– Великолепно выглядите, Ирина Александровна, – всегда отмечал Годинский.
Вроде бы заметил, но почему тогда улыбнулся и продолжает работать? Значит, приманка арканит не должным образом. Что делать в такой ситуации? Необходимо нарушить дресс-код, нацепив на упругую задницу что-то более обтягивающее и более короткое. Сказано – сделано. Мужская половина коллектива в восторге; трут, кучкуясь человек по пять, истории о былых похождениях и великих победах в постели над такими, с позволения сказать, девушками лёгкого поведения. Женская половина недовольно бурчит, сбиваясь в галдящие стайки, тоже, в принципе, награждая смелую завоевательницу нехорошими для коллеги эпитетами. А вот главный виновник торжества всё также непреклонен. Даже замечание сделал:
– С каждым днём ваша красота, Ирина Александровна, проступает всё отчётливее для мужских и женских глаз холдинга. На входе вам не сделали “комплимент” о слишком короткой юбке?
– Какая зарплата, такая и юбка!
Ирина была в бешенстве. Мужчина продолжал работать, вместо того, чтобы как заколдованный пудель крутиться возле её сладкого места. Тогда, памятуя песню молодости «Вечером на лавочке» в исполнении Юрия Клинских, она решила, что надо как-то намекнуть более прямолинейно:
– Владимир Алексеевич, может быть в обед сходим в кафе, отметим ваше трудоустройство?
– Отличная идея, – поддержал её Николай Петрович, специалист по организации строительно-монтажных работ, сидящий рядом.
– Спасибо за приглашение, Ирина Александровна, но мне нужно работать, задания сыпятся как из рога изобилия.
– Вы никогда не обедаете, как вам это удается?
– Что именно?
– Работать по 10 часов без перерыва на обед и чай?
– Тибетская практика. Современная культура питания негативно сказывается на человеческом организме. Я сторонник интервального голодания.
– Как интересно, заодно и расскажите мне о древнем методе, пока я буду отравлять желудок обедом, – улыбнулась Ирина. – Нельзя же работать без остановки!
– Если мы хотим добиться результата для холдинга, то это необходимо. Прозрачная обоснованная отчётность требует максимизации усилий каждого из сотрудников, и принцип Парето в данном случае не будет работать. «Атлант» переживает период стагнации по привлекаемым инвестициям, что пагубно отражается на сотрудниках. Только личная самоотдача каждого из нас может изменить ситуацию.
– Боже мой, – протянула ошеломлённая Ирина, показывая Николаю Петровичу, что Годинский не то, чтобы сошёл с ума, но, как минимум, является мужичонкой со странностями.
Тем не менее, попыток раздёргать его, привлекая к себе внимание, она не оставила и прибегла к ещё одному из древнейших способов завоевания сильных мира сего.
– Володя, можно вас попросить помочь передвинуть стол?
Годинский вопросительно посмотрел на неё, словно на уверенного в себе пешехода, переходящего дорогу в неположенном месте. С каких это пор он превратился из Владимира Алексеевича в Володю?
– Знаете, решила изменить положение относительно окна, чтобы свет падал слева, – улыбнулась девушка, завершая обманный трюк.
Старая как мир практика: наносится основной удар, а после внимание жертвы уводится в сторону забавным комментарием. Но Годинский был на страже:
– Вы хотели сказать Владимир, Ирина Александровна?
Ушки коллег навострились, почувствовав неловкое напряжение, повисшее в кабинете.
– А какая разница? – не ожидавшая защитной реакции спросила девушка.
– Володя меня называла мама, вскармливая грудью и раскачивая на руках до тех пор, пока я самостоятельно не научился пользоваться ложкой. В вашем обращении нет ничего предосудительного, но я бы предпочёл, чтобы мы использовали корпоративный этикет при общении.
– Хорошо, Владимир Алексеевич, если не хотите мне помочь, то могли бы так прямо и сказать, – обиженно проворчала Ирина.
– В холдинге «Атлант», насколько мне удалось разобраться во внутренней структуре, есть специальные службы, которые занимаются установкой компьютеров и передвижением мебели. Нужно всего лишь оформить заявку через «Service Desk». Можно сделать всё самому, обесценив, тем самым, эволюционный процесс предыдущих поколений, закончившийся, в итоге, разделением труда. Однако, во-первых, это будет сделано в нарушение стандартов холдинга и регламентов взаимодействия между службами, а, во-вторых, это не входит в мои обязанности, соответственно, и не оплачивается работодателем. А из своего кармана вы, я предполагаю, платить мне не собираетесь.
– Да, господи, какая тирада! Я просто попросила по-человечески сделать доброе дело и помочь девушке. Наверное, не осталось больше настоящих мужчин!
– Все настоящие мужчины уже с настоящими женщинами, Ирина Александровна.
– Коллеги, не ссорьтесь по пустякам. Ирина, давай я помогу тебе. Как ты хочешь передвинуть стол? – вмешался в диалог Николай Петрович, словно бы был каждой бочке затычка.
– Спасибо, Коля! Хоть кто-то нашёлся не обременённый знаниями об эволюции.
После Николай спросил у Владимира, поймав его в коридоре у лифта, зачем он так обошёлся с самой красивой в департаменте девушкой? Все её любят и хорошо с ней ладят, никогда ни в чём не отказывают. Она молода, симпатична, всегда красиво одета и обворожительно морщит носик. Стройная, с ребёнком, без мужика, поэтому любит флиртовать с коллегами. Как итог, любимица коллектива, а он с ней так неделикатно! Так негалантно, словно бы она была не хрупкая женщина, а крепкий суровый дровосек, не знакомый с профессией барбера и понимающий сугубо язык первобытной животной силы, перемешанный с отборными ругательствами и матом.
– Если тебя, Николай Петрович, устраивает обращение Коля, то это твоё личное дело.
– А при чём здесь это? Тебя же попросили помочь со столом.
– Неважно, что меня попросили, важно, кто и как это сделал? Нет такого имени Володя.
– Как это?
– А вот так это. Если ты, Николай Петрович, не догоняешь такие моменты будучи взрослым мужчиной, то это твоё личное дело.
– Объясни.
– Разница между Володей и Владимиром такая же как между Володей и Вовкой. Сегодня тебя называют Володей, а завтра назовут Вовкой. И ты так и будешь двигать мебель для каждого, кто тебя об этом попросит. А я пришёл сюда не за этим.
– А за чем?
– Ты не прокурор, не смотрящий и не мой начальник, чтобы спрашивать о таких вещах, Коля.
Николай Петрович насупился, одновременно почувствовав угрозу со стороны Владимира. Есть определённые слова триггеры, заставляющие человека ощущать не только приливы радости и умиления. Слово «Смотрящий» относится к тюремному сленгу, и в мужской среде, пропускающей в подсознании любое действие через призму, так называемых, «Понятий», обозначает высокий статус уважаемого человека. Соответственно, те, кто используют при общении подобные маркеры из воровского жаргона, ну, как минимум, вызывают опаску. И словно бы усиливая эффект сказанного, Годинский продолжил:
– Мы же не два быка, готовые стучать рогами друг дружку из-за тёлки, переживающей течку. Зачем ты так неосмотрительно изгибаешь колесом грудь и готов защищать пирожок, который тебе никогда не достать из горячей печки? Я не в коем случае не хотел тебя обижать, просто не вижу предмет для ссоры. С Ириной у меня не те отношения, чтобы я был для неё Володей. Я тебя заверяю, Николай Петрович, я не пил с ней на брудершафт Мартини в спальне.
Николай Петрович кивнул, и больше они к теме личных обращений не возвращались. Надо сказать, что почтительное отношение Владимир Алексеевич заслужил не из-за того, что мог поставить на место коллег, находящихся с ним на равных или ниже в должностной иерархии. У него получалось проводить жёсткие разговоры и с теми, кто занимал более высокий статус в холдинге. Это не могло ни придавать ему веса среди сотрудников, с которыми он делал общее дело на рынке ЕРС-подрядчиков.
– Послушай, Алексеевич, мои передали, что ты не принимаешь план на следующий квартал, – звонил ему, например, руководитель одного из проектов.
