– Хранители? Как Гектор Хронвек?

– Нет. Не как Гектор Хронвек.

Женщина отвела взгляд и тихо сказала:

– Он не похож ни на одного из них. Это были испуганные, потерявшие веру люди. Они просто пытались выжить. Они видели, что такое Худу. Нельзя было пустить его в Мирею.

Садриани кивнул с пониманием, но промолчал. Черная Пантера вздохнула.

– Я осталась единственной выжившей. Я убежала в пустыню, в белые пески, чтобы никому не навредить. Я чувствовала, как приходит голод. Ты ничего не знаешь о голоде, Линчеватель. Только вампир знает, что такое голод. Я пряталась от них, но они меня находили. Сначала Хранители, потом обычные маги, которых посылали из Цитадели, потом воины. Все они пали жертвами моего голода. Голод был силен, но я пыталась… Пыталась сохранить разум. И у меня получилось.

Черная женщина усмехнулась.

– Все погибли, Муно. Саноо больше нет. Но я живу. Я – Саноо. Если ты сдохнешь тут, в пыли, среди проводов, род Садриани прервется. Ты – Садриани. В тебе течет кровь твоих предков. Скажи, что ты услышал?

Муно с трудом выпрямил спину и снял с шеи моток разноцветных проводов.

– Я услышал голос очень мудрой женщины. И я клянусь, что твоя история уйдет со мной в могилу.

– Истории не умеют ходить, долговязый. А ты умеешь. Вставай и отправляйся спать.

Муно Садриани медленно поднялся и направился к двери. На пороге он оглянулся:

– Спасибо тебе, Дака Кад-Хедарайя. Да будет твой сон без сновидений.

Он ушел, а Черная Пантера ещё долго глядела, как по монитору ноутбука бегут длинные строчки кода.

***

– Хорошенькое дело! – сказал нугл Фатих, когда дверь на вершине Зеркальной башни открылась, и перед ним предстал старый Мутарх. – Они пытаются подчинить Наследие.

– Кто это – они? – ворчливо спросил седовласый нугл и заковылял вглубь помещения. Фатих поспешил за ним.

– Хранитель приволок в Цитадель бывшего прихвостня Предвестника Хашат, некоего Муно Садриани, и теперь он что-то делает с терминалами в резервной библиотеке.

Мутарх пожал плечами.

– Давно пора. Почему Гектор Хронвек до сих пор не пришел ко мне?

Старший специалист ответил, стуча кулаком по крышке гудящего на полу прибора:

– Мне это не нравится, Мутарх. Наследие никому не подчиняется.

– И что в этом хорошего? Ты не хуже меня понимаешь, что Наследие не может остановить уничтожение миров Ожерелья. Да что там, все это пустое. Мы даже не знаем, что оно такое, это Наследие.

От таких речей Фатих ненадолго потерял дар речи. Старый нугл подошёл к одному из странных приборов, стоящих на полу верхней залы Зеркальной башни, забрался на табурет и принялся нажимать на кнопки.

– Что это ты там делаешь, Мутарх? – пробормотал Старший специалист, который ожидал совсем не такой беседы.

Фатиха возмущало грубое вмешательство в вековые устои Призрачного замка, покушение на святая святых – Наследие, которое до появления Хранителя вообще не проявляло активности, а только исправно открывало и закрывало дверь в хранилище данных.

– Наконец, Гектор Хронвек нашел человека, способного разобраться в работе всей этой рухляди, – заметил Мутарх. – Ему понадобится регистратор напряжённости эфира РНЭ-1. Без него невозможно диагностировать магическую составляющую Наследия.

– Откуда ты все это знаешь?! – удивлённо воскликнул старший специалист, беря из рук древнего нугла маленькую коробочку. Мутарх ответил:

– Это только передатчик. Само устройство, – смотритель Зеркальной башни похлопал ладонью по корпусу стоящего перед ними прибора, – само устройство здесь. Об этом мне рассказал мой предшественник, как я рассказываю тебе. Отнеси передатчик Хранителю. И принеси мне бутылку хорошего вина.

Фатих ушел, размышляя о словах Мутарха. Этот нугл уже много лет не покидал Зеркальной башни, и тут захотел выпить. Да, Гектор Хронвек наделал шороху в Цитадели. Все это совершенно не нравилось старшему специалисту, но поделать ничего было нельзя – нуглы, проживающие в Призрачном замке, обязаны были подчиняться Хранителям. Поэтому ворчливый Фатих отправился в галереи, зажав подмышкой передатчик регистратора напряжённости эфира РНЭ- 1.

Он шел длинными сводчатыми тоннелями, периодически покрикивая на подчинённых, спешащих по своим делам. Наконец галереи привели его к лифтовой шахте. Кабина подъемника приводилась в действие ручным вращением деревянного колеса, к которому были приставлены два крошечных человечка. Фатих забрался в люльку, махнул рукой, и лифт медленно поплыл вверх, увлекаемый толстым пеньковым тросом.

Миновав несколько остановок и выйдя на самом верху вертикальной шахты, Фатих снова вошёл в галерею и, пройдя по ней совсем немного, приоткрыл маленькую дверцу. Выглянув наружу, старший специалист вышел из стены спальни Хранителя Хронвека. Он осмотрелся и обнаружил Гектора на кровати, спящим в той же позе, в которой он заснул, упав на матрас лицом вниз.

Фатих забрался на стул и положил устройство на стол, рядом с фотографией, на которой Хранитель стоял с группой незнакомых людей в странной белой одежде. Старший специалист ненадолго задержался, разглядывая необычное фото, шариковую ручку и калькулятор, лежащие на столе, затем вздохнул и покинул апартаменты Хранителя таким же способом, каким вошёл. Он спустился на лифте вниз и снова затопал по галереям. Навстречу ему попался отряд нуглов, волочащих длинную лестницу. Фатих остановил их и велел разворачиваться.

– Каждый раз одно и то же! – ворчал он, следуя за ними. – Неужели так трудно запомнить, что сорок четвертая и шестьдесят восьмая галереи имеют слишком крутые повороты, вследствие чего пронос по ним длинномерных предметов ограничен четырьмя с половиной чалами!

Чалом называлась мера длины, равная среднему росту взрослого нугла, которая составляла примерно тридцать два сантиметра.

Отряд с лестницей свернул, наконец, влево, а Фатих направился направо, после чего повернул на перекрестке налево, затем снова направо, пока, наконец, не оказался в кладовой леди Жуады. Он внимательно осмотрел пол в поисках крысиных ловушек, поднял лежащую рядом с дверкой, ведущей в галереи, тонкую и длинную металлическую трубку, закрученную в штопор и снабженную ручками, после чего ловко забрался на табурет, стоящий рядом с решеткой для бутылок. Прислонив трубку к пробке одной из бутылок, он принялся вкручивать ее в мягкий материал. Когда острый конец вышел с другой стороны, из трубки полилась тонкая струйка. Фатих сунул под нее палец, облизнул его, удовлетворённо кивнул и вытащил из бездонного кармана своего фартука нугловскую бутыль. Подставив ее под струю, он быстро наполнил сосуд, заткнул пробкой и убрал назад, после чего вывинтил трубку, вытер тряпкой лужицу, которая образовалась на крышке табурета, и удалился назад, в галереи, предварительно аккуратно срезав с головки сыра тонкий пласт своим длинным складным ножом.

Леди Жуада до сих пор не могла разгадать причину, которая заставляла испаряться вино из определенных бутылок. Она всегда заполняла их одинаково, но почему-то белое сухое и гранатовый ликер через неравномерные промежутки времени теряли до десяти процентов своего объема, притом что все пробки были надёжно закупорены. То же самое происходило с сырами, ветчиной и хамоном, а также с некоторыми корнеплодами. И если исчезновение последних ещё можно было объяснить крысами, которые, надо сказать, никогда не попадались в расставленные ловушки, то испарение вина для хозяйки Женского крыла оставалось загадкой.

Фатих, уверенно шагая по лабиринту галерей, размышлял над словами старого Мутарха. Как давно он заступил на должность старшего специалиста? Уже и не вспомнишь. И все это время Мутарх торчит в Зеркальной башне головой вниз, один как перст, и занимается неизвестно чем. Когда-нибудь и Фатих станет таким же сумасшедшим седым старикашкой, и его отправят протирать пыль с корпусов машин в башне, стоящей вверх ногами. Все же зря Хранитель лезет в работу Наследия. А если оно нас всех выкинет из замка? Оно уже так делало. Выкидывало людей. Пришлось менять целый блок памяти, а ведь это были последние запчасти на складе! Если он ещё раз сгорит?