Летти до последнего искренне надеялась, что все увиденное – сон или бред, но, увы, странная деревня и трау не желали рассеиваться подобно утреннему туману, как дриада ни щипала себя за руку.
– Синяк будет! – тихо, одними губами прошептал Элиаш, который, оказывается, краем глаза наблюдал за попытками девушки «проснуться».
Дриада только плечом дернула: мол, не издевайся. Удивительно, но ее намек был прекрасно понят. Элиаш усмехнулся, мучительно размышляя, что же произойдет дальше.
Если бы по пути в деревушку с ними обращались чуть повежливее, можно было бы предположить, что они гости, но, когда тебе в спину тычут копьем с каменным наконечником, начинаешь задумываться, не собираются ли пригласить тебя на ужин. В качестве первого блюда.
Вокруг клетки началась какая-то суета. Крошечная трау с бантиками, до этого обметавшая метелкой дома, засуетилась и забегала. Через пару минут она метнулась к клетке, где лежала туша хватуна (надо сказать, огромный зверь, с хоботом, зеленоватой длинной шерстью и ядовитыми клыками), волоча с собою охапку хвороста.
Дриада зачарованно следила за действиями малышки. Та же успела разделить сухие ветки на пять частей и разложила их в форме звезды неподалеку от клетки.
– Что она делает? – осторожно поинтересовалась Летти.
В принципе девушка не рассчитывала на ответ. Языка этого племени она не знает, Элиаш здесь тоже впервые, но, к ее удивлению, эльф неожиданно зло огрызнулся:
– Понятия не имею! – и положил ладонь на рукоять ножа.
Ох, не нравилось эльфу все происходящее, не нравилось. На кой черт их сюда привели? Чего ждать от этих трау? Вздохнув, парень мягко коснулся пальцами линий татуировки, даже не надеясь, что услышит что-то хорошее. И точно: «Баланс организма – тридцать три процента». Ничего оптимистичного.
Трау недовольно зачирикали, засуетились, и через пару минут к клетке подбежали еще двое шариков на лапках, с трудом волоча по земле огромный, больше любого из присутствующих дикарей, камень со сколотой стороной. Похоже, их целью было затолкать этот булыжник в клетку с хватуном. Элиаш минуты три наблюдал, как поселенцы мучаются, загоняя каменюку поближе к туше животного, вздохнул и направился к столпившимся. А потом, не обращая внимания на встревоженные вопли трау, подтолкнул булыжник к клетке. И лишь когда камень оказался прижат к туше, осторожно поинтересовался:
– Так?
Летти не отрывала от него испуганного взгляда. Ей все казалось, что еще секунда – и злобные трау попросту захлопнут дверь клетки, чтобы затем… О дальнейшем она предпочитала не думать.
К ее удивлению, лохматые существа радостно зачирикали и ломанулись мимо Элиаша прямо к камню. Следующие несколько минут были посвящены тому, чтобы отпилить прядь шерсти хватуна об острый скол булыжника. Юноша вздохнул и вытащил нож. Пара секунд – и волосы зажаты в кулаке.
– Что дальше? – мрачно поинтересовался эльф.
Дриада, которой происходящее нравилось все меньше и меньше, попыталась подойти к парню, однако не тут-то было. Если перед Элиашем толпа просто расступалась, то у нее этот фокус не прошел. Девушке не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо ждать.
Новые непонятные трели, странное чириканье.
На этот раз трау, судя по происходящему, возжелали расположить кусок шерсти в центре разложенной из хвороста звезды, потом им понадобилась прядь волос Элиаша. Затем – клочок из шевелюры Летти…
К недоумению дриады, весь этот набор требовался лишь для того, чтобы разжечь небольшой костерок. В этот миг Летисия ощутила укол обиды: в самом деле, какие-то дикие трау знают, что такое огонь, а дриады понятия не имеют об этом явлении. Конечно, изначально розжиг проводился совсем не с помощью спичек – откуда они у трау? Но когда эльф увидел, как бедные существа с помощью каких-то несчастных деревяшек пытаются развести костер, он махнул рукой и достал из кармана собственный коробок. А что еще оставалось делать?
Шерсть хватуна воспламенялась неохотно. Элиаш попытался было разжечь что-то другое, но трау, недовольно заверещав, принялись хватать его за руки и визжать. Эльф сдался.
Ему пришлось истратить спичек десять, не меньше, прежде чем по зеленоватому меху запрыгало небольшое пламя. Над селением поплыл сладковатый запах, а огонек перескочил на звезду из хвороста, вспыхнули и пропали завязанные бантиком волоски, срезанные с шевелюр эльфа и дриады.
Сладкий запах все усиливался, и Элиаш непонимающе повел носом: по всему выходило, что должно вонять паленой шерстью, а тут…
Летти тоже ничего не понимала.
– Что происходит? – протянула она.
Внезапно наступившая тишина, словно теплым одеялом упавшая на селение, была ей ответом.
Девушка с интересом огляделась по сторонам и шагнула к эльфу, все еще стоящему возле костра. Неожиданно земля покачнулась под ногами… Больше Летти ничего не запомнила.
Элиаш, впрочем, тоже.
Обычно во сне все происходящее кажется реальностью. Вот и сейчас, когда вокруг вился бирюзовый туман, Летти неожиданно четко осознала, что все происходящее не имеет к снам никакого отношения. Девушка огляделась по сторонам, шагнула вперед…
Приторно-сладкий запах преследовал даже здесь. Казалось, сам туман пропитался этим назойливым ароматом. Дриада презрительно сморщилась, махнула рукой, отгоняя прилипчивое амбре, и словно в ответ на этот жест из тумана вдруг высунулась физиономия жряка.
Девушка испуганно взвизгнула, отпрыгнула назад, а чудовище распахнуло пасть… и ласково пропело:
– Просыпайся, девонька, просыпайся, милая!
Летти подскочила на месте, распахнула глаза и поняла, что полулежит на небольшой подстилке в какой-то странной комнате: серый пол плавно переходил в стены, не образуя никаких углов, а затем и вовсе смыкался над головой. Создавалось впечатление, что девушка находится внутри огромного шара. Впрочем, находилась она там отнюдь не в гордом одиночестве: рядом с ногой дриады то ли сидел, то ли стоял (кто эти пушистые шарики разберет?) маленький крепенький трау. В синих глазках, с трудом различимых в длинной шерсти, светилась вся скорбь невысокого народца, а крошечные розовые безволосые ручки беспрестанно мяли какой-то платочек.
Девушка испуганно икнула и медленно начала отодвигаться от непонятного существа. Кто его знает, вдруг бешеное, покусает еще… Вон набросали в свой костер какой-то травки… Хотя, конечно, самое обидное не это. А то, что какие-то дикие трау знают, что такое огонь, а честные и благовоспитанные дриады понятия об не имеют этом явлении!
Вот только далеко отползти от трау Летти не удалось.
– Не бойся, лапонька, – ласково протянуло существо.
Летисия пораженно охнула: звуки, издаваемые трау, как и раньше, больше всего напоминали то ли хрюканье, то ли фырканье, вот только сейчас для дриады они сливались во вполне понятные слова.
Некоторое время девушка ошалело хлопала глазами, а потом улыбнулась и радостно произнесла:
– Я поняла! Я сошла с ума!
А раз так, можно спокойно зажмуриться, откинуться на спину… и почувствовать, как холодные лапки обеспокоено шлепают тебя по щекам:
– Девочка, все в порядке? Ты как?
Летти вздрогнула, распахнула глаза. Может, все происходящее и бред, вот только убедить себя в этом ну никак не получается.
– Не уверена, что нормально, – вздохнула девушка, не отрывая напряженного взгляда от трау, подползшего к ней поближе: сейчас он стоял-сидел прямо напротив ее лица.
А существо между тем, судя по голосу, улыбнулось:
– Ну, раз разговариваешь, значит, все в порядке.
Девушка неуверенно хлюпнула носом и, решив, что даже в случае сумасшествия будет не лишним знать правду, спросила о том, что сейчас беспокоило ее больше всего:
– А вы… меня не съедите?
Вот теперь трау рассмеялся по-настоящему:
– Что ты, девочка! Да я отродясь ничего, кроме фруктов, в рот не брала!
У дриады отлегло от сердца.
Хотя в целом разговор не задался. Трау некоторое время молчаливо переминался с лапки на лапку, а затем, видимо, решив, что хорошего понемножку, вздохнул и легонько провел розовой пухлой ладошкой по лбу гостьи:
