– Раз в неделю бутылочка красного – это не так уж и плохо.

– Не в неделю, Ром, – говорит Фил, поворачиваясь к ней с явным удивлением на лице. – Раз в день. Каждый вечер.

Ром смеется и придвигает к нему остальные нарезанные овощи. Он ссыпает их на сковородку, добавив специи. Она рада этой беседе, отвлекающей ее от навязчивых мыслей. Восхитительный запах тмина и имбиря наполняет воздух, и желудок у Ром урчит в ответ.

Если не считать краткого упоминания в самом начале, Фил больше не спрашивает, как прошел ее день. Но теперь, за сливочно-кокосовым соусом и карри из сладкого картофеля, она больше не может сдерживаться.

– Доктор Джонс говорит, что я могу быть права, – начинает она.

Фил поднимает голову.

– М-м-м?

– Касательно своих предчувствий насчет этого дела. Мне просто нужно точно выяснить, в чем причина.

Фил кивает, уставившись в свою тарелку и медленно жуя. Наконец спрашивает:

– А стоит ли?

Ромилли знает: задает он этот вопрос лишь потому, что любит ее, но все равно чувствует укол раздражения.

– Это почему еще? Потому что это как-то связано с моим прошлым или потому что затрагивает моего бывшего мужа? – парирует она резче, чем намеревалась.

– По обеим этим причинам, Ром, – серьезно отвечает он. – Я незнаком с Адамом, но, судя по тому, что ты мне рассказывала, под конец вам обоим было не слишком-то хорошо вместе.

Фил кладет нож и вилку на стол. Тянется, чтобы взять ее за руку, но она отстраняется.

– И ты так старалась оставить происшедшее позади… Так что, опять все это выкапывать? Что ж…

Мысль остается незаконченной, но Ром знает, о чем он сейчас думает. О ночных кошмарах, ее боязни темноты…

– Даже если я ошибаюсь, – мягко произносит она, – мне нужно знать точно.

Фил поднимает голову. Мгновение изучает ее лицо, затем медленно кивает.

– Как скажешь, Ром, – говорит он.

Ужин заканчивают в молчании. Ромилли чувствует его неодобрение. Но он знает, что нет смысла вступать в спор и что-то доказывать – он уже высказал свою точку зрения и она твердо все решила.

Покончив с едой, Фил берет свою тарелку, а затем останавливается, стоя у нее за спиной.

– Когда-нибудь, со временем, ты освободишься от него, – говорит он, кладя руку ей на плечо. Ром понимает, что сейчас речь идет не об Адаме. Накрывает его пальцы своими и сжимает. – В один прекрасный день тебе перестанет казаться, что он навеки запечатлелся в твоем мозгу.

– Надеюсь на это, – отзывается она.

Фил начинает прибираться на кухне. Доедая свой ужин, она наблюдает за ним, испытывая прилив нежности. А потом вдруг замирает. Вилка ее на миг зависает над тарелкой, после чего Ромилли со стуком кладет ее на стол. Бежит по дому обратно в кабинет и встает у своего стола, пролистывая папку. Достает из коробки какой-то отчет, а потом снимок с последнего места преступления, распечатанный вчера утром. И тут видит это. В самом углу фотографии. Крошечную деталь, случайно высвеченную фонариком и явно не предназначенную для посторонних глаз.

Комната начинает расплываться. Поле зрения сужается до этих нескольких пикселей.

Ноги вдруг становятся ватными, и она с тихим вскриком опускается на пол.

Это просто невероятно. Но это так.

И об этом обязательно нужно рассказать Адаму.

В доме тепло и уютно. На Джейми волной накатывает радость, когда он вставляет ключ в замок и толкает дверь. Кричит: «Привет!» – и слышит такое же приветствие в ответ. Снимает пальто и шарф, проходит в гостиную.

Пиппа поднимает взгляд с дивана и улыбается. Джейми плюхается рядом с ней.

– Ну и денек… – говорит он.

– Что, настолько все ужасно? – спрашивает она, прижимаясь к его груди и поднимая голову для поцелуя. Он прикладывается к ее губам.

– Не то слово. Тебе даже просто представить такого не захочется.

Джейми буквально только что закончил допрос этого… даже и непонятно, как этого типа можно обозвать. Бывшего хахаля Луизы Эдвардс? Он и сам этого до конца не понял. Ту похитили и убили, а этот Джейкоб Нельсон категорически отрицал, что вообще хоть что-либо знает о ней.

– В полиции мне сказали, что ее убили, – слишком уж быстро сказал он, едва Джейми успел представиться. – Я-то, блин, при чем?

– Значит, это не вы отец ее ребенка? – спросил Джейми, прекрасно зная, что Нельсон уже успел подтвердить этот факт в своих самых первых показаниях.

– Не исключено, – неохотно признал тот. – Хотя кто его знает… Все эти сучки вечно твердят, будто бы я их обрюхатил.

Тут он еще и подмигнул, и Джейми захотелось дать ему в рожу. У Нельсона – высокого, поджарого, с бритой головой и светлым пушком на подбородке – было такое лицо, что хотелось немедля схватить его и отволочь в камеру, поскольку сразу становилось ясно: это лишь вопрос времени, когда он отмочит какую-нибудь глупость. Джейми искренне не понимал, как такому типу удалось уболтать хотя бы одну женщину переспать с ним, не говоря уже о большем количестве.

– Она же к вам обращалась, ребятки, – сказал Нельсон, бросив беглый взгляд на Куинн. – А вы ни хрена не сделали.

Переборов свое отвращение, Джейми заинтересованно выпрямился.

– По какому поводу?

Нельсон на мгновение задумался; Джейми почти слышал, как в голове у него проворачиваются шестеренки.

– Кто-то следил за ней. Но она не смогла его описать – сказала, что скорей это чувствует.

– Чувствует?

– Да. Даже меня пыталась обвинять, но я сказал, что нет, таскаться за бабами – это не мое. – Он посмотрел на Джейми, приподняв бровь. – Это было на сексуальной почве? В смысле, это убийство? Он изнасиловал ее и все такое?

Отвечать Джейми не стал, и вскоре они отпустили Нельсона на все четыре стороны, стремясь оказаться от этого человека как можно дальше. Но нет, думает сейчас Джейми. Ни на одном из тел не было обнаружено признаков сексуального насилия.

Он выбрасывает эти неприятные мысли из головы, отчаянно желая насладиться вечером с любимой женой.

– Как прошел твой день? – спрашивает Джейми.

Пиппа смеется.

– Гиперактивные дети. Но приятно было вернуться к работе, хотя бы на час. Пока я не собрала все это. – Она указывает на высокую стопку контрольных. – Работенка на вечер. – Затем опять поворачивается к нему, на лице – восторг. – Я скачала свадебные фотки! Не хочешь посмотреть?

– Да, – отвечает он. – Да, хочу. Очень.

День их свадьбы был просто чудесным. Люди говорили, что устраивать свадьбу зимой – это просто безумие, но погода стояла ясная и свежая. Ярко-голубое небо, похрустывающий ледок на земле… В отеле было тепло и уютно: повсюду дровяные камины со стоящими на них мерцающими свечами, горшки с розами, плющом и другими растениями, которые Джейми не сумел определить, – красными, белыми и зелеными.

И Пиппа была просто прекрасна. Он смотрит на фотографии – длинное белое облегающее платье, волосы распущены по плечам… Еще когда он впервые увидел ее, у него сразу перехватило дыхание.

– О, ты только глянь на мой нос с такого ракурса! – восклицает Пиппа. – Надо было мне предупредить, чтоб не снимали в профиль.

– Ты что, шутишь? – Джейми изумленно смотрит на свою жену. – Да ты тут просто потрясающе выглядишь! Ты и сама потрясающая. Ну какая жена не стала бы возражать, если б ее новоиспеченный муженек свалил на работу прямо в последний день отпуска?

– Честно говоря, к тому моменту ты мне уже надоел, – говорит Пиппа. – После двух-то недель в Калифорнии? Да меня уже просто тошнило от твоей физиономии!

– Да ну тебя, – отзывается Джейми с улыбкой и залезает ей под блузку, чтобы пощекотать. Она вскрикивает от смеха и отталкивает его, пытаясь сделать то же самое. Ее руки пролезают ему под рубашку, и вот она уже целует его – сначала слегка, а затем уже по-настоящему. «Значит, медовый месяц еще не закончился», – думает он, стягивая с нее через голову блузку.

После этого они лежат на диване, накрывшись одеялом. Пиппа с ухмылкой хватает ноутбук, и они возвращаются к просмотру свадебных фотографий. Переходят к гостям. Все их друзья танцуют – вот даже их родители, взявшиеся за руки на танцполе. На экране появляется Адам – хохочет над чем-то, в руке пинта пива.