За директорским терминалом Джин Кранц снял наушники, отступил назад и окинул взглядом весь зал. Его мысли были заняты не предстоящим запуском - этим занимались астронавты и специалисты по полетной динамике. Его мысли были заняты проблемой ресурсов жизнеобеспечения. Несколько минут назад Кранц объявил на весь Центр управления, что как только начнется подготовка запуска, он хочет видеть всю Белую команду операторов внизу во вспомогательной комнате 210 северо-восточного крыла здания. Кранц знал, что запуски «ПК+2» незаменимы для возврата экипажа на Землю, но он также и знал, что они будут бессмысленны, если не удастся как-нибудь растянуть запасы воды, кислорода и энергии ЛЭМа на весь остаток пути. Теперь же, по слухам, Кранц собирался снять Белую команду с будущих дежурств, чтобы они вплотную занялись решением проблемы ресурсов. Кранц переименовал их в команду «Тигр», используя термин, который применялся военными и в промышленности для кризисных ситуаций. Весь остаток полета, за исключением отдыха, команда «Тигр» будет находиться в комнате 210, а Золотая, Бордовая и Черная команды будут посменно дежурить за терминалами.
Кранц осмотрел зал управления и произвел быстрый подсчет по головам: большинство его работников находились за своими терминалами или рядом с ними. Возле терминала ЭЛЕКТРИКИ он обнаружил лицо нового человека, которого здесь не было, когда разыгралась вечерняя трагедия. Кранц был счастлив его видеть - как будто гора свалилась с плеч. Этим человеком был Джон Аарон.
Каждый, кто проработал в Космическом Центре всего несколько недель, знал, что Джон Аарон был человеком-легендой. Среди работников блокгауза Мыса Канаверал и зала управления в Хьюстоне самым почетным было, когда оператора называли «гением ракетной индустрии». В дружной семье «НАСА» таких гениев было наперечет. Это, конечно, Вернер фон Браун. Конечно, Крафт. Возможно, Кранц. А недавно таким стал двадцатисемилетний вундеркинд из Оклахомы Джон Аарон.
Аарон пришел в Агентство прямо из колледжа в 1964 году, инженером полетной механики с годовой зарплатой 6770 долларов. Его первым назначением была разработка космических кораблей, но он проявил такой технический талант, что весной 1965 года уже получил место в Центре управления за терминалом ЭЛЕКТРИКИ во время исторического полета Эда Уайта на «Джемини-4» (ПРИМ.ПЕРЕВ.- Во время этого полета Эд Уайт стал первым американцем, вышедшим в открытый космос). Начиная с «Джемини-5», он вошел в постоянный состав дежурных ЭЛЕКТРИКИ, каждый раз попадая в смену, работавшую во время старта корабля - самую напряженную и наименее любимую смену среди операторов, на которую назначались лучшие. Работу Аарона всегда уважали, но по настоящему оценили после старта «Аполлона-12» в составе Пита Конрада, Дика Гордона и Эла Бина.
Как и почти во всех пилотируемых полетах, начиная с 1965 года, старт «Аполлона-12» шел гладко, пока на 78 секунде после зажигания неожиданно для всех, в том числе и для астронавтов на борту, в носитель не угодила молния. Экипаж почувствовал вибрацию капсулы, а когда первая ступень ракеты, весившей три тысячи тонн, заработала на полной тяге, Пит Конрад радировал, что внизу ракеты вышли из строя почти все электрические системы.
Аарон опустил глаза на терминал и буквально отскочил: экран ЭЛЕКТРИКИ был полон мигающих лампочек и сбойных чисел, хотя всего секунду назад не было ни одного плохого показателя. По всему залу другие операторы обнаруживали у себя аварийные показатели. Стоя за своим директорским терминалом, руководитель экспедиции Джерри Гриффин услышал в головных телефонах гвалт голосов с вопросами, что случилось с ракетой и что собирается делать руководитель полета. В таких ситуациях правила предусматривали прервать полет. Когда весившая три тысячи тонн, заправленная до отказа, только что взлетевшая ракета «Сатурн-5» теряет управление, вряд ли можно ожидать, что инженеры-аналитики укажут вам причину неполадок. Вы включаете аварийные двигатели на вершине ракеты-носителя, которые разгоняют капсулу с экипажем подальше от «Сатурна», а теряющую управление ракету направляете в просторы Атлантического океана.
Через секунды, последовавшие за вызовом Конрада - секунды, когда должно было быть принято решение прервать полет - Аарон посмотрел на свой экран и заметил кое-что интересное. Когда электрические системы командного модуля окончательно отказали, величина тока, отображающаяся на терминале ЭЛЕКТРИКИ, упала до нуля. Отказавшие топливные элементы больше не производили энергию - это было очевидно. Однако на экране Аарона показатели не обнулились, а болтались на уровне около 6 ампер, то есть ниже, чем при нормально работающей электрической системе, но выше, чем ожидалось бы при полном ее крахе. Аарон понял, что он уже сталкивался с подобной ситуацией.
Это произошло несколько лет назад, когда он отрабатывал на тренажере предстартовую подготовку носителя «Сатурн-1Б». На ракете случайно отключилось питание датчиков телеметрии. Телеметрия начала посылать в блокгауз сбойные сигналы, ни один из которых не имел никакого смысла. Аарон знал достаточно, чтобы не доверять этим показателям, и предположил, что если просто нажать кнопку перезапуска, перезагрузив датчики, то аппаратные сбои прекратятся и показатели вернутся к норме. Молодой специалист нажал соответствующую кнопку, и «Сатурн-1Б» восстановила свою работоспособность. Через четыре года и полдесятка запусков Аарон предположил, что столкнулся с аналогичной проблемой.
– ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, это ЭЛЕКТРИКА, - влез он в неразбериху, царившую на канале связи запуска «Аполлона-12».
– Слушаю, ЭЛЕКТРИКА, - сказал Джерри Гриффин.
– Давайте, установим переключатель сенсоров в положение «дополнительно», - сказал он с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле, - Это может восстановить показания.
– Выполняйте, - приказал Гриффин.
Аарон щелкнул тумблером перезапуска, и тут же, как он и предсказывал, индикаторы возобновили работу. А через 15 минут «Аполлон-12» уже был на околоземной орбите и готовился к старту на Луну. Еще не закончился день, а к восхищению и зависти коллег, Аарону был неофициально жалован титул «гений ракетной индустрии». И теперь этот человек, который пять месяцев назад сделал так много для спасения экспедиции «Аполлон-12», вернулся в зал управления, чтобы помочь экипажу «Аполлона-13».
