V.

   А пока умные да хорошие господа судили да рядили, что и как делается в Англии и Франции, в это время на окраине Ирбити, где были торговыя бани, ежилась от холоду и перескакивала с ноги на ногу едва прикрытая лохмотьями женская фигура, в которой благосклонный читатель уже узнал , вероятно, Платониду. Да, это была она, и читатель тоже догадывается, зачем она вечером толчется здесь на тротуаре, вызывая смех извозчиков и кучеров . Ночь была холодная. Бушевала тяжелая февральская вьюга, рвавшая ставни на окнах и завывавшая в трубах . Мелкий сухой снег крутился столбом и слепил глаза; стекла везде были затянуты куржаком . У под езда бань горело несколько фонарей, но Платонида держалась вне полосы яркаго света и все время не спускала глаз с входной двери, из которой, вместе с входившими людьми, вырывались клубы белаго пара и какой-то глухой гул . Платонида ждет уж здесь битый час и успела продрогнуть до костей, не сводя глаз с выходной двери.    -- Эй, принцесса! Ты чего добрых людей пужаешь?-- потешаются над ней извозчики, похлопывая рукавицами.-- Мотри, все болони промерзли в тебе вершка на два.    Больше других скалил зубы знакомый уже нам Омельян , который, среди других кучеров , являлся в своем роде авторитетом , а всякий авторитет обязательно блестит остроумием . Платонида давно узнала Омельяна и боится, чтобы он ее тоже не признал -- и этой погибшей женщине, может -быть, совестно.-- "Эк их , как долго..." -- думает несчастная, начиная терять терпение. Она решается на отчаянное средство и врывается в банный коридор , откуда ее начинают гнать баньщикки.    -- Здесь купец в лисьей шубе с бобровым воротником ?-- спрашивает Платонида, напрасно упираясь руками и ногами.    -- Мало ли купцов в лисьих шубах на ярманке... Брысь, шлюха...    -- Родимые, скажите... он еще с девочкой... в платочке кумачном ...    -- Экая дура навязалась: мало ли тут ихняго брата в платочках , по номерам -то... Митряй, выворачивай ее!    -- Моя ведь девочка-то, разбойники!..-- ругается Платоннда и заканчивает фразу уже на другом конце улицы, куда она перелетела кубарем ,-- так ее двинул Митряй.    Кучера надрываются от смеха, а Платонида начинает ругаться; в под езде стоит Митряй и ржет как -то по-лошадиному.    -- Здорово ты ее саданул , Митряюшка,-- одобрительно замечает Омельян тоном специалиста.-- Дай ей еще хорошаго раза, чтобы она еще порханула... так редькой и вылетела даве. Ловко, Митряй...    И одзадориваеный Митряй еще хочет отмочить какое-нибудь колено над пьяной и оборванной бабенкой, но в это время среди кучеров раздается единодушный возглас :-- "Гли, робя, кадрель валит сюды"... Действительно, из -за ближайшаго угла, погромыхивая бубенчиками, показались три тройки и прямо остановились у баннаго под езда: из первых двух кошевых , с гамом и визгом , высаживается пестрая толпа пьяных купцов и разряженных женщин , а из третьей кошевой вылезают музыканты -- несут виолончель, футляры с скрипками, медныя трубы. Митряй вытянулся у распахнутых настежь дверей и торжественно пропускает мимо себя всю ораву.    -- Хоть бы в щелку посмотреть на чудотворцев -то...-- слышится возглас в толпе кучеров .-- Ишь чего придумали: кадрель...    Вот замелькали торопливые огоньки в самых лучших номерах , и точно все дрогнуло кругом , когда через форточки вырвались на улицу звуки "Вьюшек " -- взвизгивали скрипки, завывала виолончель, гремели трубы.Кучера в немом восторге глазели на освещенныя окна, в которых мутно обрисовывались двигавшияся фигуры; лошади навострили уши и щеголевато переступали ногами; даже ветер , и тот точно хотел принять участие в общем веселье и столбом кружил сухой снег на крышах , заметал ухабы и с особенным ожесточением бросался щипать носы и щеки, руги и ноги. Платонида точно замерла на тротуаре, жадно прильнув глазами к освещенным окнам , из -за которых лилось рекой безшабашное, пьяное веселие... Вот и она когда-то начала свою карьеру с этих бань, и Фрося тоже, а вот теперь Анисья там с купцом в лисьей шубе... Что же это они так долго? Платонида чувствовала, как у ней немеют ноги и руки и как ее начинает клонить ко сну, но она напрягает последния силы и начинает шагать по тротуару. Но вот распахнулся под езд , и показался в облаках пара купец в лисьей шубе. Митряй бежит за ним и выкрикивает на ходу:    -- С легким паром , ваше степенство...    Купец что-то сует ему в руку и старается пройти мимо Платониды, которая загораживает дорогу; Анисья жмется у дверей, закрывая лицо надвинутым на глаза платком и едва держась на ногах .    -- Деньги...-- коченеющим языком хрипит Платонида, хватая купца за рукав .    -- Что-о?..-- удивляется какая-то угреватая пьяная рожа с свиными глазками.-- Да ты возьми глаза-то в зубы...    Чтобы отвязаться от взвывшей, как ошпаренная кипятком собака, бабы, купец сует ей какую-то ассигнацию в руки и отталкивает . Платонида еще раз летит через дорогу кувырком , а купец уезжает на извозчике. В воздухе безобразной нотой встает бабий вой, сыплются отборныя ругательства,-- но все это тонет в приливающей волне веселых звуков музыки...       1883 г.