Глава 12. Прошлое и будущее
Хотя нам мало что известно о времени кроме того, что оно является одним из четырех измерений нашего существования, мы способны дать определение настоящему. Настоящее — это вечно движущаяся нулевая точка отсчета, по обе стороны которой располагаются будущее и прошлое. Хорошо сбалансированная личность принимает в расчет прошлое и будущее, не упуская из виду нулевой точки настоящего, не принимая прошлого и будущего за реальность. Все мы одновременно направляем свой взгляд вперед и назад, но тот, кто не способен взглянуть в лицо неприятностям настоящего и живет главным образом в прошлом или будущем, облекаясь коконом из исторического или футуристического мышления, не может считаться адаптировавшимся к реальности. Таким образом, реальность — вдобавок к показанному ранее формированию отношения между «фигурой» и «фоном» — обретает новый аспект, заключающийся в чувстве реальности.
Фантазирование, одно из немногих занятий, единодушно признанное бегством от нулевой точки настоящего в будущее, должно рассматриваться в данном случае как бегство от реальности. С другой стороны, многие из тех, кто приходит к аналитику, желают лишь подчиниться популярной идее психоанализа, а именно, эксгумировать все возможные инфантильные и травмирующие переживания. Обладающий ретроспективным характером аналитик может потратить годы на такую охоту за призраками. Будучи убежден, что ковыряние в прошлом — это панацея от невроза, он будет действовать только на руку сопротивлению пациента настоящему.
Постоянное копание в прошлом чревато еще одним недостатком — упускается из виду его противоположность, будущее. Тем самым исчезает возможность усмотреть ключевой момент целой группы неврозов. Возьмем типичный случай невроза предвосхищения. Человек, отходя ко сну, беспокоится о том, сможет ли он заснуть; утром он полон решимости по отношению к тому, чем будет заниматься у себя в офисе. По прибытии туда он уже не заботится о том, чтобы провести свои решения в жизнь — он мысленно готовится к встрече со своим аналитиком, однако в ходе анализа ни словом не проговаривается о заготовленном для аналитика материале. Когда приходит время использовать этот материал, его мысли уже заняты предвкушением ужина со своей подругой, но во время трапезы он выкладывает ей все свои планы, касающиеся предстоящей работы. И так далее, и так далее. Этот пример не является преувеличением, поскольку существует множество людей, всегда опережающих время на несколько шагов или миль. Они никогда не пожинают плодов своих усилий, так как их планы никогда не имеют контакта с настоящим, с реальностью.
Мало проку в том, чтобы заставить человека, одержимого подсознательным страхом голодной смерти, понять, что его страх коренится в бедности, испытанной в детстве. Гораздо более важной представляется возможность показать пациенту, что боязливое заглядывание в будущее и стремление обезопасить себя портит его сегодняшнее существование; что его идеал накопления избыточного богатства изолирован и отделен от смысла его жизни. Важно, чтобы такой человек развил в себе чувство «самости», заново обрел все те желания и нужды, эмоции и ощущения, способность получать удовольствие и испытывать боль, которые и делают жизнь стоящей того, чтобы ее прожить, и которые отошли на задний план, либо были подавлены ради спасения драгоценного идеала. Он должен научиться устанавливать другие контакты помимо деловых. Он должен научиться работать и отдыхать.
У таких людей открытый невроз развивается в том случае, если они лишаются своего единственного способа контактирования с миром — делового контакта. Такой невроз известен как «невроз отставного бизнесмена». Зачем подвергать его историческому анализу, разве что занять пару часов его пустой жизни праздным времяпрепровождением? Карточная игра может иногда служить той же цели. На морских курортах часто можно встретить такой сорт людей (не имеющих контакта с природой), которые отказываются покинуть толчею игрального зала ради того, чтобы полюбоваться закатом. Они скорее угробят жизнь на карточные манипуляции, вцепившись в эту пустышку, нежели согласятся установить контакт с природой.
Другими типами людей, постоянно заглядывающих в свое будущее, являются неуверенные в себе, или любители астрологии, или те, для которых «прежде-всего-безопасность-никогда-не-стану-рисковать».
Историки, археологи, искатели объяснений и жалобщики смотрят в другом направлении, но наиболее привязан к прошлому тот, кто несчастлив «потому что» родители не дали ему хорошего образования или «потому что» он импотент «из-за того, что» приобрел комплекс кастрации, когда мать пообещала отрезать ему пенис в качестве наказания за мастурбацию.
Открытие такой «причины» в прошлом редко становится решающим событием процесса излечения. Большинство людей, живущих в нашем обществе, не имеют «идеального» образования, многим угрожали в детстве кастрацией, и, тем не менее, они не стали импотентами. Мне известен случай, когда все возможные детали подобного комплекса кастрации вышли на поверхность сознания, никак не повлияв на импотенцию. Аналитик дал пациенту интерпретацию его отвращения к слабому полу. Пациент согласился с интерпретацией, но ему так и не удалось почувствовать, пережить настоящую тошноту. Поэтому он и не смог почувствовать вместо отвращения его противоположность — влечение.
Ретроспективная личность избегает брать на себя ответственность за свою жизнь и свои поступки, предпочитая перекладывать вину на что-то, случившееся в прошлом, вместо того, чтобы попытаться исправить существующую ситуацию. Для решения тех задач, с которыми можно справиться, не требуется искать козла отпущения или оправданий.
В процессе анализа ретроспективного характера всегда всплывает определенный симптом: подавление плача. Оплакивание является частью процесса примирения, важной в том случае, если кому-то необходимо вырваться из пут прошлого. Этот процесс, названный Фрейдом «работой оплакивания» — одно из наиболее гениальных его открытий. Факт, что примирение требует работы всего организма, указывает на то, как важно чувство «самости», как необходимо привести в порядок все свои переживания и выражение глубочайших эмоций. Для того чтобы вновь оказаться способным к установлению контакта, задача оплакивания должна быть завершена. Хотя печальное событие уже прошло, мертвое не умерло окончательно — оно все еще существует. Работа оплакивания совершается в настоящем: решающим обстоятельством оказывается не то, что значил мертвый для оплакивающего его, а то, что он все еще для него значит. Потеря костыля не играет никакой роли для того, кто вылечился пять лет назад, но существенна для того, кто все еще хромает и нуждается в этом костыле.
Несмотря на то, что я старался осудить футуристическое и историческое мышление, мне вовсе не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось неверное впечатление. Мы не должны огульно пренебрегать ни будущим (к примеру, планированием), ни прошлым (незаконченными поступками), но мы должны понять, что прошлое ушло, оставив в наследство незавершенные ситуации, и что планирование должно быть руководством к действию, а не его сублимацией или заменителем.
Люди часто совершают «исторические ошибки». Под этим выражением я понимаю не путание в исторических датах, а ошибочное использование прошлого для разрешения проблем сегодняшнего дня. В сфере юриспруденции можно видеть множество законов, утративших свои raison d’кtre, которые тем не менее продолжают функционировать. Религиозные люди также догматично придерживаются ритуалов, которые когда-то имели смысл, но утратили его в ходе развития цивилизации. Во времена древних евреев существовал запрет на то, чтобы ехать в субботу на гужевой повозке, и этот запрет был оправдан, так как вьючное животное должно было отдыхать хотя бы один день в неделю, но ведь благочестивые евреи и в наши дни подвергают себя ненужным тяготам, отказываясь пользоваться трамваем, который может поехать и без них. Они превращают смысл в бессмыслицу — по крайней мере, так это выглядит. Они смотрят на это под другим углом. Догма не могла бы сохранять свою силу, не могла бы даже существовать, если бы она не поддерживалась футуристическим мышлением. Верующий исполняет религиозные предписания для того, чтобы оказаться записанным в «небесные списки праведников», завоевать уважение своей набожностью или избежать неприятных угрызений совести. Он не должен почувствовать своей исторической ошибки, иначе его «жизненный гештальт», смысл его существования распадется на куски, и он окажется в глубочайшем замешательстве, вызванном потерей ориентиров.
