– Так, Хьюстон, - решительно обратился он к Бранду, - когда должен состояться этот небольшой солнечный тест?

– В 74 часа 29 минут, - ответил Бранд.

Лоувелл взглянул на свои часы:

– Как насчет того, чтобы выполнить его сейчас? Почему мы должны ждать?

– Хорошо, - сказал Бранд, - Можете начинать прямо сейчас.

Получив разрешение, экипаж занял свои рабочие места. Впервые с момента отключения «Одиссея» нашлась работа и для Суиджерта. Как было решено, Лоувелл займет центральное место перед приборной панелью и займется навигационным компьютером, занося в него данные, необходимые для солнечного теста, и наблюдая за индикаторами ориентации, чтобы корабль двигался в правильном направлении. Суиджерт займет место у иллюминатора по правую руку от Хэйза, чтобы предупредить Лоувелла, когда Солнце окажется в его поле зрения. Хэйз переберется на сторону Лоувелла, где он будет смотреть в сканирующий телескоп системы ориентации, измеряя отклонение Солнца от перекрестия.

Наземная команда в Хьюстоне также заняла свои терминалы. Гриффин, как и Ланни прошлой ночью, попросил тишины на внутреннем канале связи и обратился к специалистам, стоящим рядом с терминалами, чтобы те не мешали операторам сосредоточиться на непосредственной работе. Он потянулся к полетному журналу и в графе «Полетное время» написал «73:32», а в графе «Примечание» - «Начало солнечного теста». Фред Хэйз в космическом корабле настроил свою систему связи и, то ли специально, то ли случайно, включил микрофон. И тут же на Земле услышали ломаные голоса астронавтов, совещающихся между собой.

– Я вообще не могу в это поверить, - произнес Лоувелл вполголоса.

– Мы найдем Солнце, - сказал Хэйз.

– Не будь так уверен. Может, у меня все еще проблемы с арифметикой с прошлой ночи.

Находясь между своим местом и местом пилота ЛЭМа, Лоувелл ввел в компьютер «Водолея» информацию, переданную Брандом. Компьютер принял данные, медленно их обработал и, как всегда, терпеливо ожидал, пока командир не нажмет «Выполнить». Взглянув на Хэйза, а потом на Суиджерта, Лоувелл нажал кнопку. Примерно секунду ничего не происходило, а затем за иллюминаторами появились прозрачная дымка гипергольного газа от реактивных стабилизаторов лунного модуля. А внутри астронавты почувствовали, как корабль начал медленно поворачиваться. В центре кабины Лоувелл пристально глядел на стрелки индикаторов ориентации.

– У нас вращение, - сообщил он, - Теперь рысканье… вращение… крен… снова рысканье. Хьюстон, вы тоже это видите?

– Нет, Джим, - сказал Бранд, - Мы не можем получать данные с такой скоростью, какую дает ваш компьютер.

– Понял, - подтвердил Лоувелл и повернулся направо, - Джек, ты что-нибудь видишь?

– Ничего, - ответил Суиджерт.

– А ты? - спросил он Хэйза.

– Ничего.

В переднем ряду терминалов Центра управления Рассел, Рид и Дейтерих слушали экипаж и молчали. И за терминалом КЭПКОМа Бранд молчал, пока его снова не вызовут. За терминалом руководителя полета Гриффин подвинул журнал и написал слова «Солнечный тест начат». По линии корабль-Земля слышались ломаные голоса экипажа.

– Рысканье вправо, - донесся голос Хэйза, - Командир, что на «Эф-Ди-Ай»?

– Зона нечувствительности… - откликнулся Лоувелл.

– Плюс 190, - сказал Хэйз, - Плюс 08526.

– Дай мне 16…

– У меня «Эйч-Пи» на «Эф-Ди-Ай»…

– Два диаметра, не больше…

– Ноль, ноль, ноль…

– Дай мне «АОТ», дай «АОТ»…

Еще восемь минут операторы молча слушали бормотание экипажа, пока «Водолей» вращал свою тушу. Затем Суиджерт что-то заметил с правой стороны корабля: маленькая вспышка, ничего, снова вспышка. Неожиданно, ошибки не могло быть, в углу иллюминатора показался кусочек солнечного диска. Он быстро повернул голову вправо, змеем - влево, чтобы предупредить Лоувелла. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, солнечный луч осветил приборную панель, и командир, наблюдавший за своими индикаторами, невольно поднял глаза.

– Вызывай их, Джек, - сказал он, - Что ты видишь?

– У нас Солнце, - ответил Суиджерт.

– Большой кусок Солнца, - с улыбкой сказал Лоувелл, - А ты что-нибудь видишь, Фреддо?

– Нет, - ответил Хэйз, прищуриваясь в телескоп. И затем, когда окуляр наполнился светом, - Да, по-моему, треть диаметра.

– У нас получается, - сказал Лоувелл, выглянув в окно и слегка отворачиваясь от солнечных лучей, - Я думаю, у нас получается.

– Почти попали, - сказал Хэйз.

– Мы нашли его, - вызвал Лоувелл Землю, - Я думаю, мы нашли его.

– Так, - сказал Хэйз, наблюдая, как край Солнца коснулся перекрестья телескопа и двинулся вниз, - Почти попали.

– Ты его видишь? - спросил Лоувелл.

– Почти попали, - повторил Хэйз.

Изображение Солнца в телескопе опустилось вниз на долю градуса. Затем, еще чуть-чуть. Из стабилизаторов еще пару секунд вылетал гипергольный дым, после чего реактивные струи тихо отключились, и корабль, а вместе с ним и Солнце, остановились.

– Что у тебя? Что у тебя? - спросил Лоувелл.

Хэйз ничего не говорил, потом медленно оторвался от телескопа и повернулся к товарищам с большой улыбкой.

– Верхний правый угол Солнца, - объявил он.

– Мы нашли его! - воскликнул Лоувелл, подняв кулак.

– Попали в точку! - сказал Хэйз.

– Хьюстон, это «Водолей», - вызвал Лоувелл.

– Слушаю вас, «Водолей», - ответил Бранд.

– Так, - сказал Лоувелл, - похоже, солнечный тест прошел.

– Мы поняли, - сказал Бранд, - Мы очень рады слышать это.

В Центре управления, где несколько мгновений назад Джеральд Гриффин призвал к полной тишине, с первого ряда раздался возглас офицеров ВОЗВРАТА, ДИНАМИКИ и НАВИГАЦИИ. Из второго ряда его подхватили СВЯЗЬ, ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ и МЕДИК. По всему залу прокатились беспрецедентные, нарушающие строгую дисциплину «НАСА», аплодисменты.

– Хьюстон, это «Водолей», - вызывал Лоувелл сквозь шум, - Вы меня поняли?

– Поняли, - ответил с широкой улыбкой Бранд.

– Оно не совсем по центру, - докладывал командир, - Чуть меньше радиуса в сторону.

– Это прекрасно, прекрасно.

Бранд посмотрел через плечо и улыбнулся Гриффину, а тот улыбнулся в ответ, не мешая суматохе в зале. В Центре управления не должно быть беспорядка, но Гриффин позволил ему продолжаться еще несколько секунд. Он подвинул полетный журнал и в графе «Полетное время» написал «73:47». В графе «Примечание» он написал «Солнечный тест завершен». Посмотрев вниз, руководитель полета в первый раз обнаружил, что у него дрожат руки. А, переведя взгляд в журнал, он тоже в первый раз заметил, что последние три записи неразборчивы.