До Нового года оставалось, наверное, около пяти минут, когда Снежана Витальевна взяла заранее приготовленный крошечный листочек голубой бумаги для записей и ручку и подсела к уже накрытому праздничному столу. Несколько видов салатов, нарезка, бутылка шампанского, откупоренная и лишь прикрытая пластиковой пробкой, а рядом сверкающий хрустальными гранями фужер на длинной изящной ножке, и чуть поодаль, на левом краю стола, накрытого белоснежной льняной скатертью – простая белая свеча в старинном серебряном подсвечнике, мамино наследство, доставшееся еще от какой-то пра-пра… В общем, от какой-то бабки, которую Снежана, естественно, не знала, да и не могла, по большому счету, знать, поскольку в те далекие уже от нынешнего уходящего года времена ее не было еще даже и в перспективе. Тонкий германский фарфор, купленный родителями в те времена, когда папа служил в одной из эскадрилий в составе советской группы войск в ГДР, горделиво красовался на скатерти, споря с ней белизной, и лишь тонкая кайма с охотничьими мотивами, нанесенная по краю большого плоского блюдца, нарушала эту изысканную чистоту.

Снежана Витальевна тех лет, конечно же, не помнила, поскольку родилась уже после того, как с мировой карты исчезли названия некоторых государств. Отец дослуживал до пенсии уже на родине, а мама… Мама всегда была верной офицерской женой.

Сколько она себя помнила, Новый год всегда был особенным праздником. Они вместе наряжали елку, готовили втайне подарки друг другу, а в последний день уходящего года обязательно хлопотали на кухне, творя блюда, которые в повседневной жизни практически и не готовились.

Это была традиция. Еще с тех пор, когда они жили своей маленькой дружной семьей – родители и Снежана. Такая же, как загадывание желаний и их запись на крошечных красивых бумажках, которые потом старательно помещались внутрь новогодних игрушек, чаще всего шариков, купленных накануне праздника. Да-да, это каждый раз были непременно совсем новые игрушки, ни разу еще висевшие на ёлке.

Мамы с папой не было уже несколько лет, а Снежка, как ласково называли ее родители, каждый год 31 декабря обязательно записывала свое желание и потом вешала шарик на елку.

В этом году елочку она купила совсем небольшую, такую, что легко поместилась на журнальном столике на колесиках, водруженном в угол гостиной, поближе к электророзетке на стене, в которую сейчас была вставлена вилка гирлянды, и разноцветные огоньки весело перемигивались, создавая ощущение бесконечного бега.

По телевизору уже начал поздравлять сограждан Президент, а она, на пару секунд крепко зажмурившись, аккуратным убористым почерком записала своё нынешнее желание: «Не хочу провести новогоднюю ночь в одиночестве!»

Может быть, сама формулировка была не слишком корректной, наверное, следовало написать «хочу», без частицы «не», но, как говорится, что получилось, то и получилось.

Туго скрутив бумажку в плотную трубочку, Снежана встала, взяла с полки мебельной стенки заранее приготовленную ёлочную игрушку и, сняв с вершинки нарядного серебристого шарика с нанесенным белой краской орнаментом ровно «по экватору» заглушку с проволочной петлёй, с усилием протолкнула записку внутрь.

Шарик был аккуратно повешен на мохнатую смолистую ветку, и немного отойдя назад, девушка полюбовалась на дело рук своих. И в ту же секунду услышала, как по телевизору размеренно начали бить куранты на Спасской башне: наступила полночь, а, значит, на землю пришел Новый год!

Ойкнув, Снежана подлетела к столу и, схватив тяжелую толстостенную бутылку, осторожно налила пенящийся, игристый напиток, взрывающийся в фужере многочисленными крошечными пузырьками.

Села за стол и, подняв бокал, взглянула на экран огромной плазмы, где набирало обороты праздничное шоу, а нарядные ведущие преувеличенно радостными голосами поздравляли сограждан с наступившим Новым годом.

– Ну, что, с наступившим, господа?..

Ведущие ей, разумеется, на это ничего не ответили, да девушка и не ждала никакого ответа.

Пригубив шампанского, она отставила бокал и принялась накладывать себе салаты, нарушая идеальный порядок каждого в глубоких тарелках.

Потом спохватилась, что так до сих пор и не зажгла красивую свечу и тотчас же исправила этот досадный промах.

Кто бы мог подумать, что успешная бизнес-леди, владелица салона «Метелица. Меха и кожа», для многих, не знавших ее близко людей, казавшаяся холодной высокомерной стервой, будет встречать Новый год в одиночестве?!

Но как-то так уж сложилось, что пока были живы родители, Снежана после школы училась в университете, где у нее, конечно, были легкие, ни к чему особенно не обязывающие романы с парнями, потом она целеустремленно двигалась к своей мечте – создать собственное дело, там некогда было тратить время на флирт и встречи с представителями противоположного пола.

А потом салон, превращенный ее усилиями в довольно престижный магазин, где продавались шубы, дубленки, меховые шапки и шапочки, кожаные куртки и аксессуары к ним, требовал постоянного серьезного внимания. Нет, у нее, конечно, были романы «для здоровья», но вот именно сейчас, в свои тридцать два года, она была абсолютно, как говорится, свободна.

Внешне Снежана, конечно, совершенно не соответствовала своему имени – кареглазая брюнетка, с короткими и пышными антрацитово-черными кудрями. Однако кожа у нее была не смуглой, как ожидалось бы, а, напротив, очень светлой, что называется, фарфоровой – без болезненной бледности, а будто бы подсвеченная изнутри. Оттого девушка всегда выглядела изысканно, как сказочная Белоснежка, и моложе своего истинного возраста.

Заработанный с помощью бизнеса капитал позволял Снежане Витальевне одеваться в дорогую и стильную брендовую одежду, не экономя на себе любимой. Вот и сейчас на ней было элегантное платье цвета индиго, которое, в сочетании сапфировым ювелирным гарнитуром, состоявшим из изящных аккуратных сережек и изысканного колье, подчеркивающего длинную стройную шею, придавало девушке вид настоящей королевы. Увы! Оценить ее прелести никто в этот вечер не мог, поскольку в современной стильной квартире, купленной Снежаной пару лет назад и оформленной известным в городе дизайнером интерьеров, кроме самой хозяйки никого не наблюдалось.

Несколько часов она провела на кухне, готовя разнообразные блюда, сейчас украшавшие праздничный стол, но уже очень проголодалась и теперь с большим аппетитом пробовала то один, то другой салат, попивая шампанское и время от времени бросая взгляды на экран телевизора.

Во дворе дома начали взрываться праздничные фейерверки – жители вышли праздновать на улицу, и Снежана подошла к окну, любуясь расцветавшими в черном ночном небе огненными цветами, кометами, спиралями и облаками.

И в этот момент в дверь ее квартиры позвонили. Снежана бросила взгляд на круглый циферблат висевших на стене гостиной часов: пятнадцать минут первого!

Странно, подумала она, кого это принесло в такое время?! С соседями девушка не общалась, даже не знала, что за люди живут за стенами ее квартиры. Подруги давно уже выскочили замуж и встречали праздник в кругу семьи, окруженные детьми и супругами.

Однако звонок повторился еще раз, на сей раз более длинный и требовательный, и, поджав губы, Снежана поднялась и направилась в просторную прихожую. Предусмотрительно заглянула в дверной «глазок», однако на освещенной лестничной площадке никого не было видно, и звонок затрезвонил в третий раз.

Вздохнув про себя, девушка приоткрыла дверь: перед ней стоял высокий парень, скорее даже – молодой мужчина, высокий и широкоплечий, в дубленке непривычного, бордового цвета, из-под расстегнутых пол которой виднелся белоснежный пуловер крупной вязки. Платиновые густые волосы, светлые, серо-голубые глаза, точно две льдинки, прямой нос и легкая светлая щетина на подбородке – всё это Снежана охватила одним быстрым взглядом и только потом заметила в руке парня какой-то бумажный прямоугольник – не то бланк, не то открытка.