– В какую ещё обитель? – выдохнул я.
– Всё просто, – по-прежнему глядя мне прямо в глаза, начал объяснять Перун. – Обитель. Так мы называем это место. Место, где теперь живут боги. Ну, не совсем уж все боги, конечно. Несколько, наиболее почитаемых на Земле, всё ещё имеют честь обитаться именно там. Ну, или где-то совсем рядом. Или – под землёй. Кому что ближе. Всех остальных отправили в это “чудесное” место. Которое Обителью и прозвал кто-то. Да вот так и повелось. Укрепилось название.
– А кто вас всех сюда отправил? – не удержался от вопроса я.
– А создатель наш и отправил. Кто же ещё? Кстати, и ваш создатель, как впрочем, и вообще всех тварей живых творец. Не нужны мы стали. Отыграли свою роль во всемирной истории, так сказать. Вот нас на пенсию и спровадили. А чтобы глаза людям не мозолили, да не баламутили их лишний раз, вот в этот мир и услали.
– Жестковато с вами…
– Это-то ещё ладно. Кто сопротивляться пытался – того создатель вообще всех сил лишил да в сумеречные миры отправил. Оттуда не то, что вырваться, хотя бы зачатки прошлых способностей начать восстанавливать – уже проблема, почти нерешаемая. Мы-то здесь хотя бы немощными калеками не выглядим. Вот, к примеру, те условия, в которых раньше на земле существовали, воссоздать смогли. Пусть каждый и на небольшом участке это сделать смог (слишком много нас тут всех собралось), но всё же… Всяко лучше, чем ничего.
– А почему создатель бунтовщиков просто не уничтожил? Ведь это в его власти? И если это место обитания богов, откуда тогда здесь прочая живность? И люди? Вот я, к примеру. Да и Орис тоже. А вы, получается, на Землю всё-таки можете вернуться? – вопросы сыпались из меня, не переставая.
– Экий ты нетерпеливый, – поморщился Перун. – Давай по порядку. Конечно, создатель способен уничтожить всё, что угодно, и кого угодно. Только какой ему в том интерес? Скучно это ему слишком. А вот наблюдать, как мы копошимся да невозможное возможным делаем – хоть какое-то развлечение. Опять же, в одиночку боги из себя ничего не представляют. Нам поклонение нужно. Дары нужны и почитание. От того мы силы свои черпаем. Иначе – зачахнем. Вот, чтобы уж вовсе верховных не извести, и отправляет сюда изредка творец наших приверженцев либо помощников верных. Паству бывшую. Немного совсем, но посылает.
– Тогда вообще ничего не понимаю. Какое ко всему этому я-то отношение имею? – снова вынужден был прервать рассказ я.
– В старых богов не веришь, значит, – усмехнулся Перун. – Да не оправдывайся. Не надо. Не один ты такой красивый сюда отправлен был. И зла на то на тебя здесь никто держать не будет. Наоборот всё. Уважать тебя будут. И с просьбами обращаться. Как я сейчас.
– С какими просьбами?
– Опять торопишься, – пересел поближе к нам великан. – Всему своё время. Я же ещё на прошлые вопросы не все ответил, а ты уже следующие подкидываешь.
– Извините. Продолжайте, пожалуйста. Не буду так больше, – повинился я.
– Хорошо бы, коли так. А то чересчур любопытный. Так на чём я остановился?
– Творец вам, богам то есть, паству посылает, – услужливо подсказал я.
– Так и есть, – кивнул головой Перун. – Посылает. Однако того мало нам. Мы же – Боги, как-никак. Большего хотим. Гораздо большего. И, благо, начали-таки на Земле старых богов всё чаще и чаще вспоминать. Старые обряды возрождать. Так что многие из нас духом воспряли. Однако же, чтобы вера у паствы крепла, надо пастве той самой хотя бы изредка свой лик-то являть. Ещё чудеса исцеления либо погодные какие там творить. Для этого опять же на Земле надо бывать. Или хотя бы рядом где-нибудь.
Последние слова древнее божество произнёс совсем грустным голосом. Затем вовсе притих и призадумался о чём-то. Орис же напротив приосанился, заёрзал на месте. Глазки его снова забегали, усмешка то и дело касалась губ. Я же молчал, помня своё обещание. Новых вопросов не задавал, хотя язык прямо-таки чесался от вожделения. И вскоре был вознаграждён за свою стойкость.
– Вот ты спрашивал, можем ли мы на Землю являться, – продолжил, наконец-то Перун. – Можем, отвечу. Не чаще двух раз в год, но можем. Но и для того определённые условия должны быть выполнены.
– Какие? – не выдержал всё-таки я.
– Первое – желание паствы. Без того вообще никак. Да, сейчас с этим проще стало, как я уже говорил, – не заметил, вроде как, моей оплошности великан. – Ну, а второе… Все атрибуты власти при себе должно иметь. В полной комплектации. Казалось бы, здесь-то всё просто. Так, нет же! Как не следишь ты, на Землю явившись, за своим собственным имуществом, всё одно что-то раз через раз да пропадёт!
– Создатель балуется, – подал всё-таки голос, не выдержав столь долгого молчания, Орис.
– Наверное, так, – согласился Перун. – По-другому не объяснишь. Иначе – всё слишком просто для нас, а значит – скучно для него.
– Чтобы добро богов обратно им вернуть и создал творец молнии судьбы, – приободрившись, окончательно вступил в разговор сатир.
– Истинно так, – кивнул головой Перун. – Только редко очень те молнии появляются. И исключительно над холмами, где богам свои алтари строить запрещено. Да ещё над тем местом, где клевер четырёхлистный и именно что три штуки в ряд растёт. Любой вправе найти тот клевер. Любой герой из живущих в Обители. Кроме нас – богов, само собой. Зато мы, боги, каждый раз чувствуем, когда молния судьбы новая появится да всех о том оповещаем. Ровно за сутки оповещаем. Это до молнии. Клевер-то раньше гораздо появляется. Время на его поиски сутками одними не ограничивается. А дальше – если в правильном месте герой окажется, да клевера успеет коснуться любым образом, то молния судьбы и отметит его знаком особым. И станет зваться герой тот избранным, и появится у него возможность на Землю отправиться. Ну, а коли не угадал с местом, да не успел скрыться вовремя с холмов – испепелит неудачника, без шансов к посмертию. И всего делов. Потому желающих, на самом деле, немного. А в день, когда молния появиться должна, так и совсем все холмы пустеют. Никто не хочет даже случайно под удар попасть.
– Я восемь месяцев на карачках по холмам ползал, клевер тот искал, – нажаловался божеству Орис. – И ведь нашёл! И что? Счастье мне? Как бы ни так! Являюсь в день назначенный за наградой, а на месте знаковом, глядь, Алёшенька разлёгся. И ладно бы просто разлёгся. Так он же потом ещё, обманом меня отвернуться заставив, весь клевер волшебный сожрал! Хорошо, что хотя бы через него меня молния коснулась всё-таки. Совсем уж без знака не остался. Хотя и в круге знак тот. Почему только, не пойму…
– Никто тебя ничего делать не заставлял, – вставил свои пять копеек я.
– Так вот в чём дело… – не обращая внимания на мои оправдания, протянул великан. – И Лёша клевера коснулся, и ты, сатир, получается тоже. Вот почему сразу двое печати получили! Разве что, один заимел полноценную печать, а второй – лишь зависимую. Круг-то, сатир, для тебя именно то значит, что зависим ты, свобода твоя ограничена. Не можешь ты сам, в одиночку на Землю являться. Только по воле истинного избранника, коим Алёша является. Только вместе с ним и только по его желанию. Сам же Алексей от тебя, рогатый, нисколько не зависит. Может и в одиночку запросто отправиться, куда надобно.
– Всё. Приехали, – вздохнул Орис, но вроде как не сильно расстроенным голосом. – Хотя я, собственно, где-то так и предполагал. С другой стороны, всё же лучше, чем совсем ничего. А с Лёхой-то мы уж разберёмся как-нибудь! Правда, друже мой?
– Так я что? Могу на Землю снова вернуться? – я даже дышать перестал, не веря до конца в свою удачу. И, тем более, не обращая внимания на слова своего нового, почти потерянного, но тут же вновь так неожиданно обретённого друга. – Но почему всё-таки я?
– Не радуйся раньше времени, – охладил мой пыл Перун. – Почему ты, никто кроме создателя не знает. Творец-то раньше вообще сам лично то людей, то нелюдей выбирал и в нужные места на холмы отправлял. А теперь так в открытую не действует, только когда совсем долго никто клевер найти не может. Чего нас богов последнего шанса-то лишать? Так тоже неинтересно. Последнее время, кстати, отчего-то только люди оказывались молнией судьбы отмеченными. Сейчас ещё трое таких, как ты, Алексей, по Обители бегают. Пока ещё бегают… А тут вдруг как совпало! Сразу двое избранных! Да ещё один рогатый!
