– Ох… – Фианна выдохнула и провела рукой по лбу. – Я, наверное, наговорила вчера много лишнего, да?

– Не волнуйся, ты не одна такая.

Уверена, что те двое меня люто ненавидят после того, что я сделала там, в тронном зале. Но за то, что они посмели вторгнуться в мой дом, перевернуть все вверх дном, угрожать моей семье и довести до слез мою младшую сестру, я ненавижу их не меньше. Интересно, насколько глубоки оказались раны Арахнида-старшего? Сиреневые птицы, которых я выпустила из клеток и натравила на Ракхтара, не были обычными: они принадлежали к хищному виду пернатых, поэтому королевские охотники часто брали их с собой на охоту в леса, чтобы легче было добывать мелкую дичь.

Оставалось надеяться, что порезы от острых птичьих когтей на его лице заживут не скоро.

– Это… Эм, Исилия… – позвала Фианна, вырывая меня из раздумий.

– Да?

– А что нам теперь делать?

Отличный вопрос. Я задалась им сразу же, как только очнулась в этих холодных стенах, где с потолка монотонно капала вода, а в темном углу копошилась маленькая пищащая крыса.

– Пока, кажется, ничего. Наши мысли все еще в растерянности, ведь мы попали в подземелье только прошлой ночью. Сейчас мы находимся в ситуации, когда нельзя поддаваться эмоциям и принимать необдуманные решения. Этого… этого действительно не следует делать, просто поверь мне.

Фианна сделала серьезное лицо и быстро кивнула, а затем заметила стоящую рядом тарелку с тем самым сомнительным бульоном.

– О?

Она взяла его и осторожно понюхала, помешивая содержимое ложкой.

– Я бы не советовала, – сразу предупредила я ее.

– Почему? – вопросительно посмотрела на меня подруга.

Ну, даже не знаю, с чего начать. Стоит ли вообще начинать оглашать мой бесконечный список, построенный в голове несколько минут назад?

– У тебя может случиться несварение. И неизвестно, есть ли там яд, – только и сказала я.

– Да брось, – отмахнулась Фианна, – вряд ли им есть какая-то выгода вот так прямо травить нас. Что они с этого получат?

Я бы ответила ей, что они могут получить от того, что увидят нас отравленными и обессиленными, но вместо этого сочла за лучшее промолчать.

– И все же, лично я на твоем месте не стала бы так риско-

Как только я повернула голову в сторону подруги, то увидела, что она уже в который раз зачерпывает ложкой желтовато-зеленую жижу.

Заметив мой ошарашенный взгляд, она оторвалась от своего «завтрака».

– Что? Это же просто гороховый суп.

Мохнатый тарантул Ноктемаль перебрался с тыльной стороны белой перчатки на внутреннюю часть ладони, слегка подергивая лапами.

В дверь негромко постучали.

– Входи.

Ракхтар, он же глава семьи Кайхкаррен, наблюдал, как его восьминогий питомец невероятных размеров переполз с руки на плечо, сжал ткань камзола и удобно устроился на ней.

– Ваша Светлость, – в готический серо-черный кабинет вошел молодой человек, ранее относивший еду двум пленницам, – пришло письмо от рода Серенвинд.

– Долго же он, – равнодушно выдохнул мужчина, после чего достал с пояса длинный филигранный кинжал и придвинул его пальцами к краю стола.

– Вскрывай и читай.

– Мой господин?.. могу ли я?..

– Можешь. Читай. И пропусти вступление, оно мне не интересно.

Неловко повозившись с бумагой, которая никак не хотела поддаваться острию лезвия, парень, наконец, смог достать листок из злополучного конверта с сиреневой печатью. Прочистив горло, он начал вчитываться.

«Юный герцог,

Честно говоря, я не могу себе представить, каких достижений ты планируешь добиться с моей короной на голове. Будь уверен, она слишком тяжела для тебя. Она символизирует верховенство, достоинство и, конечно, величие, которое требуется от ее обладателя и которое у тебя отсутствует».

Услышав насмешливое фырканье главы, юноша поднял на него настороженный взгляд, тяжело сглотнул и продолжил чтение.

«Так что же, ты решил превратиться в пародию на короля? Да, я не сомневаюсь в твоей способности рассмешить людей. Но получишь ли ты уважение и почет, которых так жаждешь? Очень сомневаюсь в этом.

Мальчик, корона Арвандила – это не просто драгоценный предмет, это символ моей власти и достоинства, помни это».

Плечи юноши, сжимавшего письмо, вздрогнули, когда до него донесся низкий, бархатистый смех. Тихий, но жутко пугающий.

Ракхтар закинул ногу на ногу, исподлобья глядя на своего подчиненного. За его спиной, хрустнув, медленно развернулись восемь остроконечных паучьих ног. Сердце дрожащего парня в этот момент едва не остановилось.

– Г-господин?.. – Его ладони вспотели, пальцы судорожно шарили по белоснежной бумаге.

– Старик так непринужденно говорит о власти и достоинстве, когда одна из его дочерей сейчас гниет во вражеской темнице. И он еще смеет сравнивать себя со мной? Не-е-ет, нет-нет-не-е-ет… – белоснежные радужки Арахнида сверкнули, меняя свой цвет на насыщенный алый. – Будь я отцом, переломал бы ребра каждому, кто посмел бы прикоснуться к моему драгоценному ребенку, в чьих жилах течет темная кровь рода Кайхкаррен.

Заметив ошеломленный вид подчиненного, Ракхтар прикрыл глаза, возвращая им прежний цвет. Паучьи лапы медленно сложились с протяжным, рвущимся звуком и исчезли, растворившись в глубине черного камзола.

– Можешь идти.

– Эм… – Юноша неловко потоптался на месте. – Есть еще кое-что, что Вам следовало бы знать, Ваша Светлость…

– Что еще?

– Это… касается пленниц, которых Вы и Ваш почтенный младший брат бросили в темницу.

Мужчина невольно провел когтистыми пальцами по лицу: раны от острых порезов, нанесенных этими безумными арвандильскими птицами, все еще щипали и саднили.

– Одна из них, та, что принцесса, самым презрительным образом отказалась от приема пищи, – нерешительно сказал он.

Ракхтар тихо выдохнул: он догадывался, что с этой девицей королевских кровей могут возникнуть проблемы. У нее ведь и крыльев не было, в отличие от остальных ее Сиренекрылых сверстниц, но, похоже, даже такая неприятная деталь не умаляла ее гордости. Это раздражало мужчину.

– Скажи ей, что ее будут кормить тем же, чем и остальных заключенных. Среди них нет никаких «особенных».

– Будет сделано, господин.

Как только дверь с обратной стороны захлопнулась, Арахнид позволил себе немного расслабиться, откинувшись в кресле. За окном на черном бархате неба стояла луна – холодная и неподвижная, словно выкованная из фарфора, она, казалось, застыла на одном месте, как и вся ночь в целом.

Здесь, в Лунных Землях, утро никогда не наступало, и солнечный свет всегда отсутствовал – такова была особенность этого места, находившегося с обратной стороны Солнечных Земель.

Именно здесь когда-то поселились его предки из рода Кайхкаррен и все беженцы-Арахниды, которые были вынуждены покинуть прекрасные леса, чтобы не погибнуть под острыми мечами Сиренекрылых.

Ракхтар задумчиво постучал пальцем по темной поверхности стола: какой шаг следует предпринять, если нынешний правитель откажется от обмена? Нет, он не заметил в его глазах враждебности к собственной дочери, но и особого проявления отцовской любви и заботы в них тоже не обнаружил. Что это за семейные отношения такие? Неужели все дело в том, что у девушки до сих пор не было крыльев? Но почему он, будучи ее родным отцом, вообще должен был беспокоиться об этом?

– Что же у тебя в голове, старый хрыч? – задумчиво пробормотал мужчина, поглаживая тарантула на плече.

Вскрикнув скорее от неожиданности, чем от страха, светловолосый юноша прикрылся руками и отпрыгнул вправо, в сторону тюремной решетки, когда тарелка влетела в стену прямо рядом с ним, с гулким стуком ударилась о каменную поверхность и разлетелась на куски. Выскочивший желтоватый бульон забрызгал его темный плащ.

Что ж, надо признать, у него отличная реакция. Жаль только, что одежда на нем была хорошего качества и вышита из дорогих тканей, но в следующий раз он подумает, прежде чем принести мне что-то подобное на ужин.