К концу 1976 года обе пластинки (двух разных версий) The Modern Lovers не вызывали большого энтузиазма в родной Америке, но постепенно собирали все более восторженную прессу в Британии – с учетом того, что они были доступны в Лондоне только на импортных американских винилах. Крис Нидс из журнала ZigZag заключал, что если бы альбом («старых») The Modern Lovers «был выпущен в конце 1971-го – начале 1972-го, то пинка современной музыке дал бы отнюдь не Дэвид Боуи (в этой роли должны были бы выступить Flamin’ Groovies, но это другая история)»^[90]. В то время как ZigZag оборачивался в прошлое, газета Sounds и критик Джованни Дадомо смотрели в грядущее. Будущий панк-апологет пребывал в полном восторге от Джонатана Ричмана и его песен: «Я тут понял, что если кое-кто из вас, читателей Sounds, пойдет и купит эту пластинку, то она взлетит в чартах, а к середине лета Ричман уже будет на гастролях по Британии. Так чего вы ждете? Этот парень – гений, в конце-то концов» ^[91]. Как показало время, британские меломаны решили внять этому призыву: композиция «Roadrunner», выпущенная на сингле в Британии, к августу 1977 года достигла 11 места в островном чарте.

К этому моменту Джонатан Ричман и The Modern Lovers нового созыва уже успели записать и выпустить свой второй альбом, получивший изобретательное название "Rock’n’Roll With The Modern Lovers". На этот раз звучание музыки стало еще более акустическим, «самодельным» и временами даже этническим – Джонатан начал добавлять в звучание своей группы элементы музыки ска, китайскую и южно-американскую этнику, иногда лихо смешивая их вместе: название запоминающегося инструментала "Egyptian Reggae"^[104] говорило само за себя. Помимо них, на альбоме присутствовали зажигательные песни о мороженщике, лепреконах, танцующих рок-н-ролл, и машине на вегетарианском топливе. Сам фронтмен вполне напоминал такую же машину: он перешел на здоровую пищу, практиковал йогу и требовал того же от своих товарищей. Кроме того, Джонатан открывал новые возможности барабанной установки: он последовательно заставлял Дэвида Робинсона демонтировать один барабан за другим, пока от установки не остался один небольшой барабанчик – который, однако, по-прежнему звучал слишком громко. Чтобы решить проблему, Ричман попросил Робинсона закрыть барабанчик полотенцем. Когда и этого оказалось мало, терпеливый драммер согласился постукивать по боковине том-тома – но увы, даже это не устроило Джонатана. Кончилось тем, что неумелого Робинсона заменили на нового барабанщика по имени Ди Шарп. Тот умел играть на колпаках от автомобильных колес и имел сломанную руку – в общем, был идеальным кандидатом. Вместе с ним The Modern Lovers смело могли отправляться в бушующий от панка Лондон.

Группа достигла британских берегов осенью 1977 года. На лондонские концерты группы пришли все вожди панк-рока. По воспоминаниям очевидца Глена Мэтлока, «Джо Страммер, Мик Джонс – нас было человек восемь – и была эта огромная сцена, на ней миниатюрная барабанная установка, басист и гитарист с малюсенькими усилителями прямо посередине. Мы только зашли, и все вокруг начали: "Тсс! Вы слишком шумите!" Но концерт был отличный, захватывающий, потому что каждый из зрителей был полностью сосредоточен на музыке»^[92]. Затаив дыхание, панки Лондона слушали такие новые песни, как «Я маленький самолет» и наблюдали, как лидер группы ползает на четвереньках по сцене, чтобы нагляднее проиллюстрировать сюжет песни «Я динозаврик». Когда The Modern Lovers добрались до манчестерского «Фри-Трейд Холла», в зале был Пит Шелли из Buzzcocks. Главный романтик британского панк-рока тоже был под впечатлением: «Альбом "The Modern Lovers", даже если послушать его сегодня, будет звучать как современная группа. Я точно помню, что на саундчеках и репетициях мы исполняли «Roadrunner», а временами я играл "Pablo Picasso" – хотя и не для зрителей! Я всегда питал слабость к Джонатану… Уверен, его музыка оказала куда большее влияние, чем люди обычно признают»^[93].

Пока The Modern Lovers были в Лондоне, за интервью к Ричману выстроилась целая очередь журналистов. Крис Нидс из журнала ZigZag нашел Джонатана «прямым, веселым, угодливым, смешливым», «славным парнем», который, однако, имеет «уникальный взгляд на жизнь», «не говорит о тех вещах, о которых у него нет желания говорить», при этом «знает, чего хочет, и умеет этого добиться», и на поверку оказывается «не таким простоватым, как кажется». Во время интервью Джонатан рассказывал, что чувствует себя более счастливым, чем раньше, потому что делает то, что действительно хочет и потому что «вокруг больше людей, которые меня любят. Я чувствую, что меня любят больше, чем раньше»^[94]. Журналист спросил его, что он думает сейчас о первом альбоме группы. «Он нормальный, но я записал его очень давно», – ответил Джонатан. Не беспокоит ли его, что многие по-прежнему хотят услышать старые песни, такие, как «Пабло Пикассо»? «Нет, – ответил Джонатан, – потому что мы не обязаны их исполнять». И задумчиво, подбирая слова, объяснил: «В песне есть слово «мудак»… а в зале были и пятилетние дети. Я хочу исполнять такие вещи, которые никого не будут смущать. Я не имею ничего против старых песен, я не считаю, что они злые… Начнем с того, что я не могу погрузиться в них так же, как раньше… Я могу их спеть для прикола, но, ммм… понимаете, они исполнялись по-другому: когда я их пел, в них была горечь»^[95].

Несмотря на довольно спокойное отношение Джонатана к своему раннему материалу, во время британских гастролей музыканты по-прежнему играли кое-что из старых композиций ("Hospital", "She Cracked", "Astral Plane" и даже многострадального "Roadrunner"), но при этом отважно отказывались играть "Pablo Picasso" (даже если это приводило к освистыванию – как, например, во время концерта в Гамбурге). Впрочем, они могли вполне уверенно рассчитывать и на новый репертуар: сингл "Egyptian Reggae" превзошел успех «Roadrunner», заняв в Британии 5-е место и доказав, что The Modern Lovers никак нельзя назвать «группой одного (старого) хита».

В 1978 году The Modern Lovers записали (и отложили) большую часть песен своего следующего альбома. В новой музыке стало еще больше акустического звучания и романтических песен, отражавших нежные чувства Джонатана к Гейл. Сделав часть работы, музыканты вернулись в Старый свет, чтобы продолжить еще более интенсивные гастроли по Британии и Европе. К сожалению, их новые синглы, которые выходили на Beserkley, не имели прежнего успеха, а настроение в группе (в первую очередь, настроение Джонатана) начало портиться. Ник Кент, бравший интервью у Ричмана по дороге в лондонский офис Beserkley, отметил, что поначалу Джонатан был не в духе, и в машине царила «угрюмая»^[96] атмосфера (которая, правда, разрядилась, после того, как он начал петь песни). Однако фронтмен The Modern Lovers, похоже, снова начал уставать. Лирой Рэдклифф рассказывал, что момент истины наступил во время саундчека перед концертом в Ливерпуле, когда Джонатан в очередной раз стал жаловаться, что его товарищи играют слишком громко. «Лично я уже не мог играть тише, – вспоминал Рэдклифф. – У меня появилось ощущение, что он несправедлив. Он вел себя все более сварливо, думаю, ему нужен был перерыв. И я был тем, кто подал ему эту идею: "Мы сейчас чувствуем, что ты не даешь нам играть. Ты несчастлив, и мы тоже несчастливы". Я не ожидал, что он отреагирует так быстро – после всего, через что мы прошли, это было легким шоком… Но я по-прежнему доволен тем, чего мы добились»^[97]. После завершения гастролей очередной состав The Modern Lovers прекратил существование. Новый альбом "Back In Your Life" вышел под вывеской «Джонтан Ричман и The Modern Lovers» в то время, когда группа уже перестала существовать. История повторялась, еще один жизненный цикл подошел к концу.

Эпилог