Хотя мне уже исполнилось семнадцать, я никогда ни к кому не испытывала особых чувств, если не считать актеров, которые мне очень нравились. Среди моих сверстников пользовались популярностью знаменитости, которые мне нравились и которыми я восхищалась. Например, я испытывала очень сильные чувства к Джейми Дорнану[1] и была огорчена тем, что он женат и имеет детей. Иногда я смотрела на его фотографии и напевала песню Йылдыза Тильбе «Но ты женат, ты не мой». Возможно, я мечтала о Джейми Дорнане, но только судьба могла определить, кто займет мое сердце.
Несмотря на то что Сенем насмехалась надо мной и пилила меня при каждом удобном случае из-за этой проблемы с Ахметом, Мустафе всегда удавалось заставить ее замолчать. Он не разрешал нам подшучивать друг над другом. Что я могу сказать? Мустафа просто был собой и всегда защищал нас.
Сенем, конечно, была не единственным моим другом. Хотя в начальной школе меня постоянно травили из-за того, что я сирота, в старших классах все сложилось по-другому. Люди здесь оказались более искренними. За эти три года я ни разу не испытала чувство одиночества, потому что мои друзья значили для меня больше, чем моя семья.
После того как мы получили табели, мне пришлось терпеть нытье Сенем на обратном пути в приют: она впервые в жизни не получила похвальную грамоту, и ей стало немного грустно. Под «немного» я подразумеваю то, что она постоянно ругалась на своего учителя математики.
– Клянусь, эта стервозная женщина специально поставила мне такую отметку. Посмотри на это, Ниса! Я официально заявляю, что мне занизили балл. Что такое восемьдесят три?
Ругая своего учителя, она трясла табелем перед моими глазами.
Когда дождь, начавшийся с утра, усилился, мне пришлось взять Сенем за руку и потащить ее к детскому дому. Если бы это зависело от нее, она бы, не задумываясь, весь день ругалась на учителя математики под дождем, но я знала: если подруга продолжит мокнуть, то проведет каникулы на больничной койке.
Я не смогла удержаться от смеха, когда Сенем бросила сумку на землю и попыталась поправить мокрые волосы. Я могла бы немного похвастаться, потому что получила табель с похвальной грамотой. Но этого оказалось бы достаточно, чтобы еще больше разозлить ее.
– Откуда взялся этот дождь? Он портит каникулы.
Я не могла не согласиться с ней. На этот раз дождь пришелся действительно некстати. Мы строили много планов, хотели провести каникулы в саду, но в таком холоде это оказалось невозможным. Дождь не предвещал ничего хорошего.
– Сейчас конец января, Сенем. Это нормально. – Я попыталась немного подбодрить ее, но мне не очень удалось.
– Ты права, но я все равно ненавижу, когда холодно и сыро.
– Сказала Белла Свон[2].
Подруга прищурила глаза и фальшиво нахмурилась, когда я посмеялась над ней. Сенем ненавидела зиму, ее порой было лето. Когда наступали летние месяцы, никто не мог загнать ее в приют. Сенем целыми днями бегала по саду или возилась с детьми. А еще она обожала «Сумерки». Подруга почти заставила госпожу Севду купить все книги и фильмы. Я все еще ухмылялась, вспоминая ее бредни, ведь она придумывала невероятные вещи. Но должна признать, что благодаря Сенем мы провели много замечательных вечеров в кино. Поэтому я не могла жаловаться, и, хотя временами от этих разговоров о книгах и фильмах у меня пухла голова, я терпела, потому что мы были по-настоящему близки.
– Просто заткнись! Мне стыдно, что я получила этот документ, а ты надо мной смеешься. Позор, позор!
Когда она развернулась и пошла по коридору, не обращая внимания на раздражающий звук своих мокрых ботинок, я побежала за ней и обняла Сенем за плечи. Мне нравилось поддевать ее, особенно когда она была в таком настроении, как сейчас.
– Но это так, милая. Бледная кожа, зеленые глаза. Ты ненавидишь все мокрое. Ты блондинка. Моя глупая блондинка.
Когда я стояла перед ней и сжимала ее щеки, она медленно била по моим рукам и улыбалась. Она не выдержала, когда я заговорила так ласково, сразу смягчилась, но не забыла посмеяться надо мной в ответ.
– По крайней мере, я не смотрю на фотографии женатых мужчин и не вздыхаю. Вы грустите по Джейми Дорнану, но что насчет Мэтта Бомера[3]? Как такой парень может быть геем? Интересно, задумывался ли он об этом? Он просто ошеломляет!
Пусть мы росли в детском доме, но, конечно, знали о том, что происходит в мире. В том числе об актерах, за которыми мы следили и которыми восхищались.
Я бы с удовольствием начала наши обычные разговоры с Сенем, но не с таких криков в коридоре. Поэтому пришлось зажать ей рот рукой: мы находились на втором этаже, и маленькие дети могли выйти из своих комнат и стать свидетелями нашей беседы.
– Говори тише. Ты кричишь, нам будет стыдно перед малышами, – сказала я и, когда Сенем кивнула, как бы показывая, что теперь замолчит, убрала руку от ее рта.
По звуку каблуков, раздававшемуся в коридоре, я поняла, что мы могли смутить не только детей, но и кого-то другого. Теперь мы попались. На этот раз госпожа Севда определенно собиралась надрать нам задницы. Когда очень вежливый женский голос окликнул нас, мы с Сенем повернули головы в одном направлении.
– Подождите минутку, вы можете подойти?
Обернувшись на звук, мы увидели, что к нам идет женщина средних лет. У нее были темные волосы до плеч и светло-карие глаза. Ее одежда говорила о том, что она состоятельна. Женщина, по возрасту близкая к госпоже Севде, остановилась перед нами и искренне улыбнулась. Когда мы с Сенем встретились взглядами, то просто улыбнулись друг другу, не зная, что делать. Когда Сенем ткнула меня в руку, я лишь пожала плечами и перевела взгляд на женщину. Она выглядела очень мило.
– Здравствуйте, – вежливо произнесла она, глядя прямо на Сенем. Она смотрела так внимательно, что у меня внутри все сжалось. Может ли эта женщина быть одной из тех родственниц, которые не забрали когда-то Сенем? – Как тебя зовут?
Когда женщина, не замечая меня, сделала шаг к подруге, улыбка на ее лице стала шире. Не знаю почему, но я почувствовала грусть в улыбке этой женщины. Когда Сенем повернулась ко мне, будто спрашивая: «Что мне теперь делать?», – я покачала головой, показывая, что проблемы нет, и предлагая ей ответить.
– Сенем, – сказала она.
Когда женщина подошла чуть ближе и погладила мокрые от дождя волосы Сенем, я напряглась. Я не могла не напрячься. Близость этой женщины действовала мне на нервы.
– Ты такая красивая.
Когда женщина убрала прядь волос, упавшую Сенем на глаза, ей за ухо, подруга вдруг отпрянула назад и спряталась за мою спину. Я не поняла, почему она так отреагировала, но это заставило женщину обратить на меня внимание. Не только Сенем отступила. Смутившись, женщина тоже отошла назад и посмотрела на нас обеих.
Я почувствовала некоторое облегчение, когда госпожа Севда подошла к нам с несколькими папками в руках. Может быть, подумала я, она сможет объяснить нам, кто эта женщина. Но я заметила еще кое-что. Госпожа Севда выглядела более обеспокоенной, чем обычно. Она казалась еще более испуганной. Я не помнила, чтобы когда-нибудь видела ее такой. Чувство, которое она испытывала, казалось сложным, за этим беспокойством скрывалось что-то еще.
– Госпожа Эсма, а я вас везде ищу. Куда исчез господин Деврим?
Так мы узнали, что эту элегантную женщину зовут Эсма, а мужчина, которого госпожа Севда назвала господином Девримом, скорее всего, ее муж. Пока мы с Сенем продолжали бросать друг на друга непонимающие взгляды, глаза госпожи Севды говорили нам, что нужно немедленно убираться отсюда.
– Деврим пошел в туалет.
Женщина по имени Эсма заговорила более официально, нежели минуту назад. Однако с Сенем она была очень вежлива.
– Почему этих девочек не было с другими детьми, госпожа Севда?