– Ты сам ещё не сможешь. Ложку не удержишь.

И Вадим понял, что она права. И покорно открыл рот, чувствуя себя маленьким ребёнком, которого кормит любящая, но строгая мама.

А, поев, мгновенно провалился в сон и проспал до следующего утра. И в этот раз ему даже что-то снилось. Правда, проснувшись, он свой сон вспомнить не сумел.

***

Дни шли за днями. Поправлялся Вадим медленно, тяжело. Периодически возвращалась тошнота, порой к вечеру поднималась температура. Первое время тело не слушалось настолько, что даже повернуться со спины на бок не удавалось. Ложку поднять сумел лишь через пару дней, до этого пальцы её удержать не могли.

Но больше всего угнетала невозможность самостоятельно сходить в туалет. Ладно бы за ним дед ухаживал, а то, что просить об этом каждый раз Аню приходилось, просто морально убивало. Да и трёхразовая пытка обтираниями радости не добавляла.

Однажды попробовал поговорить об этом с дедом, но тот не понял его переживаний.

– Ты не смотри, что Аня ещё такая юная, – ответил он Вадиму. – Её вся округа знает. Она у нас целительница. Где кто заболеет, сразу к ней бегут. Талант у неё лет в пять проснулся. Ты и жив-то лишь её стараниями остался. Она сразу тебя травами отпаивать начала, сердце твоё силой своей поддерживала, когда оно биться переставало. Ей не привыкать за больными ухаживать. Таких вытягивала, от которых и более опытные лекари отказывались. Я, хоть и травник, и многому её научил, сейчас сам к ней прислушиваюсь. И ты слушайся. Раз уж не умер, теперь она тебя на ноги поставит.

– Сердце биться переставало? – переспросил Вадим.

– Ты три раза умирал, – кивнул дед. – Я бы тебя не вытянул, а она – смогла. Так что не переживай. Делай, что она скажет, и всё у тебя наладится.

После этого разговора Вадим другими глазами посмотрел на свою спасительницу. Если сейчас, в столь юном возрасте, она смогла вытащить его с того света, какой же мощной целительницей она станет, когда ещё подучится и попрактикуется? Сила ведь, если ею пользоваться постоянно, всю жизнь растёт.

Как же ему повезло, что именно в тот злосчастный день Антания с дедом забрались далеко в лес в поисках редкого растения, понадобившегося целительнице для очередного отвара. Если бы не они, он бы погиб. И никто никогда не узнал бы, где и как это произошло.

Вадим заново привыкал жить. Каждое новое достижение воспринимал, как подарок судьбы. Чувствовал себя постигающим мир ребёнком: первый раз взял ложку и сумел донести её до рта; первый раз самостоятельно сел на кровати; первый раз встал и несколько секунд постоял на подламывающихся ногах; сделал первый шаг, держась за руку Ани.

По несколько раз в день делал упражнения для мышц, которые показала ему девочка. Совсем простые, не сравнить с теми, которые выполняли они на тренировках в школе. Но даже обычные махи руками сейчас приходилось выполнять через боль и напряжение.

И тем не менее радовался каждому прожитому дню, каждому маленькому успеху. И мучила только мысль о друзьях: где они, куда раскидал их смерч, идут ли они к горам? А может, они уже сразились с Синим драконом? Тогда кто победил? Живы ли они или пали в битве с этим ужасным чудовищем?

После этих мыслей с яростью начинал снова заниматься, с каждым разом увеличивая количество повторений, усложняя упражнения. Ему нужно быстрее восстановиться, чтобы найти друзей. Вдруг им нужны его способности? Вдруг только из-за того, что его не окажется рядом и не сможет он поддержать их своей силой, кто-то погибнет?

Дед одобрительно хмыкал, видя, как настойчиво занимается их пациент. Аня качала головой и мерила ему пульс после каждой тренировки, но молчала, не запрещала. Только потребовала, чтобы пил он укрепляющий отвар, жутко горький и противно воняющий. Но Вадим покорно глотал его, даже не морщась, так хотел поскорее вернуться в строй. И с радостью замечал, как с каждым днём всё быстрее возвращаются силы.

И вдруг однажды после обеда вновь почувствовал дурноту. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.

– Что-то мне нехорошо, – выдавил он, вставая из-за стола. – Пойду полежу.

И нетвёрдым шагом, покачиваясь, пошёл к кровати, спиной чувствуя внимательные взгляды деда и Ани.

Рухнул на кровать, закрыл глаза.

Что опять случилось? Неужели болезнь вернулась?

Голова кружилась так, что он вцепился в матрас, боясь, что упадёт на пол. Вся съеденная еда комом лежала в желудке, стремясь выбраться обратно тем же путём, каким туда попала, и приходилось постоянно сглатывать, чтобы не дать ей это сделать. В горле пересохло, а во рту снова появился противный вкус застоявшейся крови.

Да что с ним такое?!

Все симптомы отравления паучьим ядом налицо. Но как он мог им отравиться? Неужели яд не полностью вышел из организма, и теперь подобные приступы будут повторяться постоянно?

Радовало одно: сознания он не терял. Хотя, может, и лучше было бы, если бы потерял, настолько отвратительными были ощущения.

Сколько он так лежал, он не знал. Но постепенно тошнота улеглась, головокружение прекратилось, зато накатила слабость, и он погрузился в тяжёлый сон.

Проснулся от прозвучавшего над ухом вопроса:

– Ужинать будешь, или уже до утра проспишь?

Открыл глаза и понял, что совершенно здоров. Ничего не болело, слабость ушла, тошнота тоже прошла. Зато аппетит проснулся.

Кивнул:

– Буду.

Встал и пошёл умываться.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался дед, когда Вадим сел за стол и накинулся на картошку с мясом. Есть ему почему-то хотелось так, словно он дня два не ел, а не несколько часов.

– Нормально, – отозвался он, засовывая в рот кусок хлеба. – Я долго спал?

– Больше суток, – ответил дед, и Вадим замер, не донеся до рта ложку.

С трудом, едва не подавившись, проглотил хлеб, глотнул воды из кружки и недоверчиво спросил:

– Как – больше суток?

– Организм с ядом боролся, за сутки управился, – улыбнулся дед.

– С каким ядом? – опешил Вадим.

– Ядом паука, – пояснила Аня.

– А откуда он взялся?

– Я тебе его в суп подлил, – прозвучало это так, словно дед хвастался тем, что пытался отравить своего гостя.

– Что?!

– Видишь ли, от яда этого паука обычно никто не выживает, – не торопясь начал объяснять дед. – Но ходит легенда, что те, кому это удавалось, становились невосприимчивы к ядам. А их слюна делалась лечебной. Вот я и решил проверить, правда ли это.

– И вы меня отравили? – задохнулся от возмущения Вадим. – А если бы я умер?

– Не умер бы, – качнул головой дед. – Аня за этим следила. Ты в этот раз даже не бредил. И не рвало тебя, как раньше. И сердце нормально билось, спокойно. И даже температура не поднималась. Точнее, поднялась, но совсем чуть-чуть. Ты просто спал. А проснулся здоровым, словно и не было ничего. Так что не легенда это вовсе, а самая что ни на есть правда. Теперь тебе никакие яды не страшны.

Вадим открыл рот, чтобы высказать этим чёртовым экспериментаторам всё, что он думал по поводу их опытов, посидел с открытым ртом, потом его закрыл и потянулся за кружкой. Жадно выпил налитый Аней отвар, даже не почувствовав его вкуса, и мрачно проговорил:

– Ну вы и…

Снова замолчал, не находя слов для выражения своих чувств.

– Чего ты кипятишься? – примирительно сказал дед. – Всё же хорошо закончилось. И ты теперь знаешь, что тебя невозможно отравить. Осталось только слюну на лечебные свойства проверить. Говорят, с её помощью раны хорошо затягиваются.

Слюна. Ага. Теперь, значит, кого-нибудь ранят, а он на рану поплюёт, и она заживёт?

Представил, как предлагает он Вите на него плюнуть, хмыкнул насмешливо: да уж, Витька такому предложению очень обрадуется.

Злость прошла, интерес остался.

Дед прав, умереть бы Аня ему не дала, зато теперь он знает, что стал невосприимчив к ядам. А если ещё и слюна окажется лечебной, то можно только порадоваться, что его паук поцарапал. Иметь всегда при себе антисептик – для боевого мага это большая удача. Мало ли где он оказаться может. Вдруг его ранят в безмагичной зоне, где колдовать нельзя и вылечиться магией не получится. А тут поплевал на рану – и здоров. Красота!