‒ Если до конца занятия не успею, пусть в коридоре ждут.

‒ Договорились.

Даня вгляделась в покрытое каплями окно.

Снаружи быстро темнело.

«Итак…»

‒ Куда ехать?

Даня удивленно посмотрела на невозмутимого Якова. Сделал бы хотя бы вид, что не прислушивался к разговору!

‒ Да я сама как-нибудь…

‒ Куда ехать? ‒ По-прежнему невозмутим и будто бы равнодушен.

‒ Хмм… театральные занятия проводятся в… ‒ Даня охнула от неожиданного и резкого разворота автомобиля.

Владислав виртуозно вырулил на дорогу и как ни в чем не бывало направил автомобиль в нужном направлении. Даня ни слова не сказала, но их личный водитель, похоже, и не нуждался в объяснениях. Судя по всему, Глеб Левин, как и обещал, снабдил его всеми сведениями о нужных адресах.

«Прекрасно. ‒ Даня обняла себя за плечи и съехала по сиденью. ‒ Фееричное явление сестры с фантастическим сопровождением…»

Несмотря на пробки, добрались быстро. Даня до последнего надеялась, что в голову нагрянут светлые идеи, и она сумеет как-нибудь мягко и без последствий сообщить близнецам о предстоящей встрече с Яковом. Тщетно. Ситуация могла бы быть менее аховой, если бы до этого Принцесса и братья Шацкие не успели уже «насладиться» общением друг с другом. Ну, как тут сказать… Можно ли назвать общением пассивное наблюдение за тем, как сорвавшийся с катушек старший брат напирает на смазливого парня, предположительно только что вылезшего из постели их ветреной сестры?

«Все в порядке. Мы просто молча доедем до дома. Никаких обидок, никаких срывов». – От напряженных размышлений разболелась голова. Колющее ощущение появилось в районе затылка. Даня остервенело почесалась. Боль усилилась.

Их автомобиль припарковался у Дома творчества, недалеко от того места, которое неделей ранее облюбовал себе Глеб Левин со своим «БМВ». Вот это будет сюрприз для Геры! Сестра шикует, эксплуатирует всяких подозрительных личностей, а автомобили и водителей меняет как носочки.

– Думаю, занятие уже закончилось. – Даня открыла дверцу и выставила наружу ноги. Боковым зрением заприметила, как к ней обернулся Владислав. «Написать сообщение или позвонить? А вдруг еще занимаются? Но Гера-то в любом случае сможет ответить. Он там без дела болтается», – рассуждала про себя девушка, рассеянно водя пальцем по экрану мобильного. Не хотелось понапрасну под дождь выскакивать.

– Ждем? – спросил Владислав.

– Да… – отстранено отозвалась Даня, переключаясь на внутренний многофункциональный режим. Четкий порядок действий по прибытии домой уже был выстроен и готов к реализации. Приготовление ужина, несомненно, было в приоритете. – Наверное, еще пара минут, и мальчиков можно сюда тащить…

Даня снова отвлеклась, пытаясь вспомнить, не закончилась ли у них дома сметана.

– Как они выглядят?

– М? – Даня покосилась на Владислава, а потом, уткнувшись взглядом в экран, принялась набирать сообщение. – Ну, они близнецы… – И опять ушла в раздумья.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Даня начала изображать из себя домохозяйку, но строить планы бытового уровня с учетом трех несовершеннолетних все еще было крайне сложно. В особо тяжелые моменты у нее проскакивала мысль, что после такого опыта она вряд ли когда-нибудь захочет иметь собственных детей.

«Ой, время! – Даня очнулась и принялась суетливо водить ногой по воздуху, нащупывая подножку. – Странно, Гера до сих пор не ответил на сообщение».

Кто-то постучал по ее спине согнутым пальцем.

– Что? – Даня неловко развернулась, принимая более удобное положение, чтобы спуститься с подножки.

– На фига под дождь выпрыгиваешь? – Яков, вольготно устроившись на сиденье, наблюдал за ней с ленивым прищуром.

– А что, Принцесса, хочешь мне солнечную дорожку организовать? Ты милашка, но вряд ли погода клюнет на твою милашность.

– Я не… – Яков осекся, поводил носом, будто уловив какой-то посторонний запах, и еле слышно фыркнул. После этих кратковременных манипуляций нарастающее недовольство в его голосе полностью пропало. Тренирует выдержку? – Далеко собралась?

Спокойный Яков – зрелище довольно интересное. Даня даже задержалась у дверцы, чтобы полюбоваться на лишенное эмоций лицо мальчишки. Как у куклы, ей-богу.

– За Лёлей и Герой. Они не приучены к чужим автомобилям подходить. Послушно ждут меня внутри.

– Останься. Владислав уже ушел за ними.

Даня споткнулась и грузно приземлилась на мокрый асфальт, отбив пятки.

– Как ушел?

– Ногами.

– Я серьезно спрашиваю! – Она уставилась на водительское место. Конечно же, Владислава там не было. Но он же всего каких-то пару минут назад был здесь и разговаривал с ней. Не стоило отвлекаться на мелочи. – Да чтоб вас!

Даня захлопнула дверцу и побежала по дорожке, усиленно вспоминая, что же такого она могла ляпнуть Владиславу? Разве просила привести Лёлю и Геру? С чего бы ему вздумалось помогать? Хуже не придумаешь.

Как же она заблуждалась.

Даня не успела еще добраться до ступенек входной группы, как до нее уже донеслась пронзительная какофония из ора и визгов.

Притормозив у основания лестницы, Даня, вытаращив глаза, проследила за тем, как открылась входная дверь, и на улицу неторопливо вышел Владислав. В каждой руке у него было по ребенку. Он придерживал их ладонями за животы и зажимал подмышками – в общем, транспортировал как парочку рулонов обоев.

За Владиславом выскочила побелевшая Нина Карловна – руководитель драмкружка, в котором занимался Лёля. К своим малолетним воспитанникам она обращалась почтительно и едва ли не по имени и отчеству, когда как малышня без зазрения совести звала ее «Нинусик».

Худенькая и низенькая, Нинусик скакала вокруг Владислава, как миниатюрная собачка вокруг поджарого дога, била его кулачками по спине и вопила: «Полиция! Детей украли! Пал Саныч, ну что же это делается! Пал Саныч, деток тащат! Скорее, Пал Саныч!»

За причитающей женщиной крался приземистый мужичонка, – видимо, тот самый, Пал Саныч, – в округлых очках, с прилизанной челкой и в костюме, плотно притиснувшемся к пухлым бокам. Он краснел, синел, багровел, белел и снова синел. Однако талант, перенятый у хамелеонов, ему в нынешнем деле не особо помогал. Чтобы вызволить «деток», пришлось бы вступить в конфронтацию с двухметровым Владиславом. Пал Саныч геройствовать не решался, поэтому ограничивался возмущенными вскриками и тихой неразборчивой руганью, смешивающейся с бесконечным потоком жалобных причитаний Нинусика.

Свисающие с рук «преступника» Гера и Лёля тоже активно добавляли шуму в общую неразбериху: брыкались, пытались кусаться и издавали что-то, похожее на тявканье пополам с ревом маленьких львят.

И все это безумие на фоне абсолютно спокойного Владислава. Судя по бесстрастному выражению на лице, он даже не замечал, что его лупасят.

«Обалдеть…» – обреченно подумала Даня.

– Я… я… звоню в полицию! – пискнула Нинусик, в последний раз безболезненно ударяя противника. Она отпрыгнула подальше и воинственно взмахнула телефоном. – Па-а-ал Са-а-аныч, держите его!

Пал Саныч печально глянул на свои потные ладошки, потом посмотрел на могучую спину Владислава. И погрустнел еще больше.

Как же повезло, что в здании почти никого не осталось, – в окнах не горел свет, – а местная охрана опять покуривала где-то у запасного выхода. Оставалось дезактивировать Нинусика.

– Погодите! – Даня метнулась к расшумевшейся компании. Подняла руки и растопырила пальцы, демонстрируя, что в них пусто. – Это санкционированный вынос!

Нинусик шокировано уставилась не нее. Даня слегка успокоилась, увидев, что та опускает руку с телефоном.

– Даниэла Арсеньевна… тут… тащат деток… – пролепетала она.

Владислав остановился прямо перед Даней. Лёля и Гера, перестав брыкаться, смотрели на нее округлившимися глазами.

«Отпусти-и…» – прошипела Даня, ткнув пальцем в сторону асфальта.

Парень, ни слова не говоря, осторожно поставил мальчиков на ноги и также молча направился к автомобилю. Сквозь шум дождя до Дани донесся сдавленный смех.