-Василий, надеюсь, ты в свою очередь понимаешь, что место, где мы сейчас находимся, является владениями базилевса, пока я с этим согласен.
Но на этом все, даже, когда я буду полноправным владельцем Тавриды и Таматархи, я не собираюсь идти на Константинополь. Ойкумена очень большая, ты даже не представляешь насколько. И мне есть куда направить свои войска. Я хотел бы, что бы ты донес мои мысли по этому поводу до базилевса, еще до нашей с ним встречи.
В сопровождение охраны мы вернулись на дромон и вскоревернулись в гавань Тьмутаракани.
Прошло несколько дней все русские рати обоз, пешцы и катафракты были уже в пути, идя через степи Тавриды к перешейку полуострова, где должны были встретиться с медленно кочующими в ту же сторону половцами. Великий логофет у меня не задержался и отбыл на родину, увозя мое послание Базилевсу. Воинские станыоколо города опустели прилично, здесь оставались лишь войска, которые нужны были Ратибору, чтобы бороться с искушением горных племен попробовать на слабо Тьмутаракань. Мне тоже надо было поторапливаться, но все же хотел, напоследок попасть в устье Дона и посмотреть, как идет дела по строительству верфи и восстановлению крепости. С капитанами вернувшихся оттуда судов у меня состоялся обстоятельный разговор, в котором пришлось рисовать приблизительную карту берега Черного моря и объяснять, как и где, когда возможно появление наших войск. Я не собирался таскать за собой обоз трофеев, если, конечно, они будут. Пока у меня имеется хоть и небольшой, но флот, пусть он увозит все награбленное в Тьмутаракань, чтобы у базилевса не было большого соблазна на обратном пути утопить нас в Босфоре. Мы договорились о системе сигналов, для первой встречи, что будет дальше, уже будем решать по ходу дела.
И вот настал день отъезда. Последние два дромона отходили от причалов Тьмутаракани, направляясь в устье Дона.С Варей мы простились дома, я не хотел, чтобы беременная жена прощалась со мной на берегу. И вообще в эту ночь,мы наверно перестарались, так, что ее заметно покачивало. Когда я уходил после бессчетного поцелуя, Варвара, глядя на меня мокрыми от слез глазами, сказала:
-Обязательно вернись живым, мы с сыном будем тебя ждать.
Я про себя подивился ее уверенности, что у нас обязательно родится сын, и с тяжелым сердцем вышел за дверь.
В порт меня провожал весь бомонд города, и казалось, что у провожающих гораздо больше уверенности в благополучном исходе моего предприятия. По крайней мере, купцы уже заводили разговоры об оптовых закупках различных товаров, которые можно было найти в турецких владениях.
У трапа я крепко обнялся с Ратибором, и шепнув ему
-Береги Варвару,-шагнул на качающиеся доски. Мой конь сам взбежал по трапу и легко прыгнул на палубу, что у суеверных зевак, собравшихся на берегу вызвало оживление.
-Боги благоволят, - было общее мнение и христиан и язычников .
И вот огромный хеландион, влекомый дромоном поменьше медленно отошел от причала, в трюмном отсеке,предназначенном для перевозки лошадей послышалось беспокойное ржание. Низкий таманский берег удалялся. На хеландионе сбросили канатот буксира и ветер, дувший в косой латинский парус, повлек нас в нужном направлении.
За тремя дромонами следовали две галеры, реквизированные мной у шустрых венецианцев, которые, не просясь у хозяина, решили, что неплохо в Тане устроить рабовладельческую факторию. Ну что же теперь они вместе с касогами, поработают рабами на восстановлении крепости и постройке верфи.
-Кстати, не забыть бы дать наказ охране, чтобы венецианцы дожили до того времени, когда начнет работать верфь, знающие морское дело люди мне не повредят,- подумал я,- калафатами ( корабельные плотники), Иоанн Комнин меня вряд ли снабдит.
А галеры сейчас везли телеги вагенбурга, и осадную технику, ту которуюя смог извлечь из глубин моей памяти и рассказать о ней мастерам. Сейчас корабли отвезут нас в будущий Азов а затем, не торопясь, пойдут к Босфору, мне совсем не улыбалось все свое возить собой, если можно воспользоваться морем.Никаких городов я брать до переправы через пролив не собирался.
Постояв еще немного, вдыхая теплый солоноватый воздух, я ушел в свой закуток, и лег спать.
Рейс занял пару дней и вскоре мы подошли к месту назначения. Как и предполагал капитан в устье Танаиса –Дона нашему кораблю войти не удалось слишком велика была осадка . Поэтому пришлось проводить целую операция по выгрузке лошадей. На плоты, которые подошли от берега кони панически боялись сходить, крик и ругань стояли полдня, пока последние животные не оказались на берегу. И то, последние лошади разломали хилое ограждение одного из плотов, ринулись в воду и сами выплыли на низкий топкий берег. И конечно зачинщиком этого беспорядка стал мой Ворон, который первым бесстрашно шагнул с плота. Мы же, подплыли на лодках к временным мосткам, сколоченным прямо у подножия восстанавливаемой крепости. Воины побежали ловить коней. Я пошел навстречу встречающим, выстроившимся на берегу. Когда подошел, все, кроме трех бояр встали на колени.
Стоявший впереди коренастый плотный боярин Варнава, назначенный мной воеводой будущей крепости и верфи, поклонился и с достоинством приветствовал меня.
Я, поздоровавшись, сразу сообщил воеводе:
-Извиняй Варнава, но вотприходится поторапливаться. Давай веди, показывай, что вы тут успели сделать.
Воевода, похоже, был недоволен моими словами, но внешне ничем этого не показал и повел меня мимо убогих саманных построек, к свежей кирпичной кладке на старом фундаменте крепости. Вокруг царила рабочая атмосфера. Рабы и вольные строители суетились, обжигая в кострах глыбы известняка. В творильных ямах тушили негашеную известь.
Посреди всего этого безобразия стоял один из трех венецианцев, которые строили крепость в Корчеве. Он с удовольствием поехал в Тану, радуясь возможности заработать больше.
Увидев меня он подбежал и усердно кланяясь начал что-то быстро говорить. Подошедший толмач сообщил:
- Княже, просит латинянин за земляков своих, кои теперь в холопах обретаются.
-Так чего же он хочет, спроси?
-Известно чего, чтобы ты освободил их от холопства.
-Понятно. Ну, что же, Элисио,- обратился я к венецианцу,- я согласен, можешь выкупить всех своих земляков, для тебя я даже не буду повышать цену, продам, как рабов с севера.
Толмач, сразу понял суть моего предложения, ядовито заулыбался и перевел мои предложения архитектору. Тот, начав радостно улыбаться, неожиданно посмурнел, и уже не так быстро вновь, что-то сказал.
Как я и ожидал, ему совсем не улыбалось тратить собственные денежки, чтобы выкупить своих земляков.
Так ты, что Элисио, хочешь, чтобы я просто так освободил сто человек, которые без моего соизволения решили здесь построить свою крепость? – спросил я своего архитектора. Этого не будет. Хочешь, выкупи их, не хочешь, они будут работать у меня до самой смерти.
Венецианец, глядя на меня, вновь что-то сказал.
Толмач став серьезным , перевел:
-Княже, латинянин боится, что сюда придут галеры с его родины и он не получит своих денег.
Я засмеялся.
-Пускай не боится, а строит крепость. Скажи ему, что у нас достаточно воинов, чтобы сжечь все галеры вместе с теми, кто там будет.
Как я и предполагал, родственных чувств к землякам, чтобы не пожалеть на них круглую сумму, у Элисио не нашлось. Поэтому, оставив пустой разговор, я пошел вместе с ним разглядывать то, что уже успели сделать строители. Сделать они успели совсем немного, но и времени прошло всего ничего. Варнава, шедший рядом, сообщил, что строители выстроили себе саманные хижины. А рабы, пока все живут в землянках. И уже начали хоронить первых умерших.
-Варнава,- обратился я к воеводе,- если у тебя будут умирать холопы и вольные, с кем ты будешь выполнять мое поручение? Новых найдешь? А где ты найдешь турков, которые на верфях корабли строили, у меня пока таких больше нет. Так, чтобы к зиме, чтобы все жили в тепле и одеты были не в такие лохмотья. Особо латинян береги, половина из них моряки знатные, чтобы живы были все. Мне нужно, чтобы за два года крепость стояла, и на верфи корабли строились.А на кораблях знающие люди будут нужны. И нечего похороны здесь устраивать. Люди работать должны, а не помирать, как мухи. Что холопы у тебя такие тощие? Некому на охоту ездить? Войско твое, чем занимается? Им охота в радость. Вот и пусть дичь возят. Вокруг половцы кочуют, а рядом бродники живут, от них пока вроде опасаться нечего. Но бдить надо. Как приеду с похода к осени, а может уже в зиму, так за все спрошу.
