– Сейчас полночь! Это к твоему сведению. Что делают горцы?

– Вырубились. Лежат вокруг костра.

– Вижу огонь. Отдохни до пяти и ты.

– Ну, спасибо! Было бы еще где!

– Отойди на прежнюю позицию. Смысла дальше находиться у валуна не вижу.

Лебеденко ответил:

– Понял! Это дело!

– Давай! Начнем отработку поста в 5.30. Точнее, в 5.30 ты отработаешь пост.

5.00. Ночь еще вовсю властвовала над горами и ущельями, когда Вьюжин отдал приказ подгруппе, находящейся на плоскогорье:

– Внимание, Бурлак и Лебедь! Доложить обстановку!

Первым ответил Лебеденко, вернее, пробурчал:

– Командир! Дай хоть глаза протереть. А обстановка? Что с ней будет? Сейчас поднимусь на склон, посмотрю пост!

– Он в порядке. По крайней мере, я вижу тлеющие угли костра и тела, завернутые в одеяла, вокруг него.

– Тогда о какой обстановке вы спрашиваете?

– Об общей.

– Не понял.

– Ты помнишь, что должен сделать через полчаса?

– Конечно!

– Тогда выдвигайся к валуну и готовься к работе.

Старший лейтенант сказал:

– Мне мочить духов спящими от валуна несподручно будет. Надо бы поднять их.

– Ты будь готов быстро отработать цели, остальное не твои проблемы.

– Как скажете! Выдвигаюсь к валуну, отбой!

– До связи!

Следом за Лебеденко Вьюжину ответил капитан Бураков:

– Вьюн, у меня все в порядке!

– Хорошо! В 5.30 по посту начнет работать Лебедь. В случае чего прикрой его.

Майор взглянул на Гончарова:

– Надо поднять дичь, Саня!

– Пустить в костер сигнальную ракету?

– Ракету, говоришь?

– А что? Сначала выбьет искры в очаге и осыплет ими бандюков. Думаю, со сна, да еще после анаши, они не въедут, что произошло. Но проснутся. И поднимутся.

– Согласен, готовь ракету!

– А чего ее готовить? Вон она, в поясе.

Вьюжин вызвал Лебеденко, когда тот пополз к валуну. Несмотря на то, что противник спал, старший лейтенант соблюдал все необходимые меры предосторожности.

– Лебедь! Вьюн!

Лебеденко ответил:

– Слушаю!

– Вижу, ты на позиции. Это хорошо! Боевиков сигнальной ракетой поднимет Гончар. Как только духи встрепенутся, вали их!

– Принял!

– Мы в случае непредвиденного сбоя прикроем тебя.

5.30. Майор кивнул Гончарову, зажавшему в одной руке сигнальную ракету, в другой кольцо шнура пуска заряда:

– Давай, Саня, буди духов!

Старший лейтенант прицелился, если можно прицелиться сигнальной ракетой. Точнее, навел ее на цель, держа шнур. Яркий в ночи красный заряд молнией ударил прямо в затухающий костер, подняв столб искр, которые, как и рассчитывал Гончаров, накрыли спящих горцев и заставили их проснуться.

Вьюжин одобрительно заметил:

– И как ты умудрился точно в очаг попасть? Я думал, ударишь где-то рядом.

Гончаров довольно усмехнулся:

– Глаз – алмаз, командир! А вот и духи наши зашевелились.

Раздались слышные с позиции командира группы, но неразличимые по смыслу гортанные голоса боевиков. Они поднялись, сбросив одеяла, как бараны смотрели на развороченное выстрелом пепелище. И тут из-за валуна вышел Лебеденко.

Вскинул бесшумный «вал», переведенный в режим ведения одиночной стрельбы. Мгновенно прицелившись, он нажал на спусковой крючок. Раздались четыре хлопка, и бандиты упали. Старший, тот, что и спал в своей каракулевой папахе, прямо на очаг. Лебеденко не опускал автомата, переведя ночной прицел то на одного лежащего горца, то на другого, двинулся к их уничтоженному уже посту. Старший лейтенант действовал по инструкции. То, что офицер поразил все четыре цели, сомнений не вызывало. Но сразил ли он противника насмерть или ранил кого – на этот вопрос следовало ответить, осмотрев боевиков. Вскоре действия старшего лейтенанта оправдались. Лебеденко заметил, как третий боевик, в которого он стрелял четвертым патроном, слегка дернулся и медленно протянул руку к автомату, лежащему чуть в стороне. Раздался пятый хлопок, и раненый горец пробитым черепом уткнулся в камни. Лебеденко обошел место, где десять минут назад спокойно спали те, чьи души старший лейтенант отправил на небеса. Убедившись в выполнении задачи и оттащив бандита в шапке от кострища, вызвал командира группы.

– Вьюн! Лебедь!

– На связи!

– Пост уничтожен!

– Видел, как ты работал. Молодец!

– Служу Отечеству!

– Не иронизируй!

– Опять не так! Я ж по уставу.

– Ладно, все собираемся на моей позиции. Начинается главная работа.

Переговоры Вьюжина с Лебеденко слышал и Бураков, поэтому и он, приняв приказ на воссоединение подгруппы, пошел к позиции командира и своего напарника по «двойке» Гончарова.

В 5.45 основная часть подразделения спустилась в балку. Оттуда Вьюжин вызвал Мамаева:

– Мамай! Вьюн! Ответь!

Капитан среагировал на вызов немедленно:

– Слушаю тебя, Вьюн!

Майор спросил:

– К встрече банды готов?

– Конечно! А что, Тамерлан прорвал границу?

– Да, ему дали это сделать!

– Понятно! Когда ожидать гостей?

– Часам к семи, но банда может выйти к участку засады и раньше.

– Ясно!

Вьюжин добавил:

– Не исключено, даже наиболее вероятно, что Тамерлан будет преодолевать ущелье, соблюдая меры безопасности. Следовательно, сначала к утесу выйдет передовой дозор. Думаю, его главная цель – войти в контакт с группой, что недавно отдыхала на плато, но, возможно, дозор проведет разведку местности и непосредственно в районе выхода из ущелья. Если принять вариант тщательного осмотра склонов, тебя, Бутко и Дубова бандиты в трещине заметить могут?

Капитан ответил уверенно:

– Нет!

Это не понравилось Вьюжину:

– А ты не самоуверен, Стас, не переоцениваешь свои возможности?

И вновь в ответ уверенное:

– Нет! Мы за камнем залегли, оказался такой в пещере. Поэтому даже если разведка осветит трещину из мощных фонарей, то ничего подозрительного не заметит.

– Хорошо! Как быстро можете покинуть позицию ожидания?

– Да в считаные секунды. Позицию для обстрела тыла вражеской колонны выбрали. Она рядом с трещиной. Обзор с нее превосходный. Единственное, что может спутать наши планы, это если Тамерлан либо сам с небольшой свитой охраны пойдет в замыкании отряда на удалении метров в пятьдесят от него, либо применит тыловое охранение. Тогда нам сначала придется отрабатывать замыкание и только после этого переводить огонь на тылы основного отряда. Впрочем, я буду считать боевиков. Их банда насчитывает тридцать штыков?

Вьюжин подтвердил:

– Тридцать!

– Ну, вот и посмотрим, сколько духов пройдут передовым дозором, если таковой будет, а сколько основным отрядом. Исходя из полученной информации, скорректируем план штурма. Но Тамерлану и его ублюдкам-наемникам отсюда по-любому не уйти. Если только на небеса.

– Добро, Стас! Твой план одобряю! Мы начинаем работу сразу, как ты вступишь в бой. И помни, главная задача не стараться любой ценой уничтожить как можно больше бандитов, а заставить их занять оборону под утесом. Ну, ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, командир! Сделаем, не впервой. Хотя твой замысел насчет утеса – что-то новое в тактике ведения боевых действий в условиях горной местности. По крайней мере, для нашей группы, да и отряда.

Вьюжин усмехнулся:

– Не зря же мудрецы говорили – век живи, век учись! В общем, задача уточнена, считай, что получил боевой приказ. Мы выдвигаемся на свою позицию и ждем твоих действий. Все, конец связи!

– Конец, командир! Один вопрос.

– Да?

– После акции летуны вытащат нас из ущелья? Или придется уходить вглубь и искать подъем на перевал?

– Это решим по обстановке! Но в ущелье вы не останетесь.

– С этим понятно! Не хотелось бы без страховки лезть на хребет. У Бутко же почти никакой практики по альпинизму.

– Все будет нормально, Стас!

Майор, отключившись от Мамаева, приказал группе начать выдвижение к ущелью.