— Как же нам быть? Что же делать? — в отчаянье повторяла мать.

— Не унывай, мама! — сказал Джек. — Я наймусь к кому-нибудь на работу.

— Да ты ведь уже пробовал наниматься, но никто тебя не берет, — отвечала мать. — Нет, видно, придется нам продать нашу Белянку и на эти деньги открыть лавку.

— Что ж, хорошо, мама, — согласился Джек. — Сегодня как раз базарный день, и я живо продам Белянку. А там и решим, что делать.

И Джек повел корову на базар. Но не успел далеко отойти, как повстречался со смешным-пресмешным старичком, и тот сказал ему:

— Доброе утро, Джек!

— И тебе доброго утра! — ответил Джек, а про себя удивился: откуда старичок знает, как его зовут.

— Ну, Джек, куда ты идешь? — спросил старичок.

— На базар, продавать корову.

— Так, так! Кому и торговать коровами, как не тебе! — посмеялся старичок. — А скажи-ка, сколько у меня бобов?

— Ровно по два в каждой руке да один у тебя во рту! — ответил Джек, видно, малый не промах.

— Верно! — сказал старичок. — Смотри, а вот и эти бобы! — и старичок показал Джеку какие-то диковинные бобы. — Раз уж ты такой смышленый, — продолжал старичок, — я не прочь с тобой поменяться — даю эти бобы за твою корову!

— Иди-ка своей дорогой! — рассердился Джек. — Так-то оно лучше будет!

— Э-э, да ты не знаешь, что это за бобы, — сказал старичок. — Посади их вечером, и к утру они вырастут до самого неба.

— Да ну? Правда? — удивился Джек.

— Истинная правда! А если нет, — заберешь свою корову обратно.

— Идет! — согласился Джек, отдал старичку Белянку, а бобы положил к себе в карман.

Повернул Джек обратно домой, и так как далеко от дома он отойти не успел, то еще не стемнело, а он уж был у своих дверей.

— Как, ты уже вернулся, Джек? — удивилась мать. — Я вижу, Белянки с тобой нет, значит, ты ее продал? Сколько же тебе за нее дали?

— Никогда не угадаешь, мама! — отвечал Джек.

— Да ну? Ах ты мой хороший! Фунтов пять? Десять? Пятнадцать? Ну, уж двадцать-то не дадут!

— Я говорил — не угадаешь! А что ты скажешь вот про эти бобы? Они волшебные. Посади их вечером и…

— Что?! — вскричала мать Джека. — Да неужто ты оказался таким простофилей, что отдал мою Белянку, самую удойную корову во всей округе, за горсточку каких-то скверных бобов? Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! А твои драгоценные бобы полетят за окно. Так-то! Теперь живо спать! И есть не проси, все равно не получишь — ни кусочка, ни глотка!

И вот поднялся Джек к себе на чердак, в свою комнатушку, грустный-прегрустный: и мать рассердил, и сам без ужина остался. Наконец он все-таки заснул.

А когда проснулся, комната показалась ему очень странной. Солнце освещало только один угол, а вокруг все оставалось темным-темно. Джек вскочил с постели, оделся и подошел к окну. И что же он увидел? Какое-то диковинное дерево! А это его бобы, что мать накануне выбросила из окна в сад, проросли и превратились в огромное бобовое дерево. Оно тянулось все вверх, вверх и вверх до самого неба. Выходит, старичок-то говорил правду!

Бобовый стебель вырос как раз за окном Джека и поднимался вверх, будто настоящая лестница. Вот Джеку и оставалось лишь отворить окно да вспрыгнуть на дерево. Так он и сделал. Полез Джек по бобовому стеблю и все лез, лез и лез, лез, лез и лез, пока, наконец, не добрался до самого неба. Там он увидел длинную и широкую дорогу, прямую как стрела. Пошел по этой дороге и все шел, шел и шел, пока не пришел к огромному-преогромному высоченному дому. А у порога этого дома стояла огромная-преогромная высоченная женщина.

— Доброе утро, сударыня! — сказал Джек очень вежливо. — Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, позавтракать!

Ведь накануне Джек остался без ужина, вы же знаете, и был теперь голоден, как волк.

— Позавтракать захотел? — сказала огромная-преогромная высоченная женщина. — Да ты сам попадешь другим на завтрак, если не уберешься отсюда! Мой муж великан и людоед, и ничего на свете он так не любит, как мальчиков, зажаренных в сухарях.

— Ох, сударыня, очень вас прошу, дайте мне чего-нибудь поесть! — не унимался Джек. — У меня со вчерашнего утра ни крошки во рту не было. И не все ли равно: зажарят меня или я с голоду умру.

Что ж, жена людоеда была в конце концов совсем неплохая женщина. Вот отвела она Джека на кухню и дала ему кусок хлеба с сыром да кувшин парного молока. Но не успел Джек покончить и с половиной всего этого, как вдруг — топ! топ! топ! — весь дом даже затрясся от чьих-то шагов.

— О господи! Да это мой старик! — ахнула великанша. — Что делать? Скорей, скорей, прыгай вот сюда!

И только она успела втолкнуть Джека в печь, как в дом вошел сам великан-людоед.

Ну и велик же он был на самом деле! На поясе у него болтались три теленка. Он отвязал их, бросил на стол и сказал:

— А ну-ка, жена, поджарь мне парочку на завтрак! Ого! Чем это пахнет?

— Да что ты, муженек! — сказала ему жена. — Тебе померещилось. А может, это пахнет тем барашком, что так пришелся по вкусу тебе вчера за обедом. Поди-ка лучше умойся да переоденься, а я тем временем приготовлю завтрак.

Людоед вышел, и Джек уже хотел было вылезти из печи и броситься наутек, но женщина не пустила его.

— Подожди, пока он не заснет, — сказала она. — Он всегда любит вздремнуть после завтрака.

И вот великан позавтракал, потом подошел к огромному сундуку, достал из него два мешка с золотом и уселся пересчитывать монеты. Считал-считал, наконец, стал клевать носом и захрапел так, что весь дом опять затрясся.

Тут Джек потихоньку вылез из печи, прокрался на цыпочках мимо спящего людоеда, схватил один мешок с золотом и давай бог ноги! — прямо к бобовому стеблю. Сбросил мешок вниз, к себе в сад, а сам начал спускаться по стеблю, все ниже и ниже, пока, наконец, не очутился дома.

Рассказал Джек обо всем матери, показал ей мешок с золотом и говорит:

— Ну что, мама, правду я сказал насчет этих бобов? Видишь, они и в самом деле волшебные!

— Не знаю, каковы эти бобы, — отвечала мать, — но что до людоеда, думаю, это тот самый, что убил твоего отца и разорил нас!

А надо вам сказать, что когда Джеку было всего три месяца, в их краях появился страшный великан-людоед. Он хватал кого попало, но особенно не щадил людей добрых и щедрых. А отец Джека, хотя и был сам небогат, всегда помогал беднякам и неудачникам.

— Ах, Джек, — закончила мать, — подумать только, что людоед и тебя мог съесть! Не смей никогда больше лазить по этому стеблю!

Джек пообещал, и они зажили с матерью в полном довольстве на те деньги, что были в мешке.

Но в конце концов мешок опустел, и Джек, забыв про свое обещание, решил еще разок попытать счастья на верхушке бобового стебля. Вот в одно прекрасное утро встал он пораньше и полез на бобовый стебель. Лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, и лез, пока не очутился, наконец, на знакомой дороге и не добрался по ней до огромного-преогромного высоченного дома. Как и в прошлый раз, у порога стояла огромная-преогромная высоченная женщина.

— Доброе утро, сударыня, — сказал ей Джек как ни в чем не бывало. — Будьте так любезны, дайте мне, пожалуйста, чего-нибудь поесть!

— Уходи скорей отсюда, мальчуган! — ответила великанша. — Не то мой муж съест тебя за завтраком. Э, нет, постой-ка, уж не тот ли ты юнец, что приходил сюда недавно? А знаешь, в тот самый день муж мой не досчитался одного мешка с золотом.

— Вот чудеса, сударыня! — говорит Джек. — Правда, кое-что я бы мог насчет этого рассказать, но мне так хочется есть, что пока я не съем хоть кусочка, ни слова не смогу выговорить.

Тут великаншу разобрало такое любопытство, что она впустила Джека в дом и дала ему поесть. А Джек нарочно стал жевать медленно-медленно. Но вдруг — топ! топ! топ! — услышали они шаги великана, и добрая женщина опять спрятала Джека в печь.