- Тут не может существовать жесткого графика, как в Советском Союзе. Тогда один только Мосфильм снимал больше полусотни картин в год. Сегодня, поскольку финансирование фильмов прерывается, а компании в основном частные

[По разным сведениям, Роскино принимает участие в бюджете примерно половины отечественных картин]

, бывает, что со съемками возятся больше года. Вот картина Гусмана «Парк Советского периода»: два года уже как находится в производстве, хотя снимать ее давно закончили. И таких картин немало. Хотя в принципе на художественный фильм уходит в среднем пять-шесть месяцев, если считать с первого дня съемок: два месяца - съемочный период, потом идет перезапись на видео, монтаж, озвучивание, коррекция. Потом - печать копий.

Если говорить о съемках сразу на цифру, то у нас пока такого не делают, слишком много всего для этого нужно. Если же сравнивать пленку и цифру (High Definition), то достаточно просто взять их качество, - разница будет минимум в два раза в пользу пленки. Однако Илья Кондратьев, наш супервайзер, уверен, что через пять-десять лет отличить их уже будет невозможно. Но пленочное кино совсем другое, я бы не стал сравнивать. Надо исходить из стоящей перед вами художественной задачи. Нельзя сравнивать мясо и рыбу. То и то - еда. Но рыба не будет мясом, а мясо не будет рыбой.

- Самая большая площадка для монтажа сейчас на «Мосфильме», там хорошие студии, и режиссеры любят там работать. То есть наша лаборатория к самому режиссерскому монтажу отношения не имеет. Мы уже потом, по специальным монтажным паспортам, которые передают нам режиссеры, собираем для них негатив (рис. 1). Процесс следующий: мы проявляем негативную пленку и при помощи «телекино» перегоняем ее на Betacam. Его забирают режиссеры и на монтажных столах Lightworks или AVID монтируют картину, выписывая key- и time-коды. По этим кодам мы отбираем негатив и с высоким качеством сканируем его (рис. 2), после чего на компьютере делаем монтаж «цифрового негатива» - аналог их видеомонтажа. Затем делается цветокоррекция, все спецэффекты, монтажные эффекты, чистка изображения (знаете, если в кадр попала какая-нибудь машина современная или, как сейчас в «9 роте», нашли кроссовки, - все это убирается).

Итог перебрасывается на Arrilaser, при помощи которого с компьютера «цифровой негатив» возвращается на пленку. В результате мы имеем новый негатив картины, который может в корне отличаться от оригинала и дает возможность режиссеру, оператору и художнику получить именно то творческое решение, которое они придумали во время съемок. Тут можно привести массу примеров: Говорухин в «Боготворите женщину» сделал изображение под старую выцветшую фотографию. В «9 роте» вы увидите как бы два этапа - вначале изображение бесцветное, а потом через наплыв начинается уже сам «Афган», в резких желтых, коричневых тонах.

Это решение мы искали долго. Федя и Максим

[Максим Осадчий - оператор-постановщик фильма «9 рота»]

не сразу смогли найти удачную фактуру, и тогда была перепробована масса вариантов. Зато сейчас вы там увидите такие «заваленные» тени, - они очень удачно привязали изображение к драматургии, подчеркивая жесткую атмосферу войны, как и задумывалась.

Интересно вспомнить, как режиссеры переходили на электронный монтаж. Многим (тем же Рязанову и Данелии) это давалось трудно. Они привыкли держать в руках пленку… Я вам скажу: это очень интересное ощущение, когда в руках настоящая пленка, а не просто некое мониторное изображение. Хотя Говорухин, уже снявший огромное количество картин, очень легко перестроился, я бы даже сказал - с энтузиазмом. А Кончаловский вообще был первым. Со временем, думаю, все будут работать именно таким образом. Но сегодня в цифре монтируется не больше пары десятков картин в год.

Хотелось бы затронуть и тему экранного формата. Сейчас популярен 2,35

[Речь идет о формате кадра, цифра показывает соотношение горизонтальной стороны кадра к вертикальной]

- синемаскоп. В свое время появился 1,66, потом 1,85. Ныне кинотеатры требуют только синемаскоп. А много ли картин, которые хочется смотреть в синемаскопе? Конечно, трудно представить «9 роту» на узком экране, но другие картины - зачем им синемаскоп? Не везде широкий кадр хорош…

- Мы получаем уже записанный лазерный диск. Наша задача - точно синхронизировать запись с изображением и вывести на пленку (оптическая фонограмма). Мы стараемся не потерять то, что было заложено в оригинале.

Здесь я говорю как частное лицо, но вижу, что проблемы есть, - в частности, отсутствие творческой культуры. Дубляж, на мой взгляд, у нас превратился не в творческий процесс, а в какой-то механизм. Смен мало, делать надо быстро, стараются, чтобы было более или менее синхронно, и на этом все заканчивается. А раньше была такая профессия - звукооператор! Была обойма талантливейших звукооператоров. О цифровом звуке никто и слыхом не слыхивал, но давайте вспомним: у тех же «Они сражались за Родину» - обычный звук. А как он был сделан! «Война и мир» - обычный звук… а какой!!! «Анна Каренина» - обычный звук… а какой!!! Тогда звукооператоры были принципиальнее, что ли. Тогда были другие требования, другой подход. Сегодня огромное количество сериалов, а сколько из них можно смотреть? И с каким удовольствием? Я могу вспомнить, может, три хороших

[Эдуард Григорьевич, немного подумав, вспомнил всего один - «Бригада»]

Ныне и половина фильмов не нуждается в цифровом многоканальном звуке, он там совсем не нужен. Просто без такого звука картины уже не принимают в прокат. «Цифровой» звук стал стандартом.

Итак, здесь у нас несколько проблем. Первая - техническая: очень мало кинотеатров, отвечающих на 100% техническим требованиям по звуку. Да что говорить: в «Доме кино» (в Доме кинематографистов!) - звук просто безобразный. В «Пушкинском» тоже необходима реконструкция, - там, где проходят самые хорошие премьеры; там где проходят кинофестивали, а звук… далеко не самый хороший.