Арсия не шибко хотела получить печать на кожу. Какая-то там вера запрещала наносить любые символы на тело, благо благоразумие взяло верх, и не пришлось устраивать сцены. Отметка легла на хрупкое предплечье.

— Ухх… Поздравляю, моя двадцать седьмая дочурка, теперь тебе открыт мир аристократии! Хорошенько потанцуй на балу в мою честь, — посмеиваясь, с иронией сказал аристократ.

Помощник всучил нам бумагу.

— До утра не ходите на границу, вас не пропустят, — максимально сухо добавил тот, вынимая монокль.

— Не подскажите, куда можно пойти на ночлег? — поинтересовался я.

— Никуда… здесь нету трактиров или чего-то похожего. Местные в ряд ли пустят вас на ночлег… Но чем черти не шутят, Вы весьма приятный собеседник, — покашлял тот. — Поможет выйдет охмурить какую бабу, они тут неприветливые, а с вашей внешностью вообще пара пустяков.

— Может есть какое-то место? — переспросил я.

— Короче, в северной части среднего яруса, — указал на землю. — Стоит домишка старухи Беллатрис. Очень неприятная особа, но жилплощадь у неё большая и скотный двор необъятный, — говорил так, словно не хотел говорить. — Только плохие слухи об ней ходят.

Странное словосочетание.

— Господин, время смутное, пора нам! — один из свиты крутил скрипучий вентиль дверей.

— До свидания, — аристократ резко прервал общение, быстрыми шагами направившись в причудливую обитель. Через пару секунд дверь захлопнулась на три засова.

— Ну идём посмотрим на старуху, — кинул я компаньонам.

Глава 24

Я и есть смерть!

Наша группа отправилась в указанное место. На подъезде я учуял густую демоническую ауру. Такая бывает, если демон впадает в безумие, тогда его плоть автоматически испускает определённые негативные эмоции. Остров проклятых тому яркий пример, однако здесь излучение куда слабее.

Впереди дороги, особняком от всех, стоял огромных двухэтажный дом в плохом состоянии. Очень мрачный, тёмный, скверный. Потрескавшиеся обшарпанные доски скрипели без каких-либо на то причин. Какой-то мистический холод вырывался из трещин. Все окна забили досками, из-под некоторых торчали замшелые тряпки.

Складывалось ощущения, что видоизменения обители произошли день или два назад.

Я лязгнул поводьями коня и объехал строение. Около вытянутого скотного двора находилась смутно знакомая телега. Где-то я уже её видел, вот только где. В самом дворе находились лошади числом в пять штук.

Я спешился. Неспешно прикоснулся пальцами к сырой земле. Демоническая аура уже проникла в почву. Трава пожелтела, были отчётливо видны следи как минимум семи человек, но никаких следов борьбы.

— Похоже на то, что один след принадлежит ребёнку. Размер обуви очень маленький, — подал заключение Арт, который присоединился ко мне. — Что-то сильно не нравится мне это место.

— Пойдём к крыльцу, — кинул я.

Мы подошли ко входу. Кошки, сидящие на карнизе здания, начали озлобленно шипеть, царапать древесину когтями. Каждая была как заворожённая валерьянкой. Только вместо приятного опьянения — агрессия.

— Ох… Что-то мне сильно. Ужасно не нравится это место!. Зейн ну его нахрен. Может лучше отдохнуть под луной, — Артём во второй раз озвучил опасения, взявшись за новенький клинок.

Дверь сама со скрипом отворилась. Окружающий воздух, будто сам по себе затягивался внутрь непроглядной тьмы.

— Поддерживаю! — испуганно воскликнула Арсия.

— Вы что-то слышите? — настороженно произнесла Аделаида.

У неё пустой элемент, женщина куда более чувствительная ко звукам и различного рода искривлениям пространства. — Детский плач, кто-то зовет

меня… — я начал понимать к чему идёт, увидел изменение её очей, и уже кинулся одёрнуть подчинённую, однако она сорвалась с места и нырнула в саму тьму.

— Проклятие! — поступок потянул Артёма следом.

Да что же они такое делают… Возможно это разновидность демонического воздействия. Некоторые демоны так охотятся: создают зону помутнения, ожидая, пока, жертва подойдёт достаточно близко. После чего на секунду завладевает восприятием и, как паук, принимается консервировать тушу, попутно вытягивая жизненную энергию.

Арсия уже было хотела сделать шаг навстречу смерти, однако отец поднял её на руки и тут же отступил на крышу другого строения, метрах в тридцати от нас. Под весом титанических ног черепица проломилась, а за ней последовало перекрытие крыши Послышалась крики. Жители несказанно обрадовались непрошенным гостям.

Я прикоснулся к леденящей тьме, гуляющей в дверном проеме кончиками пальцев. Субстанция показалась вязкой, как вишнёвый кисель. Темень забурлила подобно азоту, будто бы пытаясь проникнуть и построиться по венам.

— Меня, значит, видеть не желаешь? — выругался, покрыл тело эфиром и шагнул внутрь.

Я услышал детские крики. Услышал ругань подчинённого. Какую-то возню. Ноги понесли меня вдоль зала, потом по спиральным скрипучим ступеням на второй этаж. В одной из множества комнат, находящихся прямо по коридору, горел тусклый свет, что отбрасывал тени подчинённых в этот самый коридор.

Спустя несколько биений сердце меня прошибло удивление на ровне с отвращением. Сцены, которые я увидел на стенах, не придут в голову даже самому отпетому ублюдку.

Тела трёх мужчин и одной женщины развешали на стены комнаты, как уродливые картины. Внутренние органы были посностью вытащенные и прибитые гвоздями рядом телами. Каждый орган всё ещё работал: сердца пульсировали. Что-то зловещие не позволяло телам умирать, только лишь приглушённо кричать, как если бы они были очень далёко… Какая-то магия пожирала звук.

Недалёко от жертв стояла согнутая старуха. Огромным горб, подобно скале, отяжелял спину. Сливающиеся с пальцами когти были перепачканные кровью с кусачками мяса. От уродливой туши исходила тёмная гнетущая аура погибели. Рядом валялись различные инструменты пыток. Сейчас бабка шилом ковырялась в чьей-то печени.

— Деточка, скажи мне, где вы взяли эту микстуру, и я отпущу твоих родителей! — старуха, взявшись когтищами за деревянное горлышко, колыхала бутылкой перед носом знакомой девочки, которая заливал слезами и душилась истерическим криком. Клеймо ужаса отпечаталось на лица, а корни волос слегка побелели. Энергия жизни вырывалась из глаз, заставляя белки краснеть, а зрачок безвозвратно белеть и серебриться…

«Я сказала всё, что знаю» — десяток раз повторив одно и тоже, схватилась маленькими ручками за волосы и принялась вырывать клочки…

— Какой-то малец не мог обладать такой микстурой! Мне нужны подробности, — каркающим голосом, как вспышки грома, выкрикивала Карга.

Артём и Аделаида пытались проломить сверкающий барьер, разделяющий комнату надвое.

— Я не знаю подробностей, папа, мамочка, — жалобно и затянуто выкрикнула она.

Демон игнорировал их, как если бы они были назойливой мухой или сущим пустяком.

Я широко открытыми глазами смотрел на статусы замученных людей. Одним из них был тот торговец, которого встретили в дождливый вечер. И его жена, а также охрана.

Кат при помощи жизненных сил не давал погибнуть телам, но их разум… сломлен, вдребезги разбит и растоптан грязными ногами. Такое нельзя излечить ни одним средством.

Мне понравился торговец. Его жена — милая женщина. Теперь они мертвы. Мерзавка в облике похабной старухи зверски растерзал их. Человечность внутри меня требовала жестоко убить обидчика: переломать все кости, выпустить кишки, обмотать вокруг шеи и подвесить на иву.

Да, проклятая человечность, приносит душевную боль. Я так сильно размяк из-за неё. Но, почему-то… Почему-то мне дико хочется убивать.

— Развернись, мразь! — злобно произнеся два слова, я вынул лучистое зелье из пространственной сумки, откупорил пробку и перевернул бутыль: сверкающие золотом капли потекли на окровавленный пол, просачиваясь через доски, исчезали в неизвестность.

Гадина, учуяв аромат эликсира со скипом разворачивалась, будто я проливаю саму жизнь.