— Отпусти меня, мне надо поесть, — сдавленно попросила она, избегая смотреть на Хоегарда.

— Да-да, конечно, — отозвался он рассеянно, убирая руки. Кажется, даже не заметил того, как ее тело вздрагивает от его прикосновений.

Динка отошла и села у костра рядом со Шторосом. Надежды на то, что прикоснуться к нему ей не захочется, не было. Но, по крайней мере, он уже не будет на нее так остро реагировать. Он сегодня получил достаточно и, кажется, даже больше, чем ему было нужно.

Шторос положил перед ней на зеленом листе мясо, корнеплод и пучок пряной зелени. Динка с отвращением посмотрела на еду. Аппетита по-прежнему не было.

— Если не будешь есть, накормлю насильно, — тихо на ухо пригрозил Шторос, и Динка обреченно взяла в руки незнакомый овощ.

— Если ты портал не трогала, то чем тогда вообще в течение дня занималась, — не унимался Хоегард, расхаживая вдоль стены с порталом туда и обратно.

Динка беспомощно посмотрела на Штороса.

— Ну если не считать того, что она полдня проспала, то остальное время мы пытались усмирить инстинкты, — как ни в чем не бывало ответил за нее Шторос, а сам строго указал ей взглядом на кусок мяса, который Динка под шумок отложила в сторону.

Динка со вздохом взяла в руки мясо и слегка прикусила его.

— И как успехи? — насмешливо спросил Хоегард у Штороса, приподняв бровь. — Удалось?

— Не особо, — поморщившись, доложил Шторос. — Природу не обхитришь.

Динка удивленно посмотрела на него. Он остался недоволен?

— Может ваши игры так повлияли на портал, — Хоегард задумчиво потер пальцем место, где светилась огненная молния.

— Вряд ли, — с сомнением ответил Шторос, рассеянно покусывая ноготь.

— Когда Динка еще не была нашей Варрэн-Лин, у нее от удовольствия выплескивалась сила. И ты, Шторос, этим бессовестно пользовался, — встрял вдруг Тирсвад.

— И Динка недавно подсказала мне, что раньше мы тоже не видели в ней силу, но сумели пробудить, — припомнил Хоегард, обжигая Динку взглядом.

— Что вы все на меня так смотрите! — Динка сжалась в комок и, сощурившись, оглядела мужчин. — Опять собираетесь меня использовать для высоких целей?

— И в сложившейся ситуации тебе это даже понравится, — ухмыльнулся Шторос.

— Я… Я не хочу! — Динка вскочила и попятилась, сама не понимая чего именно она не хочет. Ее снова охватывала паника, присутствие четверых мужчин одновременно снова показалось опасным, и у нее под верхней губой сами собой показались клыки.

— А кто же тебя спросит? — продолжал подначивать ее Шторос. Но Динка была не в состоянии отличить шутку от угрозы, и уставилась на него круглыми от ужаса глазами.

— Шторос уймись, — тихо приказал Дайм, а затем ласково посмотрел на Динку и мягко добавил для нее:

— Ты обещала помочь мне обработать раны.

Динка кивнула и, по стенке обойдя Штороса и Тирсвада, подошла к своей меховой лежанке, рядом с которой валялась ее сумочка с мазью для ран.

— Иди сюда, — позвала она Дайма к себе, доставая чистые бинты и мазь. В своем уголке чуть поодаль от костра она чувствовала себя спокойнее. Дайм подошел и уселся на край шкуры, лицом от Динки, подставляя ее заботам израненную когтями спину.

Динка с радостью спряталась за его широкой спиной от взглядов остальных. Она намочила кусок бинта и бережно омывала раны, промакивала их сухой тканью и смазывала обезболивающей и заживляющей мазью.

Шторос, Хоегард и Тирсвад продолжали строить предположения относительно работы портала. Дайм их внимательно слушал. И Динка немного расслабилась. Страх снова уступил место влечению. Какой же нелегкий период это время размножения! Надо было хоть спросить у Штороса сколько это продлится.

Кожа Дайма вокруг глубоких царапин была горячая. Динка провела пальцами по неповрежденной шее, зарылась рукой в перекинутые через плечо черные волосы и, не сдержавшись, прижалась губами нежной коже за ухом, жадно вдыхая запах его тела. Дайм прервался на полуслове, слегка напрягшись, но не пошевелился. Если бы он попытался обернуться или обнять Динку, то она наверняка бы отпрянула. Но он сидел неподвижно, лишь плечи подрагивали в такт учащенному дыханию. Динка ощущала бешеное биение сердца в своей груди, словно она делала что-то противозаконное, но остановиться не могла, покрывая поцелуями его ухо, висок, шею и сжимая в кулаке горсть длинных жестких волос.

— Ложись, здесь. Мне надо обработать раны на груди, — прошептала она, потянув его за волосы на себя. Дайм послушно опустился на шкуры и посмотрел на нее снизу вверх темными глазами с золотым ободком.

Динка, сидя у его макушки, обхватила ладонями его лицо и, склонившись над ним, принялась покрывать поцелуями лоб, глаза, щеки. С его приоткрытых губ срывалось горячее дыхание, и Динка накрыла их поцелуем, ворвалась языком внутрь, скользнув по его языку, услышала возбужденное урчание. Она целовала его долго, жадно, посасывая и прикусывая его язык и губы. Она хотела его всем своим существом и ничего не могла с эти сделать. Влечение накатывало на ее тело, словно прибой.

— Хочу тебя, — выдохнула она Дайму в губы.

— Я твой. Ты вольна делать все, что хочешь, — ответил он ей, приоткрыв глаза и глядя на нее помутневшим от желания взором.

Динка проползла вокруг него и, усевшись ему на живот, вспомнила зачем его уложила. Его грудь, живот и плечи были исчерчены багровыми полосами запекшихся ран. Тряхнув головой и отгоняя затягивающую разум пелену страсти, Динка принялась обрабатывать раны. Дайм лежал неподвижно, не сводя пристального взгляда с ее лица.

Закончив, Динка усилием воли заставила себя слезть с него. Но отойти силы уже не хватило. Поэтому она улеглась у него под боком, спиной к нему, обнимая и прижимая к своей груди его большую руку.

Дайм перекатился на бок и сомкнул вокруг нее объятия.

— Хочешь, я возьму тебя прямо так, — прошептал он, и Динка, ягодицами ощутив его твердость, задрожала от сдерживаемого желания.

— Нет. Не надо, — ответила она также шепотом. — Просто побудь со мной рядом.

Дайм шумно вздохнул у нее надо самым ухом.

— Почему ты выбрала не меня? — прошептал он с болью в голосе.

Динка вся сжалась, как от удара. Она могла бы не отвечать. Ведь невозможно же ему объяснить, что Шторос более изобретателен в любовных утехах и может по ее просьбе не допустить беременности. Но Динка решила хотя бы попытаться. Так его не будет мучить мысль, что он чем-то не дотягивает до Штороса.

— Я не хочу сейчас детей. Ни от кого, — пробормотала она.

— Опять ты об этом, — расстроенно вздохнул он. — Мы уже об этом говорили. Помнишь?

Динка помнила. Но тогда это было размытое неясное опасение, страх того, что она не справится. Сейчас же это было вполне конкретное нежелание, подкрепленное воспоминаниями о луже крови на деревянном полу.

— Это ненормально для женщины. Ненормально для Варрэн-Лин не желать иметь детей. Что с тобой не так, Динка? — продолжал он встревоженно.

Динка молчала. А что она могла сказать? Что ее проклял Спаситель за распутство?

Он не поймет, ведь в том мире нет Спасителя. Есть лишь неизвестный Варр, ставший отцом всем варрэнам.

— Я понимаю тебя, — вздохнул он. — Остальные потакают твоим беспочвенным страхам. Но я скажу тебе, что ты не права. И подожду, когда ты осознаешь это.

Динка поднесла к лицу его ладонь и уткнулась в нее. Она не знала, что еще тут можно сказать. Желание нестерпимое, неразумное, чуждое, перемалывало ее тело от его близости. Затвердевшие соски неприятно упирались в ткань рубашки, между ног мучительно ныло, а нижнее белье опять пропитывалось влагой. Не задумываясь о том, что она делает, Динка высунула язык и скользила им по ладони Дайма, которую она прижимала к своему лицу.