиной комнате, когда он пытался уснуть. Он чувствовал, что в помещении есть кто-то кроме него. Саша даже объяснить не смог бы, КАК и ЧЕМ он это почувствовал. Кожей? Сердцем? Нет, не объяснить. Но ощущение было совершенно однозначным. Саша подумал про маму. Что-то ведь есть там, куда все в конце концов уходят…

Потом дурацкий буфет. Надо было сказать по телефону отцу про буфет. Или нет! Сфоткать и отправить, вот что нужно было сделать. Так ещё не поздно… правда, в дом заходить одному не хочется. Точнее, заезжать… а если всё-таки сфотографировать буфет, но не заезжая внутрь, а прямо с крыльца? Дверь-то открылась.

Саша решительно развернулся и поехал в сторону дома, вытаскивая телефон, чтобы сфотографировать мистический буфет. Отправлять папе он его, конечно, не станет. Но когда Матвей приедет – Саша предъявит фотографию. А то мало ли. Может этот дурацкий буфет опять исчезнет…

– Привет. – как ни в чём не бывало улыбнулась Ира, вставая со стула.

Матвей готов был поспорить, что она с трудом сдерживает желание обнять его. Но почему-то сдерживает, тем не менее.

– Ты не думай. Я за тебя рад. – сказал он.

– Я не думаю. Я ведь тебя знаю, Матвейка. Ты очень добрый человек. И порядочный.

Ира тяжко вздохнула.

– Ир, почему ты перестала отвечать на мои звонки? Испугалась, когда Сашу увидела? Я ведь тебя замуж не зову, если ты не хочешь.

Она молчала.

– Ну? В чём дело?

Ира встала и отошла к окну. Встала к Матвею спиной. Боялась, что эмоции проявятся на лице, выдадут её. Когда она увидела Сашу, Ира не то, чтобы испугалась… чувства, когда она увидела мальчика, были совсем уж мерзкими. Недостойными приличного человека. Ира почувствовала какую-то… брезгливость, что ли. Поняла, что нужно остановиться, пока не поздно. Этого мальчика она не примет, не полюбит. Не согласится на то, чтобы он стал частью её семьи. Даже ради Матвея.

Ире и самой не понравилось то, что она почувствовала. Но что тут можно было поделать? Она даже не была уверена, что смогла бы растить своего такого. Не факт, что случись такое с Ириной, она не сдала бы больного ребёнка в соответствующее учреждение. А Матвей любит сына, поддерживает. Общается с ним, как с нормальным. Нет, она так не может! И не сможет! Каким бы симпатичным, умным и смышлёным не был Саша – это всё не для неё, нет! Ну все же разные! Понимать надо.

Сказать мужчине, которого ты почти наверняка любишь, какие ужасные мысли и чувства посещают тебя при виде его сына, немыслимо. Поэтому Ира и решила слиться по-тихому. Ведь Саша-то у Матвея на всю жизнь! Никогда парень не станет самостоятельным.

– Мне нужно время подумать, Матвей. Прости. – зачем-то сказала она, глядя в окно.

Потому, что поняла, как соскучилась. Хотелось плакать. Ну что же жизнь такая злая! Почему Ира влюбилась именно в Матвея! В человека, у которого сын с ДЦП. Неходячий. В инвалидном кресле.

– Ладно. – ответил Матвей. – Поеду я. Думай себе. В понедельник увидимся.

Ира обернулась и удивлённо посмотрела на него. Она подумала, что Матвей приехал к ней.

– Да-да. – невесело усмехнулся он. – Возвращаюсь на работу. На место Самойлова.

И не успела Ирина ничего сказать, Матвей уже вышел из её офиса. Ему было, собственно, всё ясно.

Дорога была относительно пустой, до дома он доехал быстро. И обнаружил Сашу во дворе. Настроение у Матвея было ни к чёрту. Он так и думал, что Ира охладела к нему после знакомства с Сашей. Его сын – вся его жизнь. Вот только о личной жизни, похоже, теперь придётся забыть! Кому нужен чужой ребёнок с инвалидностью?

– Ты почему тут? – накинулся Матвей на Сашу.

На ручке кресла висел пакет из супермаркета. Второй валялся в траве. Саша то ли ехал в сторону крыльца, то ли непонятно чем вообще занимался. В руках он держал телефон с включенной камерой. И на вопрос Матвея сначала ничего не ответил.

– Я тебя спрашиваю, чего ты вылез? И что тут происходит вообще?

– Я доставку получил. – вздохнул мальчик.

– Ну. Получил, а почему вы с ней во дворе тусуетесь?

– С кем?

– Да с доставкой!

– Пап, чего ты злишься?

– Ничего. – Матвей сбавил обороты. – Ничего. Так в чём дело? На кого ты тут с фоторужьём охотишься?

Он поднял пакет с травы, второй снял с кресла и пошёл в сторону дома. Ушёл, не дожидаясь ответа от Саши. Дверь, по-прежнему распахнутую, закрывать не стал. Для Сашиного удобства, чтобы ему потом не корячиться на кресле, открывая дверь.

– Буфет, пап! – крикнул мальчик в спину отцу.

– Чего? – не понял Матвей, выглядывая из дома. – Ты идёшь?

– Иду. – пробурчал Саша. – То есть, еду.

Нужно было поговорить об этом домике с папой. Срочно нужно было!

И конечно, никакого буфета в коридоре не было. Саша притормозил. Подъехал к тому месту, где видел буфет с коробкой на нём – хорошо, что успел её забрать. Подъехал, постоял, и подвинулся поближе к стене, внутренне зажмурившись. Саша ожидал, что наткнётся на невидимую, но преграду. Не получилось. Он проехал до самой стены. Потом обратно. Потом опять до стены. Пару раз Саша сдвигался влево-вправо, думая, что ошибся с местонахождением буфета.

– Чем ты занимаешься, сынок? – спросил Матвей.

Не хватало ещё, чтобы у сына к ДЦП присовокупилось какое-нибудь ОКР. Это же они совершают странные ритуалы, прежде чем войти куда-нибудь.

– Ничем я не занимаюсь. – буркнул Саша. – Как на работу съездил?

– Да в целом… неплохо.

– А конкретнее? Будешь работать там?

– Буду. Если найду тебе няню, которая вызовет у меня доверие. Обязательно буду. Сейчас мы пообедаем, и я займусь поиском.

Матвей выложил покупки, которые совершил без него Саша, на стол. Одобрительно крякнул. Сын даже курицу купил.

– Ну что, суп сварим?

Идея супа была встречена Сашей хорошо, и Матвей взялся за дело. Дело немного омрачалось навязчивыми мыслями, что теперь, после смерти Тани, ему придётся до конца своих дней готовить суп самому. Короче говоря, мрак, который накатывал на него в машине по пути домой после встречи с Ирой, снова попытался завладеть Матвеем. Но он не поддался. Включил телевизор, который прикрепил на стену в кухне, и в перерывах между немудрёными поварскими действиями, таращился в ящик изо всех сил. Пытался вникнуть в то, что происходит на экране.

А там шёл какой-то сериал, в котором у героя была насыщенная личная жизнь. В больнице умирала от рака жена. Дома же ждала любовница, которая уже проросла в жизнь героя. И по хозяйству хлопотала – даже умирающей жене бульоны варила. И с детьми была добра и ласкова. Детей было двое – мальчик и девочка. Ну, это уж как водится. Комплект. Дети были здоровы и веселы. Точнее, весел был мальчик, помладше. Он уже смирился, что место мамы заняла красивая тётя в шёлковом халате. Девочка была постарше и с потенциальной мачехой не ладила. И брату выговаривала за предательство матери.

– Да вы издеваетесь. – прошипел Матвей и вырубил телевизор.

Тут и овощи в супе сварились. Он позвал Сашу, и они поели. Мальчик ел без особого желания – перебил аппетит пряниками, да и настроение было так себе. Саша всё думал, с чего начать разговор о том, что дом кажется ему странным. Если честно, он был для своих почти четырнадцати слишком хорошо всё понимающим. И если Саша скажет отцу, что дом странный. Жутковатый даже. Буфеты то появляются, то исчезают. Дверь сама закрывается и открывается, как в фильме ужасов. А, и ещё же свои ощущения перед сном расскажет… так вот, если Саша всё это скажет, Матвей может подумать, что сын специально всё это придумывает. Потому что недоволен переездом. Потому что хочет обратно в Москву. Любой ценой хочет – Саша этого и не скрывал. А вот в то, что мальчик говорит правду, отец поверит вряд ли. И это пугало Сашу гораздо больше страшного дома. Именно это: что отец подумает о нём черт-те что!

– Саш… ты о чём задумался?

– Да так… ни о чём. Ну, что? Давай искать няню, будь она проклята!