Окончание Гражданской войны и интервенции, стабилизация государственных границ РСФСР способствовали более четкому правовому позиционированию иностранцев. Одновременно упрочнялось понятие гражданства лиц, родившихся в бывшей империи – на территории восточноевропейских государств-лимитрофов (Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии). Создание государств-лимитрофов было результатом коротких, но ожесточенных войн, состоявшихся в 1918–1921 гг., после которых Советской России пришлось отпустить бывшие имперские регионы восвояси. После этого заключались двусторонние соглашения, обязательным пунктом которых было право выбора гражданства (оптации) для уроженцев государств-лимитрофов[225].
С конца 1920 г. оптанты и иностранцы (под последними понимались лица, не состоявшие в российском гражданстве и не принявшие советского) массово увольнялись из рядов РККА. Поскольку это происходило в контексте общего многократного сокращения армии, военное ведомство не «цеплялось» за иностранцев, а, напротив, было заинтересовано в том, чтобы скорее избавиться от этого контингента. В январе 1921 г. начальник Полевого штаба РВСР П.П. Лебедев сообщал наркому внутренних дел Ф.Э. Дзержинскому, что «удерживать их в Красной армии против их воли крайне невыгодно, ибо ведет к дезертирству и другим отрицательным явлениям». В связи с этим он предлагал их «возможно скорейшее освобождение из рядов Красной армии»[226].
Основная масса увольнений иностранцев состоялась в течение 1921 г., когда Мобилизационным управлением Штаба РККА было принято и обработано около 25 тыс. заявлений[227]. Правда, далеко не все они были удовлетворены: поступавшие из военных округов документы, чаще всего по причине их некомплектности, отфильтровывали сначала в Мобуправлении, затем – в Иностранном отделе НКВД. В середине 1922 г. поток заявлений существенно сократился, в связи с чем осенью их прием был прекращен[228].
Почти весь межвоенный период в отношении иностранных граждан из трудовых слоев действовал национальный правовой режим, который распространялся и на собственных граждан[229]. Положение о союзном гражданстве от 29 октября 1924 г. закрепляло за иностранцами трудовых классов пользование всеми политическими правами граждан СССР (в том числе правом быть избранным в органы власти)[230]. Безусловно, эта законодательная норма диктовалась сохранявшейся надеждой на «мировую революцию», в логике которой гражданство являлось малозначительным барьером на пути к объединению сил мирового пролетариата в общей борьбе. Эта норма повторялась в положениях о гражданстве 1930 и 1931 гг., вплоть до принятия закона «О гражданстве СССР» от 19 августа 1938 г., не подтвердившего прежние, равные с правами граждан СССР, политические права иностранцев.
Военная служба, относившаяся не к правам, а к обязанностям гражданина, в отношении иностранцев регулировалась по-иному. Общепринятой международной законодательной практикой, которой придерживалось и советское законодательство, являлся отказ от привлечения иностранных граждан к обязательной военной службе[231].
В то же время возможность добровольной службы в рядах Красной армии для иностранцев была законодательно закреплена декретом ВЦИК и СНК РСФСР «О введении обязательной военной службы» от 28 сентября 1922 г., в статье 6 которого специально оговаривалось: «Добровольцами могут приниматься также и иностранные граждане, выразившие желание служить в русских войсках и принимать участие в защите завоеваний русской революции»[232]. Прохождение военной службы регламентировалось теми же правилами, что и для советских граждан.
Однако в целом с окончанием Гражданской войны и интервенции был взят курс на очищение рядов Красной армии от иностранцев, которое, впрочем, как было показано выше, совпадало с желанием многих иностранцев покинуть разоренную войной и междоусобицей страну.
В первой половине 1920-х гг. постепенно закрывались двери, через которые иностранцы могли попасть в ряды советских вооруженных сил: ужесточались требования к документам; усложнялись проверки и согласования; поднимался уровень принятия решения о зачислении иностранца в кадр РККА; обязательной стала политическая рекомендация от партийной организации и т. д. Например, решение о принятии иностранца добровольцем на военную службу принималось индивидуально командующим войсками округа после предварительного согласования кандидатуры заявителя с Иностранным отделом Главного политуправления (ГПУ) при НКВД. Разрешение на поступление иностранца в военно-учебное заведение давало Главное управление военно-учебных заведений, опять же по согласованию с ГПУ (приказ РВСР от 17 апреля 1922 г. № 940)[233]. Военно-учебные заведения (интернациональные военные школы) для иностранцев существовали до второй половины 1920-х гг.
Надежды на «мировую революцию» быстро угасали, постепенно уступая место курсу на социалистическую автаркию внутри отдельно взятой страны. Соответствующим образом корректировалось и законодательство о военной службе. В новом законе о всеобщей обязательной военной службе от 18 сентября 1925 г. «защита Союза ССР» вменялась в обязанность только «гражданам Союза». Раздел XVI закона, регулировавший добровольный прием на военную службу, также не предусматривал такой возможности для иностранцев. В последующих аналогичных законах о военной службе 1930 и 1939 гг. иностранные граждане не упоминались.
Тема иностранцев в Красной армии совершенно исчезает из нормативного и делопроизводственного дискурса военного ведомства 1920—1930-х гг. Не обнаружено и никаких статистических данных на этот счет. В свое время привлечение иностранцев было инициировано в самый трудный для строительства Красной армии период – в первой половине 1918 г. Но очевидно, что десятикратное сокращение штатной численности Красной армии сделало избыточным и ненужным привлечение в ее ряды иностранцев, по крайней мере в мирное время.
Тем не менее вопрос сохранял некоторую актуальность, обусловленную скорее не нуждами военного строительства, а политическими обстоятельствами. Забыть о нем не позволяли заметный приток иностранцев в СССР (как политэмигрантов, так и специалистов), а также укрепление Коминтерна и развертывание в разных странах взаимной военной интернациональной помощи по линии компартий. В начале 1930 г. только в РСФСР проживало до 250 тыс. иностранцев[234]. Учитывая это, советское руководство прорабатывало возможность набора в случае войны в Красную армию политически дружественных Советскому Союзу иностранцев. В 1932 г. было разработано Положение об иностранцах и о сношениях с заграницей во время войны, одобренное НКИД, НКВМ и ОГПУ[235]. На основе этого документа по поручению Совета труда и обороны в Управлении укомплектования и службы войск Главного управления РККА был подготовлен проект Правил о службе иностранцев в РККА в военное время. Проект предусматривал возможность добровольного набора в военное время в ряды Красной армии иностранцев из числа представителей рабочего класса, политэмигрантов, членов «братских компартий». Предусматривался прием как граждан нейтральных Советскому Союзу государств, так и «неприятельских», но по отдельному постановлению правительства. Иностранцы, желавшие вступить в РККА, должны были удовлетворять общим требованиям к службе в армии и иметь положительные характеристики от ОГПУ, партийных и профессиональных организаций (с места работы). Итоговая ответственность за принимаемых иностранцев возлагалась на военкоматы, поэтому «они должны производить прием со всей тщательностью и осмотрительностью»[236]. Добровольцам-иностранцам должны были предоставлять право выбора вида и рода войск «в зависимости от… военной и технической квалификации». Они должны были дать подписку об обязательстве прослужить в армии до увольнения из нее сверстников-граждан СССР при демобилизации. Досрочное увольнение предусматривалось только по болезни. Проект правил был разослан для заключения в НКИД, ОГПУ и ряд управлений НКВМ, однако дальнейшее его прохождение не установлено.
