– Дело не в этом.

Марш фыркает.

– Ладно, без разницы. Рад за тебя, Бишоп. Живи как знаешь.

Возвращается доктор Росс. Проходя мимо, он кивает Маршу, но Адама игнорирует.

– И по-прежнему заводи себе друзей, где только ни появишься, – саркастически заканчивает Марш, швыряя окурок на землю и следуя за патологоанатомом.

Адам смотрит начальнику вслед, докуривая сигарету до фильтра. Облачившись в защитные комбинезоны – Россу пришлось проделать это во второй раз, – двое пожилых мужчин стали почти неотличимы друг от друга. Оба высокие и худощавые – хотя Адам знает, что фигурой своей Марш обязан хроническому недоеданию и избытку никотина с кофеином, в то время как Росс – настоящая реклама фитнеса, здорового питания и физических упражнений. Вдалеке Адам может различить более крупный силуэт Джейми – детектив-сержант вроде как еще больше раздобрел, счастливо проведя в браке вот уже две недели. Адам еще помнит, что это за удовольствие – пренебрегать общепринятыми стандартами. Помнит те уютные вечера на диване после жирного домашнего ужина с шоколадным батончиком «Дэйри милк» «семейного размера»…

От этих мыслей Адама отрывает крик Джейми. Поднырнув под ленту, он идет к нему.

– Это уже пятый, – докладывает детектив-сержант.

Кинологи собирают собак, виляющих хвостами в предвкушении награды.

– Это точно всё?

– А что, мало? – отзывается Джейми.

Адам мрачно кивает. Уже огораживаются отдельные участки – свои собственные места преступления для каждой из жутких находок. Каждый ярко освещен прожектором и обозначен пронумерованным маркером, дабы избежать перекрестного загрязнения улик. Пять тел в разной степени разложения. Пять человек, которых когда-то любили и о ком заботились.

Но, несмотря на привычный порядок, Адам ощущает волну дурного предчувствия. Некоторый нервный трепет от вызова, с которым он столкнулся. Он уже имел дело с таким количеством убийств, что не возьмется сейчас все их перечислить. С домашними ссорами, пошедшими наперекосяк, с плохо закончившимися драками в пабах, даже с одним трагическим детоубийством. Но только не с чем-то подобным.

Это уже серьезно.

Поскольку над всеми этими телами – одни и те же римские цифры, нанесенные краской из аэрозольного баллончика, Адаму не нужен патологоанатом, чтобы прийти к совершенно определенному заключению. Номер шестнадцать практически полностью разложился и почти до костей обглодан пирующими крысами, некоторых костей не хватает – видимо, растасканы по норам для продолжения банкета. Номер двенадцатый – тело, найденное сегодня? – все еще на самой ранней стадии разложения.

Адам это понимает, Джейми это понимает… Старший детектив-суперинтендант Марш тоже это понимает, иначе бы его здесь не было.

Убийца ведет обратный отсчет.

И это только начало.

Перед сном она всегда проделывает одну и ту же процедуру. Проверяет обе двери – на переднюю должна быть накинута цепочка, задняя заперта на оба замка. Смотрит, все ли окна закрыты. Повсюду выключает свет – но не раньше, чем выйдет из той или иной комнаты, все еще купаясь в пятне света из соседней. Убеждается, что зажглись воткнутые в розетки светодиодные фонарики ночной подсветки. Ярко и обнадеживающе.

Когда она наконец добирается до спальни, Фил, как обычно, уже лежит под одеялом. Она завидует простоте его жизни. Сегодня по его дыханию можно судить, что он уже почти заснул. Медленному, надежному, размеренному. Она включает ночник рядом со своей кроватью – он детский, но это как раз то, что ей требуется. Проектор-планетарий отбрасывает на потолок звезды, заливая спальню холодным голубоватым сиянием.

Выключив верхний свет, она ложится в постель рядом со своим бойфрендом. Тот перекатывается на бок и притягивает ее к себе, обхватив рукой за талию и переплетясь с ней ногами. Полная безопасность.

Проснувшись, она сразу понимает: что-то не так. Словно ощущает на себе темноту, укутавшую все вокруг, густую и удушающую. Открывает глаза. Ничего. Дыхание у нее учащается. Ночник выключен – в комнате кромешная тьма. Ее руки шарят над одеялом, пытаясь найти Фила, но касаются лишь холодных простыней.

И в мгновение ока все возвращается. Чувство одиночества, темнота. Звуки за окном: уханье совы, повизгивание лисы… А потом и еще что-то. Вроде как животное, но при этом и несомненно человеческое. Плач, вскрик боли. Полный тоски и ужаса.

Она лежит в своей постели, неподвижно застыв и вцепившись руками в одеяло; моргает и прищуривается, пытаясь заставить свои глаза увидеть что-нибудь – хоть что-нибудь в темноте. Наконец набирается сил, чтобы дотянуться до прикроватного столика. Пальцы нащупывают гибкий провод, тянущийся от лампы, затем пластмассовый выключатель на нем, и она щелкает им. Но ничего. Совсем ничего. Она начинает всхлипывать. Сначала тихо, а потом все громче и громче, пока не срывается на крик. Прерывается лишь на то, чтобы судорожно хватить воздуха ртом, и сразу же опять кричит.

И вдруг чувствует рядом с собой чье-то тело. Сильные руки у себя на плечах. Включается фонарик, луч которого мечется по комнате.

– Ром! Ромилли! – слышит она знакомый голос. – Я только что подошел, прости. Электричество вырубилось. Прости!

Она хватает своего бойфренда за руку, и свет – ее спасение – приходит вместе с ним. Он обнимает ее и крепко прижимает к себе.

– Прости, – еще раз произносит Фил. – Зря я тебя оставил. Я ходил за фонариком.

Он обнимает ее еще крепче, натягивая на них одеяло, укутывая в кокон на кровати.

– Вот, так лучше? – тихо спрашивает он, и она прижимается к его груди, пропитывая слезами его футболку.

Она держит фонарик в руке – сильный поток света, освещающего спальню. Ее спальню. Не тогда, а сейчас.

И понемногу, совсем понемногу, начинает чувствовать, что паника проходит. Она в безопасности. Они в безопасности, говорит она себе, медленно проваливаясь в тревожный, беспокойный сон.

Над пустырем встает солнце, а бригады криминалистов всё продолжают копошиться на своих участках. Обработать сразу пять мест обнаружения тел – задача нешуточная.

Марш пару часов назад уехал – вернулся в свой теплый дом с уютной постелью. Вскоре за ним последовал доктор Росс.

Адам сидит в машине Джейми – кофе, принесенный каким-то добросердечным патрульным, давно остыл, и он все еще сжимает пустую чашечку. Рядом с ним на водительском сиденье неловко ссутулился Джейми со своим ростом в шесть футов три дюйма. Его двойной подбородок прижат к груди; он крепко спит, тяжело дыша через нос. Адам тоже устал, но постоянный прием кофеина плюс мысли о том, что ждет его впереди, означают, что он по-прежнему на взводе.

Он собирается с мыслями, морально готовясь к началу расследования множественных убийств.

Легкий стук в окно машины заставляет его вздрогнуть; открыв дверцу, он видит перед собой усталое лицо Мэгги Кларк. С опущенным капюшоном, но все еще в защитном костюме, она присаживается рядом с ним на корточки и утомленно улыбается.

– Спящая красавица все еще в отрубях?

Адам оглядывается – Джейми не двигается.

– Всегда завидовал его способности закемарить где угодно, – замечает он. – Есть чем порадовать, Мэгс?

– Нет, и еще довольно долго не будет. Здесь так много всего – весь этот мусор, который нужно разгрести…

– Ну хоть что-то все-таки можешь сказать? – не отстает Адам.

Мэгги вновь бросает взгляд на огороженные участки, после чего хмурится.

– Неофициально?

Он ухмыляется.

– Неофициально.

– Исключительно навскидку, но все это выглядит очень хорошо продуманным.

– В смысле?

Как и Адам, Мэгги – стреляный воробей. Хорошо начитанная в своей области, она и реальных мест преступлений насмотрелась от пуза, а тому, что нормально, а что нет, научил ее многолетний опыт. По крайней мере, нормально при подобных обстоятельствах.