Славянская Русь возникла из горючей смеси господства и влияния киммерийского, скифского, сарматского, готского, гуннского, аварского, хазарского, печенежского, варяжского, монголо-татарского, догматического византийского влияния в виде православия, а начиная с эпохи Петра I европейского воздействия и влияния немцев.

Имена прежних русских восточнославянских правителей, (в частности, вождя антов (славян) Божа с сыновьями и 70 старейшинами, распятыми готами, мы знаем благодаря зарубежным хроникам), древней русской письменности, свидетельства славянской культуры тщательно вымарывались и выхолащивались из памяти русского народа православной греческой церковью (так же как в Западной Европе поступала римско-католическая церковь) и скандинавской знатью, захватившими духовную и светскую власть на Руси в IX – XII веках. Любая религия тщательно убирает из своего «учения» экономические, политические и социальные требования народных масс. Например, христианство реально исходит в своем учении не из Евангелий, а из деяний и посланий апостолов – петринизма и паулинизма, где затушевывается социально-политическая доктрина первоначального бунтарского христианства, оставляя только некую божественную эфемерную оболочку. Поэтому имена русских князей, письменность, летописи до «Повести временных лет» практически не сохранились, якобы только православие и «призвание варягов» создали Русское государство. Древний летописец Нестор в «Повести временных лет» сообщает, что новгородские славяне обратились к варягам (норманнам) с такими словами: «Земля наша велика и обильна, а наряда (порядка) в ней нет; да пойдите княжить и володеть нами» («Летопись по Ипатьевскому списку», СПб. 1871, с. 11). На этот призыв откликнулись три брата – Рюрик, Синеус и Трувор, – ставшие первыми русскими князьями. Легенда о призвании трех братьев-князей – норманнского происхождения. По сказанию западноевропейской хроники, бритты в Британии обратились к норманнам с такими же словами. Русский летописец, целью которого было доказать законность княжеской варяжской династии, укрепившейся в Киеве в XI в., то есть династии Ярослава, выводившей себя от Рюрика, применил эту легенду к русским условиям, «чтобы доказать, что династия была призвана якобы по воле народа, что призвание это было целесообразным и даже необходимым для прекращения среди славян «усобиц». Ранняя смерть Синеуса и Трувора делает Рюрика единым представителем власти в Новгороде и, следовательно, устраняет соперничество других династий» (История СССР, т. I. С древнейших времен до конца XVIII в., под ред. акад. Б. Д. Грекова и др., изд. 2-е, М. 1947, с. 75).

Солдаты и матросы, внося решающий вклад в победы на суше и на море, укрепляли тем самым то государство, которое было орудием господства феодалов над народными низами. Это противоречие, очень сложное, диалектическое по сути своей, отнюдь не означает, что простые люди, так сказать, только укрепляли те цепи, которыми они были опутаны по воле своих господ. Или, с другой стороны, что они, пытаясь разорвать эти цепи (как это делали, например, булавинцы в годы Северной войны или пугачевцы во время первой русско-турецкой войны), ослабляли государство, подрывали его усилия в борьбе с внешними противниками. Рассуждать так (а именно это делали и продолжают делать западно-буржуазные историки) было бы большой ошибкой. Все эти события и процессы – национально-освободительная борьба, отпор внешним нашествиям, внутреннее развитие государства, хозяйственное, политическое и культурное, – связаны между собой теснейшим образом, переплетаются друг с другом. В российской истории нередко невозможно оторвать друг от друга национально-освободительную и антифеодальную борьбу. Выступая против чужеземных поработителей, русские люди одновременно боролись со своими князьями и боярами, их прислужниками, которые вступали в союз с чужеземцами или отказывались от борьбы с ними. Так не раз бывало во времена борьбы с печенегами и половцами, ордынскими ханами и их карательными войсками. Угнетенные, выступая за свободу и независимость своей земли, добивались мира и покоя, возможности трудиться так, чтобы не отдавать часть результатов своего труда чужеземным господам – феодалам. Русские же бояре и князья, вступая в борьбу с чужеземцами, стремились избавиться от необходимости делиться с ними доходами от труда своих крестьян и горожан. И те, и другие – и эксплуатируемые, и эксплуататоры – преследовали свои классовые цели, защищали свои интересы, которые не могли не сталкиваться в обществе полном классовых противоречий. И, естественно, в этой борьбе народные симпатии, сочувствие было на стороне угнетенных, а не на стороне князей и царей, императоров и императриц.

Но при этом – и такова логика, диалектика исторического развития – все они, феодально-зависимые люди и господа, солдаты, матросы и полководцы, флотоводцы, обороняя свою страну, одерживая победы над врагами России, делали прогрессивное, общенародное дело. Строилось государство, граждане которого ставили и решали новые задачи, выводили государство на новые важные рубежи в делах международных; во внутренних делах простые люди не прекращали борьбу за социальное и национальное освобождение.

Русское народное творчество, связывая поколения памятью, воспитывало не только патриотические чувства, но и классовое сознание, исподволь, из глуби жизни подготавливая народ к роли подлинного творца истории. Иерархов церкви в старинных былинах совсем нет, бояре и князья светские, кроме Владимира Красное Солнышко – эпизодические и довольно пассивные фигуры. Все они не только далеки от забот и дел богатырей, но и относятся к ним с откровенным презрением – сам «ласковый и ставшим Святым» Владимир назовет однажды Илью Муромца «деревенщиной заселыциной». «Безыменные гусляры, скоморохи, калики перехожие, песнопевцы создали всесословную галерею народных героев. Среди них Святогор, Минула Селянинович, Вольга Святославич, или Волх Всеславич, Дунай Иванович, Василий Буслаев и его строгая матушка Амелфа Тимофевна, богатый гость Садко, вожак перехожих калик Косьян Михайлович, Михаил Потук, Иван Гостиный сын, Суровец Суздалец и так далее – такого многообразия народных типов не знала даже великая средневековая русская литература! Герои русского былинного эпоса, кроме физической силы, обладают прекрасными нравственными качествами, наиболее полно отразившимися в образе Ильи Муромца, – он прост, сдержан, спокоен, смел, уверен в себе, независим в суждениях, бескорыстен, добродушен, скромен, умеет пахать, воевать и от души веселиться. И еще одно, очень важное». (Чивилихин В.А., «Память: Роман-эссе». М., Художественная литература, 1984, с. 508). Среди сотен былин нет ни единого, в котором изображались бы феодальные распри, междоусобицы князей и, сообразно народным идеалам, русские богатыри не путешествуют с обнаженным мечом за тридевять земель. Они уничтожают лесных разбойников, держат заставы и, оберегая родную землю от внешнего врага, ведут только оборонительные сражения, что было главной заботой и великой исторической миссией русского народа.

Если бы сохранились в мировоззрении славян сначала свои боги, затем один какой-нибудь бог, то они стали бы похожи на евреев. Стали бы считать, что они богоизбранные, никого не из их племени нельзя допускать до управления общиной (страной), нельзя допускать смешанные браки и т.д. То есть стали бы с точки зрения биологии эндогамной группой, где происходил бы инцест (кровосмешение), особенно в течение многих тысячелетий, поэтому в современном Израиля очень высок уровень наследственных заболеваний, исходя из этого евреям постоянно нужны неоконы (неофиты – новообращенные), сделавшие гиюр (принятие иудаизма), иначе окончательно выродятся.

Однако в результате исторического развития восточных славян этого не произошло. То, что история в угоду правителям постоянно переписывается, является, по-моему, давно известным фактом. Так же произошло и с русской историей. Факт «приглашения» в 862 г. Рюрика с его дружиной прекрасно всем известен, но мало известна варяжская составляющая этого с позволения сказать «приглашения». «Рюрик с дружиной сел» в Ладоге, Синеус – в Белоозере, Трувор в Изборске, чтобы контролировать северный путь «из варяг в греки», после захвата Олегом в 882 г. Киева варяги контролировали и южную часть наивыгоднейшего торгового пути. Миф о «приглашении» возник, скорее всего при Ольге, которая должна была бороться с восставшими древлянами во главе с князем Малом в 945-946 гг., вызванном повторным сбором дани ее мужем Игорем, а затем и его убийством.