Я зажёг ночник, открыл комнату ключом и сделал всего один шаг, как почувствовал, что здесь кто-то есть. Сильные руки вырвали у меня светильник и грубо толкнули на кровать. Потом загорелась масляная лампа, стало светло как днём, и я увидел двух мужчин.

Климат в Лютании намного теплее нашего, поэтому лютанцы зачастую имеют смуглую кожу. Они, как правило, невысоки, худощавы и черноволосы. У них резко очерченные скулы, тонкие носы с горбинкой и голубые глаза.

Одним из мужчин, несомненно, был Броско. Я понял это по властности, которую источала каждая черточка его лица. Узкие бескровные губы, глаза, налитые кровью - я не прочитал в них ничего, кроме будущих неприятностей.

Второй тип, обладавший плохими манерами (именно он отобрал у меня светильник и толкнул на кровать), был широкоплечим крепышом. Голову даю на отсечение, что парень когда-то профессионально занимался боксом или борьбой. Обычная уличная драка не сотворит с человеческим лицом подобие яичницы-глазуньи из двух яиц, словно кто-то раз пять заехал ему по морде сковородкой. Близко посаженные глаза-пуговки злобно сверкали. Если Броско даст крепышу команду сожрать моё ухо, парень сделает это беспрекословно. Однако природа не наградила этого типа ростом. Думаю, что с ботинками в нём было метр семьдесят, без ботинок сантиметров на десять меньше. Точно такие низкорослики двенадцать лет тому назад выбили нашу часть из укреплённого района и гнали почти тридцать километров по лесам и болотам, пока к нам не прибыло подкрепление.

Я ожидал, что первым заговорит Боско, но, к моему удивлению, спрашивать стал второй лютанец. Возможно, для главаря лютанцев я был слишком ничтожной фигурой.

– Кто ты такой? - грубо спросил парень. Его голос гудел, словно колокол на высокой башне.

Ни здравствуйте тебе, ни пожалуйста. Обидно.

– Гэбрил, - я был краток.

– Полицейский?

– Нет.

Крепыш подошёл ко мне и пошарил по карманам. Я не стал сопротивляться. Не факт, что Боско пришёл ко мне в сопровождении только одного телохранителя. Возможно, за соседней стеной засела кавалерия.

– Боско, смотри, - крепыш выудил мой значок частного сыщика и отдал его босу.

Боско посмотрел на значок с презрением:

– Частный топтун, - наконец-то я услышал его голос. Довольно мужественный. Должно быть, дамы от него млеют, а мужчин прошибает холодный пот. - Дешёвый частный топтун.

– Скажите это моим клиентам. Они считают, что я беру с них дорого.

– Что тебе нужно в Капаче, топтун, - Боско пропустил мою реплику мимо ушей. - Зачем ты сюда приехал? И самое главное - почему ты спрашивал о парфюмере?

Да, Рифтон не зря предупреждал. В этом городишке даже у стен имеются уши. Сказать Броско правду? Право - не стоит. Я решил солгать.

– Меня наняла женщина, у которой ребёнок от Рива. Она считает, что парфюмер скрывается, чтобы не платить алименты, - я старался быть убедительным. В какой-то момент даже убедил себя сам.

– Похоже на правду, - сквозь зубы процедил Боско. - Рив перепортил немало девок в Капаче и в других местах, куда совал свой грязный нос. Проклятый сукин сын. Думаю, что по стране бегают десятки маленьких Ривов, не получивших от папаши даже медного рилли в подарок на день рождения. Кто твоя клиентка?

– Я не имею права называть её имя, - сказал я и тут же сложился пополам. Телохранитель Боско знал, как заставить человека забыть обо всём, кроме боли.

Мне едва удалось перевести дух. Я был как спущенный шар и хватал ртом воздух. Лютанцы пока меня не трогали и вряд ли из-за врождённого гуманизма: ожидали, что уж теперь-то я точно стану сговорчивей.

Боль отступила, жжение в области солнечного сплетения прошло. Я почувствовал себя лучше. Попробовать ещё раз объяснить мою позицию этим двум парням с холодными глазами убийц? Эй, Гэбрил, что там было написано на первой странице учебника для самоубийц?

– Я и в правду не могу назвать её имя, - выдавил я из себя и снова согнулся вдвое.

Вопреки утверждению, что снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает, кулак лютанца вновь ударил в больное место. Перед глазами поплыли круги. Пузырьки воздуха лопались в ушах, в голове звенело.

– За что? Я говорю вам правду! - Надеюсь, что они приняли меня за наивного идиота.

– Для тебя профессиональная этика важнее здоровья? - удивился Броско.

– Иногда. В противном случае, при моей профессии я бы умер от голода.

Тон Броско внезапно смягчился:

– Я уважаю упёртых людей. Наверное, потому что сам такой. Кристиан может избить тебя до смерти. Ему это не впервой.

– У меня были другие планы на эту ночь. Может быть, ваш Кристиан поищет другую грушу для тренировок? Боюсь, что моя форма оставляет желать лучшего.

– Броско, он говорит слишком много и всё не по делу. Можно я сверну ему челюсть? - попросил Кристиан.

Милый парень, в детстве наверняка развлекался тем, что отрывал у бабочек крылья.

– Успеешь, - сквозь зубы процедил главарь. - Мистер Гэбрил нам ещё пригодится. Что ты знаешь о парфюмере, топтун? - это он адресовал мне.

– Я слышал, что он сгорел.

– Ерунда. Только местные олухи могут считать его трупом.

– У вас есть доказательства его жизни?

– В тот день, когда сгорел дом парфюмера, пропал городской дурачок - безобидный малый, по уму пятилетний ребёнок. Я уверен, что на пепелище нашли именно его труп. Жак сжёг вместо себя придурка и сбежал, надеясь, скрыться от меня в другом месте. Наивный. Говорят, что его видели в столице.

– Столица большая…

– Большая, - согласился Боско. - Слишком большая для такого как я. Там я никто, вшивый эмигрант. Если ты толковый сыщик - найди мне Рива. Я заплачу твоей клиентке алименты вместо парфюмера на сто лет вперёд, и тебя не обижу. Найдёшь мне Рива, Гэбрил?

Что я мог ответить на такой вопрос? Только одно:

– Я постараюсь.

– Хорошо, - кивнул Броско. - Кристиан больше не будет тебя бить. Считай это авансом. Найди мне Рива, и я тебя озолочу.

Что будет в этом случае с парфюмером, он не сказал. Вряд ли что-то хорошее.

– Броско, зачем тебе нужен парфюмер?

– У меня на то есть личные причины. Разве мэр не говорил тебе о том, что Рив убил моего брата?