– Да нет, ты себе даже представить не можешь, какая это скотина! Это просто невообразимо!

Мариша на всякий случай немного отодвинула трубку от своего уха, справедливо опасаясь, что иначе к окончанию разговора просто оглохнет. А ведь звонила не свекровь, которой, кстати говоря, у Мариши и не было, что несколько примиряло Маришу с существованием самого Маришиного мужа. Нет, звонила ее хорошая подруга Оля, с которой они вместе учились в университете. Правда, на разных отделениях. Мариша на английском, Оля – на романо-германском отделении. После университета они продолжали дружить. Но вот три года назад или чуть больше Оля вышла замуж и уехала жить в ближайшее зарубежье, а именно – в Финляндию. Все же это лучше, чем ничего, как считала сама Оля.

– Нет, но ты-то как женщина женщину должна меня понять! – продолжала вопить трубка. – Это же невозможно каждый божий день видеть это чудовище рядом с собой! НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!

Мариша отодвинула трубку чуть дальше. На слышимость это никак не влияло. Резкий, как у сойки, голос Оли разносился по всей квартире. Голос определенно был слабым местом Оли. И когда она злилась, находиться рядом с ней было действительно невозможно. А так Оля была симпатичной брюнеткой с гладкими темными волосами и слегка скуластым лицом, доставшимся ей от отца-татарина. Правда, походка у Оли была несколько утиной. Глядя на спешащую куда-то подругу, Мариша неизменно вспоминала бессмертного Чарли Чаплина. Для полного сходства не хватало только котелка и усов щеточкой.

– И я не намерена терпеть выходки этого животного и дальше! – закончила Оля и спросила: – Ты как думаешь, я права?

Услышав, что обличительный монолог подошел к концу и Оля, судя по всему, выдохлась, Мариша поднесла трубку к уху и быстро ответила:

– Если он так уж тебе надоел, отдай его в хорошие руки!

– Кого? – удивилась Оля.

– Ну это животное, которое тебя так изводит! – ответила Мариша. – Не помню, кот у тебя, что ли?

В трубке раздалось какое-то хлюпанье и сопение. Мариша уже даже начала волноваться, что связь прервется, как вдруг Оля спросила:

– Ты что, меня совсем не слушала?

– Почему? – заторопилась Мариша. – Конечно, слушала! Ты говорила о каком-то надоедливом животном! Так?

– Я тебе о муже своем уже битых полчаса твержу! Ты забыла, что я замуж вышла? – почему-то обиделась Оля. – О муже говорю, а не о коте! Нету у меня кота. У меня на кошачью шерсть аллергия! Ты что – и этого не помнишь?

– Прекрасно помню! – заверила ее Мариша. – Поэтому я и удивилась, что ты завела себе домашнее животное.

– Да никого я себе не заводила! – взвыла Оля. – До того ли мне! Я же учусь, а еще по вечерам подрабатываю на этих проклятых паромах, глаза бы мои их никогда в жизни не видели! Пятьсот евро в месяц, а каждый день нужно часа три на эту работу угробить. Пока до терминала доберешься, пока переоденешься, пока отметишься, потом уборка на самом пароме, а потом все в обратном порядке. Да еще Паша на мне чугунной гирей висит. То ему постирай, то бутерброд сделай, то рубашку погладь, то галстук найди. Ни минуты покоя от него нет! Кретин!

– Но он же работает, – попыталась возразить Мариша. – Деньги в дом приносит.

– Я тебя умоляю! – завопила Оля. – Разве это деньги? В вашей России, да, эти жалкие гроши могут считаться деньгами. Три тысячи евро! Это только для России прилично или там для Индии. А тут, в Финляндии, – это вообще пыль! Ничто! Тут в дешевой столовке одному человеку пожрать восемь евро стоит. И это даже без пива!

– С каких это пор Россия стала для тебя «вашей»? – возмутилась Мариша.

А про себя подумала: между прочим, в этой стране ты, голубушка, выросла. Эта же страна дала тебе прекрасное образование, бесплатное, между прочим. И до шестнадцати лет ты пользовалась бесплатной медициной. Посмотрела бы я, сколько с тебя содрали бы в твоей расчудесной Финляндии за ту же операцию на мениске, которую ты сделала лет десять назад. И если Россия так плоха, то чего ты сюда с каждым запломбированным зубом мотаешься? И печень свою желтушную тоже лечила бы у чухонцев, а сюда бы не совалась. Тоже мне! Иностранка хренова! Россия ей, видите ли, не нравится!

Оля, вспомнив патриотический настрой своей подруги, тоже почувствовала, что перегнула палку, и примирительно произнесла:

– Ладно, давай забудем. В конце концов, я не хотела никого обидеть. Просто Паша зарабатывает меньше, чем ему обещали. К тому же этой весной контракт у него заканчивается. А новый ему никто пока не предлагает.

Вот оно что! Наконец-то причина, по которой Оля так активно поливает своего муженька, вылезла наружу. Как зарабатывал приличные деньги, так хорош был. А как впереди замаячило возвращение на родину, так Оленька быстро смекнула, что муж ей больше не нужен. И вот она уже распаляет себя, явно собираясь бросить его. Мариша знала свою подружку как облупленную, поэтому ничуть не удивилась следующей ее фразе. Да что там не удивилась! Она ее прямо ждала.

– И вообще, скажу тебе по секрету, я познакомилась тут с одним потрясающим человеком! – заговорщицким тоном произнесла Оля.

Так и есть! Мариша мысленно себе поаплодировала за проницательность.

– Он натуральный финн! – мечтательно пела Оля в трубку. – Представляешь. Стоит выйти мне за него замуж, и вид на жительство мне тут обеспечен! Это ли не сказка?

Лично Марише, тоже успевшей побывать замужем за европейцем и пожить в Европе, что-то в эту сказку слабо верилось. Как говорится, хорошо там, где нас нет. И хотя жизнь в Европе, бесспорно, значительно приятней, безопасней и стабильней, чем на ее любимой родине, но боже мой! Какая же там, в этой Европе, отчаянная скука! Ведь совершенно никакого выброса адреналина в кровь не происходит. Если в Питере ты перешел дорогу и остался жив – это уже, считай, тебе повезло; если при этом ты сумел сесть на подходящий автобус или маршрутку, доехал до работы, и у тебя не оторвали пуговиц, не заляпали грязью и не обругали – можешь считать себя счастливчиком, а если вечером ты вернулась из театра домой и тебя не ограбили по дороге, что вообще равносильно чуду, то можешь ложиться спать с твердой уверенностью, что небеса по какой-то одной, ведомой только им причине ценят тебя необычайно и потому пекутся о тебе неусыпно. Это же какой кайф!

– В этой твоей Европе, – доверительно сообщила Мариша подруге, – помрешь с тоски. Даже если будешь по десять раз перебегать дорогу в самом центре любой их столицы на красный свет, все равно весь поток остановится и тебя вежливо пропустят. Тьфу! Я пробовала, знаю. А их вылизанные улочки и скверики? Да любого нормального человека воротит от этой их чистоты. Не успеешь фантик бросить, просто чтобы хоть как-то оживить пейзаж, смотришь, к нему уже кто-нибудь мчится с совком и метелкой наперевес. Мерзость, одним словом!

– Ты ничего не понимаешь! – припечатала Оля. – Знаешь, какая у моего финна машина? «Сааб»! Новый!

– Ну и что? – пожала плечами Мариша.

– А квартира! Правда, всего две комнаты, но зато какие! Боже мой! Это же настоящая Европа! Стеклопакеты, все выровнено. Собственная сауна. А мебель какая стильная! И у его друга есть своя яхта! Они с компанией на ней всю Европу обошли! Нашим мужикам такое и не снилось! То есть, конечно, и у нас есть богатые люди или просто фанаты хождения под парусом. Но тут это ведь в порядке вещей, чтобы у человека была яхта или, на худой конец, моторка! Конечно, Пасси побогаче некоторых будет, но ведь не миллионер какой-нибудь. Просто у него своя звероферма.

– Чего? – не поняла Мариша.

– Звероферма! – охотно повторила Оля. – Выращивает пушного зверя. А что в этом удивительного?

– И ты собираешься жить на финской звероферме? – осторожно поинтересовалась Мариша, не вполне понимая, как можно предпочесть звероферму жизни в культурном Питере.

– Вот еще! У Пасси квартира в городе. Как раз напротив нашего дома, – сказала Оля. – Но слушай, я тебе вот что звоню, раз уж Пашка оказался таким скотом, может, мне и в самом деле принять приглашение Пасси? И действительно махнуть с ним в Бразилию?