Всем этим неприятностям паранойяльного поведения противостоит одно великое преимущество. Если вы однажды распознали механизм проекций, вы легко сможете получить колоссальные знания о себе. При подавлении важные части личности пропадают из виду и могут быть возвращены только благодаря преодолению большого барьера сопротивлений, и даже тогда, как часто происходило при незавершенном анализе, освобожденные части могут не включаться в сознательное пространство личности, но проецироваться.
Как только вы сможете прочитать книгу проекций, как только вы поймете значение Tat twam asi (Ты есть Я), у вас откроется возможность чрезвычайно расширить пространство вашей личности. Ценность заключается, однако, в том, чтобы распознать и ассимилировать как можно большее число проекций, но пока остается тенденция проецировать, это будет бесконечный сизифов труд; для удаления этой тенденции нужны еще два шага.
Первый заключается в том, чтобы удалить анальную и оральную фригидность и тем самым установить собственную границу между личностью и внешним миром. Такая задача требует более широкого лечения, мы разбирали это в предыдущих главах и еще будем подробно рассматривать в следующей главе.
Далее необходимо научиться полностью выражать себя. Я уже говорил, что существует безымянное преддифференцированное состояние (предразличие) проекций и выражений, и судьба человека во многом зависит от того, идет ли его развитие в направлении проецирования или выражения себя. Люди, которые могут себя выразить, не являются параноиками, а параноики не могут себя выразить адекватно.
Очевидным исключением из этого правила можно считать приступы дурного настроения, приливы агрессии паранойяльного характера. Эти приливы не выражают внутреннего состояния: это неуправляемая враждебность, которая может быть опасной70. Идя в неправильном направлении, они не разрешают конкретный конфликт. Они на поверхности служат агрессивной защитой против собственных паранойяльных проекций и на биологическом уровне — попытками к восстановлению целостности. Когда параноик чувствует вину и ему трудно это перенести и проявить то, что он не прав, он немедленно пытается проецировать вину, обвинять и осуждать свое окружение (Анна Фрейд приводит пример мальчика, который опоздал домой).
Использование безличного языка, а также применение вводных слов, которые затуманивают ясное выражение чувств, выступает четким признаком запрещенных проявлений чувств. Это такие слова, как «Я думаю», «Понимаете», «Интересно», «Мне кажется» и т.д. Попробуйте говорить без этих украшений и вы немедленно столкнетесь с сопротивлениями, затруднениями, попытками заменить слова или и вовсе замолчите.
Если вы хотите научиться самовыражению, начните выражать себя в воображении, как только почувствуете свое сопротивление. В главе, посвященной визуализации, я подчеркивал значение подробного описания, но в то же время я подчеркивал, что это описание — только промежуточная стадия, леса, которые будут убраны, когда стройка закончится. На этот раз представьте себе человека, на которого вы злитесь. Скажите ему то, что вы о нем думаете. Отпустите себя, будьте насколько можете эмоциональны, сломайте его чертову шею, ругайте его так, как вы никогда еще не ругались. Не бойтесь, что это станет вашим характером. Наоборот, воображаемая работа ослабит значительную долю враждебности, особенно в случае скрытой враждебности, например, при насильственном замужестве или разводе. Иногда это работает как чудо! Вместо того, чтобы заставлять себя быть приятным и прятать свое раздражение за маской вежливости, вы все проясняете. Часто, однако, воображаемые действия не приносят удовлетворения, особенно, если в ваших фантазиях вы отвергаете страх, который вы будете чувствовать при встрече с вашим врагом.
После того как вы успокоитесь, сделайте следующий, еще более важный шаг: признайте, что все это время вы боролись только с самим собой — вспомните сучок и бревно. Не стоит стыдиться такой «глупости». Если в результате вы ассимилировали свои проекции — это того стоило.
Еще несколько примеров могут проиллюстрировать проективное поведение:
Есть два блестящих фильма, в которых представлены две разные темы проекций. В одном идет речь о проецированной агрессии в случае развернутого случая паранойи («Гнев небесный»). В другом («Шоколадный солдат») механизм проекции не так очевиден, в этом фильме предметом проекции становится любовь. Герой не может выразить любовь, которую он чувствует к своей жене, и ощущает себя раздраженным и злым. Он проецирует свои любовные действия на соперника, русского певца, которого он создает, и играет, как будто у него есть все те свойства, которые герой не в состоянии выразить. Только научившись выражать себя через свое творение, потребность в проецировании умирает, и он сам становится способным любить. Нет больше ревности, подозрительности, раздражительности.
Одна дама оставила в завещании следующее пожелание: надо ухаживать за ее золотой рыбкой, но рыбка должна быть одета. Здесь мы видим двойную проекцию. Нормальный человек не увидит ничего неприличного в золотой рыбке. Она проецировала на рыбку свое желание купаться обнаженной, но также и свои защиты, свой стыд. Так что это несчастное создание должно было страдать в одежде даже после смерти.
Несколько сложнее, но забавнее, другая история по Артуру Шмидту, — о китайце, который пошел в гости к знакомому. Его попросили подождать в комнате, где под потолком была балка. На балке стоял кувшин с маслом. Крыса, испуганная посетителем, пробежала по балке и перевернула кувшин. Кувшин довольно больно ударил гостя, и масло запачкало его нарядные одежды. Жертва была красная от злости, когда вошел хозяин. После обмена положенными любезностями посетитель сказал: «Когда я вошел в ваши уважаемые апартаменты и сел под вашей уважаемой балкой, я испугал уважаемую крысу, которая помчалась и уронила ваш уважаемый кувшин с маслом на мою презренную одежду. Поэтому я так неприглядно выгляжу в вашем уважаемом присутствии».
Глава 11. Обращение отрицания (запор)
Немногие из замечаний Фрейда поразили меня столь же сильно, как его ответ на упрек в том, что он якобы перевернул все вверх ногами. Он сказал: «Если люди стоят на головах, то их необходимо перевернуть, чтобы поставить их снова на ноги».
В данной книге мы называем подобное переворачивание «обращением» (пере-приспособлением). Применяя данную диалектическую терминологию, мы можем обозначить подавление воспоминаний (изолированную амнезию) как отрицание припоминания71. Для того, чтобы заниматься и процессе лечения подобными забытыми событиями, требуется осуществить обращение отрицания — вернуть их в круговорот психического метаболизма. Однако зачастую происходит так, что пациент вместо того, чтобы считаться с затронутыми воспоминаниями, предпочитает продуцировать невротический симптом (общую, генерализованную забывчивость) по отношению к забытым фактам. Вместо обращения отрицания он предпринимает отрицание отрицания.
Тот, кто подавляет определенное воспоминание, исходно стремясь лишь к отрицанию самого факта существования, не понимает смысла своей амнезии и истолковывает ее как проявление расстройства психического функционирования. Он начнет жаловаться на плохую память, приобретет привычку записывать все в записную книжку, тем самым еще более ослабляя свою способность к запоминанию. Он может записаться на коммерческий психологический семинар, на котором его будут убеждать, что, заучивая множество бессмысленных стихов в день, он сможет улучшить свою память. В действительности он только образует у себя в душе невротическую прослойку, никак не связанную с исходной проблемой, и осуществит отрицание отрицания.
Нам приходилось сталкиваться со значительным количеством подобных двойных отрицаний. Например, мы подробно рассматривали поглощение чрезвычайно острой пищи как отрицание вкусовой фригидности, которая в свою очередь являлась отрицанием желания вызвать у себя рвоту. Мы назвали этот процесс (в соответствии с психоаналитической терминологией) сопротивлением сопротивлению.
