– Смотрите, осторожно там, хорошо? – Мама поправила капюшон толстовки Ильи. – Следи за ней, ладно?

– Есть! – Илья попытался вскинуть руку к виску и едва не сшиб люстру.

– Мам, ну ничего не случится, – успокоила Ева.

– Знаю я вас. Как доберетесь, позвоните.

– Хорошо, – хором ответили они.

– И, Ева, никаких авантюр с волшебством, договорились?

Ева кивнула, скрестив пальцы за спиной.

– Все, мамуль, мы правда опаздываем.

Илья подтолкнул Еву к двери, и после нескольких секунд суматохи, в течение которых мама снова их обнимала и целовала, они наконец выбрались из квартиры.

– Так, давай рысью. Реально опаздываем, – брат забросил на плечо Евину спортивную сумку и побежал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.

Ева бросилась следом.

Во дворе он запихнул сумку в багажник старенькой «Лады», оставшейся от деда. Бедная «Лада» пережила папину попытку сделать из нее волшебный объект, вернулась вновь в стан обычных машин и, к счастью для Ильи, перестала папу интересовать. Ева с грустной улыбкой вспомнила папины отчаянные попытки сделать так, чтобы их «Лада» ездила без бензина.

– В Коломенское или Царицыно? – спросил Илья, выезжая со двора.

– В Коломенское, – выдохнула Ева и зажала ладони между коленей.

Ей до сих пор не верилось, что у них получилось. Ну, почти, потому что говорить об окончательном успехе можно будет, только когда она окажется в стенах РАВ.

– Так, голосовые твои я все получил. Буду слать маме. Но ты тоже оттуда ей звони, если сможешь, чтобы совсем не палиться. Я сказал, что мы, типа, в походе будем пару-тройку дней. Ну, в общем, убьют нас родители все равно, но лучше позже.

Илья вздохнул и, побарабанив по рулю, добавил:

– Лучше бы в английский лагерь поехала.

– Ничего ты не понимаешь, – вздохнула Ева и тронула пальцем болтавшуюся на зеркале заднего вида ароматическую елочку. – Волшебство однажды вернется, и тебе будет стыдно.

– Да никуда оно не вернется, Ев, потому что никуда не уходило. Оно было нужно, когда у нас не было достижений науки, понимаешь? Ну, кому, кроме нашего папы, сейчас придет в голову лететь на дачу на ковре-самолете, на котором холодно, неудобно да и просто небезопасно?

Ева закатила глаза. Спорить было бессмысленно. Наверное, если твое сердце не заходилось в восторге от осознания того, что тебя удерживает над землей волшебная сила, что ковер тебя слышит, то никто и никогда не сможет убедить тебя в том, что это в сто раз круче, чем путешествие на самой удобной машине.

Они выехали на проспект Андропова, и в стороне показались башенки и купола развлекательного центра «Остров мечты». Ева смотрела на них и с грустью думала о том, что в детском парке нашлось место только самым простым видам волшебства, хотя можно ведь было создать настоящий сказочный городок с полетами, перемещением предметов, гонками на сапогах-скороходах… Впрочем, грустила она недолго, потому что ее саму ждало погружение в мир истинного волшебства.

Музей-заповедник «Коломенское» всегда поражал Еву своей красотой и ухоженностью, и, скорее всего, она любила бы это место просто даже за его яблоневые сады, множество архитектурных памятников, свезенных сюда с разных уголков России, и огромные вековые дубы. Но, помимо этого, на территории парка находился Южный шлюз Московской волшебной дороги (ЮШМВД), по которой можно было за считаные минуты добраться до любой точки России и, имея соответствующие документы, зарубежья.

Илья проводил Еву до места сбора. Оказалось, что желающих поехать в волшебную школу набралось всего трое, включая ее саму. Еве было немного неловко, когда Илья обнял ее на виду у всех, потому что, ну… это правда неловко, но все-таки она слишком любила брата, чтобы попросить этого не делать.

– Шли фотки, не пей из копытца и все такое, – напутствовал ее Илья и, пожелав всем хорошего отдыха, ушел, а Ева повернулась к ребятам.

У девочки, со скучающим видом сидевшей на скамейке, была асимметричная стрижка с длинной челкой, ярко накрашенные ресницы и маленькое колечко в левой ноздре. На ее шее висел заламинированный пропуск, подписанный «Видова Анжелика, ГБОУ “Школа № 2043”». Ева вспомнила о своем пропуске и вытащила его из рюкзака. Илья распечатал его у себя на работе и сам же заламинировал. Стало немного грустно от мысли, что других детей в школу наверняка собирали родители, а ей пришлось фактически сбежать из дома. Да еще втянуть в авантюру брата.

– Привет, я Ева, – сказала она, повесив пропуск на шею.

– Привет, – скучающим тоном ответила девочка. – Я Лика.

Сказав это, Лика отвернулась в сторону, давая понять, что заводить дружбу с Евой не намерена. Ева порадовалась тому, что не успела протянуть руку для рукопожатия, и мысленно вздохнула, поняв, что и здесь нормального общения не получится. Впрочем, ничего нового. Ева никогда не была популярной. Начать с того, что она была помешана на волшебстве, не умела вести себя с незнакомыми людьми, прибавить к этому то, что она была жирной, по версии одноклассников, имела крупную кость, по версии мамы, и была абсолютно нормальной, по версии Ильи, который и сам не отличался хрупкостью, и становилось понятно, почему Еве Громовой ни при каких обстоятельствах не грозило стать самой популярной девушкой в классе или хотя бы завести нормальных друзей.

И самой везучей Еве тоже явно не грозило стать, раз даже в летней школе ей «посчастливилось» наткнуться на аналог Золотарёвой. Ева вздохнула и повернулась к стоявшему чуть в стороне мальчишке.

«Голосов Валерий, ГБОУ “Школа № 2043”», – было написано на его пропуске. Забавно, что они с Ликой приехали из одной школы.

Ева окинула Валеру взглядом и поняла, что с таким, пожалуй, она сама вряд ли рвалась бы подружиться. У Валеры было бледное, широкое, как блин, лицо, курчавые черные волосы, и его мама тоже, наверное, уверяла сына в том, что у него крупная кость, а брат, если он был, говорил, что он «ничё так, нормальный». На Валере были какие-то ужасные вельветовые штаны песочного цвета, голубая рубашка и белые кроссовки. А на носу красовались очки в массивной коричневой оправе. Такие носил Евин дедушка, когда был жив.

В общем, Еве он скорее не понравился. Но длилось это ровно до того момента, как Лика спросила:

– Голосов, сколько времени?

Прозвучало это так, будто Лика не считала Валеру человеком вообще. Ева снова подумала о Золотарёвой. Та вела себя так же.

– Без пяти, – с готовностью отозвался Валера, словно не замечая ее тона.

И вот тут Ева поняла, что ей нравится Валера, что он прекрасный мальчик, а Лика может идти куда подальше.

– Привет, – улыбнулась Ева, слегка покраснев от того, что сама в душе пыталась встречать по одежке.

– П-привет, – заикаясь, пробормотал Валера и пожал ее протянутую руку. Рукопожатие вышло вялым, а ладонь у Валеры была влажной от пота, и Ева незаметно отерла свою руку о джинсы.

– Ну что, идем? – предложила Лика, взявшая на себя роль лидера.

На Еву она не смотрела, явно потеряв к ней интерес после ее общения с Голосовым.

– Да идем, блин, идем, – раздалось за спиной Евы, и она, резко обернувшись, едва сдержала страдальческий стон.

Что она там думала о своей везучести? Отныне и навеки можно было выбить на всех скрижалях, раструбить по всем каналам, послать сигнал в космос: «Ева Громова – самый невезучий человек во Вселенной». И точка.

– А то Громова сейчас нашлет на нас громы и молнии, простите за каламбур. Мы промокнем, замерзнем насмерть в порталах и заболеем, – продолжил Жаров, с которым Ева мысленно распрощалась на школьной линейке и которого от души надеялась не видеть как минимум три месяца. А лучше три года. А еще лучше триста лет.

– Если ты замерзнешь в портале насмерть, то ты уже не сможешь заболеть, – рассудительно заметил Валера Голосов.

– Господи, – вздохнул Жаров, – и с этими людьми мне предстоит провести две недели.

Лика неожиданно засмеялась, а Ева впервые в жизни была солидарна с Женей Жаровым. С этими людьми ей придется провести две недели.