Они остановились у мечети, спешились и отправились по улицам и улочкам небольшого села, стуча прикладами автоматов в железные ворота домов, выкрикивая:

– Эй, правоверные, выходи на сход у мечети, сам Палач к вам прибыл!

Видя, что жители не торопились покинуть свои дома, боевики начали врываться во дворы силой, сбивая запоры, пристреливая собак, бросавшихся на чужаков.

Через полчаса почти все взрослое население было согнано на площадь и выстроено полукругом под стволами одетых в камуфлированную форму боевиков. Из одной машины вытащили пятерых избитых и связанных по рукам и ногам российских молодых солдат.

В это же время, заставив толпу расступиться, в центр въехал джип. Из него вышел человек в черном в черной же маске на лице.

Он поднял руку, выдержал паузу и заговорил:

– Братья! Я – Палач! Надеюсь, вы слышали обо мне! Я – ваша защита и опора в борьбе против проклятых гяуров, я – исполнитель вашей воли противостоять русским в навязывании гордым чеченцам своих правил, делающих горцев рабами. Я – ваш слуга! И я делаю то, чтобы мой народ жил по своим законам, законам предков, законам гор! Русские решили поработить нас. Они первыми начали войну. Их танки атаковали мирные города и села. Их самолеты разрушили целые города и селения. Их войска своими бесконечными и неоправданными так называемыми «зачистками» грабят и убивают местных жителей. Сколько молодых парней и мужчин, не державших в руках оружия, сгинули в русских лагерях смерти? Какая чеченская семья не потеряла хотя бы одного родственника с того момента, как к нам вторглись орды вооруженных убийц? Им не нужна свободная Чечня! Свободолюбивый чеченский народ им не нужен. Поэтому его методично истребляют! Такое не впервые в истории нашего многострадального народа. Или я не прав?

Палач из-под маски обвел взглядом притихшую, молчавшую толпу. Продолжил:

– Я прав! Так неужели горцы сложат оружие и начнут лизать сапоги оккупантам? Нет! Этого не будет никогда!!! Неверные, осмелившиеся отнять у горцев самое святое – свободу, останутся здесь навсегда! Гниющей пищей шакалов!

Он указал рукой на пятерых связанных солдат, ровным рядом лежащих на каменистой земле площади перед мечетью.

– Братья и сестры! Перед вами пять солдат! Они проводили зачистку в селении Келой! Вернее, шли туда, чтобы ограбить, избить, унизить мирных жителей мирного аула. Но мы, верные Аллаху воины, не дали им свершить беззаконие. Их многочисленный отряд был разбит, а эти пятеро захвачены в плен. Почти у каждого при обыске мы обнаружили золотые украшения, которые носят наши женщины, пачки денег, которых им не платят, – лгал Палач, накаляя обстановку и распаляя толпу, – даже золотые коронки вместе с выбитыми зубами мы нашли у этих ублюдков. Это не воины, чтобы к ним проявлять милосердие. Они не знают, что такое бой с настоящими мужчинами. Это грабители, насильники, убийцы в военной форме. Я хочу спросить у вас, что эти пятеро заслуживают? Как вы решите, так я и поступлю с ними! Слово горца!

Боевики, смешавшиеся с толпой, завопили во все глотки:

– Смерти!

Но этого было мало Палачу, он вновь обратился к народу:

– Почему, люди, вы молчите? Не оттого ли, что до вас еще не добрались карательные отряды гяуров? Но тогда что-либо говорить будет поздно! Я не слышу приговора жителей аула. И повторяюсь: что заслуживают эти бандиты?

Уже громче над площадью пронеслось:

– Смерти!

Среди мужских голосов кое-где слышались и голоса женщин. Этого было достаточно Палачу, которому с вечера не терпелось устроить свой кровавый шабаш. Он вытащил из ножен кинжал. Подал знак Ачмизу. Тот приблизился к Хозяину. Палач тихо спросил у помощника:

– Что разведка?

– Докладывает, что вокруг все спокойно!

– Пути отхода?

– Свободны, Хозяин!

– Следи за обстановкой брат, я начинаю!

И Палач направился к первому связанному пареньку.

Встал коленом ему на спину, рывком поднял голову.

– Аллах акбар! – истошно закричал он, полоснув лезвием клинка по туго натянувшейся коже горла.

Толчками на камни хлынула кровь!

Палач сделал всего несколько движений и поднял над собой отрезанную голову солдата, вновь заорав:

– Аллах акбар!

Боевики ответили ему тем же кличем.

Но Палач выкрикнул вновь:

– Я не слышу свой народ!

– Аллах акбар, – разрозненно разнеслось из толпы.

Большинство жителей аула не ожидали подобного зрелища и старались отвести глаза, но боевики, не церемонясь, стволами автоматов поворачивали их лица в сторону площади, заставляя смотреть на страшную казнь и кричать вместе с ними «Аллах акбар». У многих женщин на глазах выступили слезы, они черными платками закрывали лица.

Палач, отбросив голову первого убитого им парня, подошел ко второму... затем к третьему... пятому! Площадь, где остались лежать связанные, обезглавленные тела, обильно обагрилась кровью!

Когда казнь была завершена, окровавленный Палач вновь обратился к жителям селения:

– Я отомстил за тех чеченцев, которые невинными жертвами пали в развязанной гяурами войне. И так будет всегда! И со всеми, в том числе и с теми продажными тварями, кто пожелает иметь дело с русскими. И я хочу предупредить вас! Здесь территория священной Ичкерии и правят законы шариата. Если кто-то решится уйти к гяурам, пусть сначала хорошо подумает, ибо род предателя будет проклят и уничтожен! Поголовно! От месячного ребенка до столетнего старца. В этом я клянусь!

Палач обвел взглядом толпу, ухмыльнулся под маской. Он видел, его боятся. Это хорошо! Так и должно быть! Приказал:

– А сейчас всем по домам! Мои джигиты пройдут по дворам. Быстро соберите продовольствие, кто сколько сможет! И не бойтесь гяуров, которые скоро будут здесь. Говорите правду, что и как было! Палач не боится армии неверных и всегда готов вступить с ней в бой! Тела солдат с площади не убирать! По домам, правоверные!

Площадь быстро опустела.

Доулетхан приказал ближайшей охране сложить отрезанные головы в брезентовый мешок и бросить в багажник джипа.

Подошел к Палачу.

– Хозяин! Пора уходить! Ачмиз закончит здесь!

– Передай ему, пусть обработает молодежь, пригрозит, что русские могут не поверить в то, что она являлась просто зрителем казни, и уведут с собой! Туда, откуда им дороги назад не будет! А нам не мешает пополнить отряд!

Доулетхан кивнул:

– Логично!

Палач продолжил:

– И еще передай Ачмизу, чтобы машины сбросил на полпути в каньон и дальше вел людей к палаточному лагерю. Пусть организует оборону, человек из десяти добровольцев, готовых умереть во имя Аллаха, – русский спецназ сумеет выйти туда. А сам с остальными бойцами и пленными пусть выдвигается к водопаду, где мы встретим его. Только Ачмизу следует действовать быстро и аккуратно! Следов за собой он не должен оставить!

Доулетхан по рации вызвал второго помощника главаря банды. Довел до Ачмиза приказ Палача.

Главарь банды, Доулетхан и трое телохранителей сели в джип.

– На базу у водопада, – приказал Палач.

Водитель усомнился:

– Ночью в горах прошел дождь, поднимемся ли к базе?

Палач взглянул на водителя:

– Надо подняться! И чтобы я от тебя подобных речей не слышал. Приказано подняться к водопаду, значит, хоть на себе тащи, но я должен быть там. Вперед!

Джип прошел через аул, который под видом сбора добровольных пожертвований просто грабили воины Аллаха, скрылся в буковой роще, у ручья свернул влево и, постепенно забирая вверх, пошел по каменистому, но ровному руслу водного потока. Уровень воды поднялся в результате дождя в высокогорье, что, впрочем, для мощного японского джипа препятствия не составило.

После ухода боевиков жители селения собрались на площади у мечети. В своей тактике запугивания населения Палач не ошибся. Вместе с бандитами ушли пятнадцать молодых мужчин.

Старейшины сели кругом, недалеко от места, где лежали, прикрытые брезентом, обезглавленные трупы пленных.

Они решали, что делать.